Борьба за огонь. Рис. Н. Вышеславцева - Рони-старший Жозеф Анри - Страница 4

За дни совместного странствования Нам и Гав успели привязаться к Нао. Для них он был воплощением мужества и силы, защитником и покровителем.

Порой, шагая рядом с ним, они любовались его мощными плечами и широкой грудью и испытывали не понятное им самим чувство преклонения перед ним.

Нао платил юношам такой же искренней привязанностью. Почему-то союз с Намом и Гавом казался ему залогом успешности задуманного похода. Длинные тени легли у подножья деревьев. Солнце склонялось к закату, и огромный красный диск его заливал багряным светом равнину и медленно движущееся темнобурое стадо зубров, похожее издали на мутный поток воды.

Вслед за зубрами украдкой пробиралось множество других зверей. Это доказывало, что Нао не ошибся в своих предположениях и водопой находится невдалеке, где-то там, за линией холмов.

Вскоре Нао, Нам и Гав почувствовали близость воды — ноздри их жадно втягивали влажный воздух. — Надо опередить зубров! — сказал Нао.

Он боялся, что водопой окажется узким и что великаны-зубры преградят доступ к нему.

Охотники ускорили шаг.

Стадо подвигалось медленно: молодые зубры устали от длинного перехода, старые соблюдали привычную осторожность. Уламры быстро догнали стадо. Многие животные также хотели достигнуть водопоя раньше зубров: видно было, как стремительно неслись вперед легкие сайги, муфлоны, ослы. Наперерез им скакал табун лошадей.

Нао и его спутники значительно опередили зубров и взобрались на вершину холма, когда зубры только-только достигли его подножия. Это сулило уламрам возможность не спеша утолить жажду.

Перевалив через гребень холма, Нао, Нам и Гав зашагали еще быстрей. Вдали уже была видна вода. Это было небольшое озеро, окруженное со всех сторон грядой скал; узкая коса земли полуостровом вдавалась в него. На востоке озеро вбирало в себя воды полноводной реки. На западе оно низвергалось каскадом в глубокую пропасть. Доступ к озеру был возможен тремя путями: по реке, через перевал, которым прошли уламры, и через второй перевал, в скалистой гряде. В остальных местах озеро было окружено непроходимой базальтовой стеной.

Воины приветствовали воду радостными криками. У водопоя уже столпились хрупкие сайги, маленькие коренастые лошадки, тонконогие онагры, бородатые муфлоны, робкие козули и старый сохатый, на лбу которого выросло как будто целое дерево. Только свирепый вепрь, гордый сознанием своей силы, пил, воду спокойно. Все остальные звери утоляли жажду, насторожив уши, с бегающими глазами; они часто вздрагивали и недоверчиво поднимали головы, каждое мгновение готовые спасаться бегством. "Слабые должны жить в постоянном страхе", гласил закон первобытной жизни.

Вдруг, словно по команде, все головы повернулись в одну сторону, и еще через мгновение лошади, онагры, сайги, козули, муфлоны и сохатый беспорядочной толпой понеслись к западному перевалу. Один вепрь остался на месте, беспокойно вращая налитыми кровью глазами.

Появилась стая свирепых лесных волков. Нао, Нам и Гав держали наготове рогатины и дротики, а вепрь воинственно оскалил свои клыки и угрожающе захрюкал.

Волки посмотрели на врагов и, признав их опасными, предпочли броситься в погоню за бежавшими животными. После ухода волков на водопое наступила тишина, и уламры, вволю напившись свежей холодной воды, стали держать совет.

Надвигались уже сумерки. Солнце спряталось за базальтовую стену. Нечего было и думать продолжать путь в темноте. Где остановиться на ночлег?

— Идут зубры! — сказал Нам, заслышав вдали шум.

Вдруг он повернул голову в сторону западного перевала. Трое воинов насторожили слух, затем легли на землю.

— Оттуда идут не зубры, — прошептал Гав.

Нао ответил:

— Это мамонты.

Охотники поспешно осмотрели местность: река текла между базальтовым холмом и отвесным утесом из красного порфира.

Узкий выступ, спиралью опоясывающий утес, позволял, однако, без особенного труда достигнуть его вершины.

Нам первый заметил пещеру на вершине утеса. Она казалась низкой и небольшой. Однако, уламры не сразу проникли в нее: сначала они пристально вглядывались в темную глубину; затем Нао, пригнув голову к земле и втягивая в ноздри запахи, пополз в пещеру впереди своих спутников.

Пол был устлан костями, обрывками шкур, оленьими рогами, челюстями каких-то животных. Все это свидетельствовало, что хозяин помещения был грозным и опасным хищником. Нао уверенно сказал:

— Это логовище серого медведя. Оно пустует уже целую луну.

Нам и Гав не сталкивались до сих пор с этим громадным зверем; уламры кочевали обычно по местам, где водились тигры, львы, зубры, даже мамонты, но серый медведь был редким гостем. Нао же видел его во время своих дальних странствований. Он знал, что серый медведь смел и не уступает в силе льву-великану, а в жестокости — носорогу.

Почему пустовала пещера, Нао не знал: медведь мог найти себе новую берлогу, перекочевать на короткое время в другое место, наконец, мог погибнуть в схватке с другим хищником или при переправе через реку; так ли, иначе ли, но Нао надеялся, что этой ночью хозяин не вернется, и решил занять берлогу. Пока длился осмотр пещеры, у водопоя поднялся страшный шум: то пришли зубры. Их могучий рев будил звонкое эхо и разносился по всему озеру.

Нао не мог удержать дрожи, прислушиваясь к реву зубров. Человек редко отваживался охотиться на этих великанов. Зубры сознавали свою силу и не боялись даже самых крупных хищников, которые осмеливались нападать только на ослабевших или отбившихся от стада животных.

В это время новая волна звуков ворвалась в шум, поднятый зубрами.

Этот крик был слабее рева зубров, и тем не менее он возвещал приближение самых сильных из существ, живущих на земле.

В то время мамонт был непобедимым и полновластным хозяином суши. Он заставлял держаться в почтительном отдалении тигров и львов, он внушал страх серым медведям. Еще много тысячелетий должно было пройти, прежде чем человек осмелился померяться с ним силами; один лишь носорог, слепой и глухой в своей ярости, не боялся нападать на него.

Мамонты были подвижными, гибкими, неутомимыми, сообразительными и памятливыми. Хобот служил им, как человеку руки, страшные бивни были сильнейшим оружием на земле.

Случилось так, что вожаки мамонтов и зубров одновременно подошли к водопою. Мамонты, привыкшие к тому, что им везде уступают дорогу, пожелали пройти первыми. Обычно в таких случаях зубры отступали. Но иногда, избалованные покорностью всех прочих травоядных, зубры пытались оспаривать первенство; чаще всего это случалось, когда их вожаки плохо знали мамонтов.

Восемь передовых зубров были огромными самцами — самый крупный был ростом с носорога. Томимые сильной жаждой, они не были склонны проявлять уступчивость. Увидев, что мамонты собираются первыми пройти к водопою, они угрожающе подняли головы и издали протяжный боевой клич.

За вожаками мамонтов длинной лентой вытянулось многоголовое стадо.

Трое уламров вышли из пещеры. Сознание первобытного человека еще было темным, мысли смутными, запас слов ничтожным, но величественное и дикое зрелище, представшее перед глазами уламров, наполнило их благоговейным трепетом.

Спокойные и невозмутимые, мамонты преграждали путь к водопою. Восемь горбатых зубров с налитыми кровью глазами яростно потряхивали жирной тяжелой гривой и наклоняли к земле острые, расходящиеся в стороны рога. Инстинктивно они сознавали грозную силу врага, но нетерпеливый рев сгрудившегося за их, спинами стада зажигал в них воинственный задор.

Внезапно самый рослый зубр — вожак всего стада, — еще ниже пригнув к земле голову, бросился на ближайшего мамонта. Сила и внезапность нападения были таковы, что огромный зверь зашатался и упал на колени. Острые рога зубра наносили мамонту удар за ударом; он спешил использовать свое преимущество: поверженный на колени противник мог отбиваться только хоботом.

В этой страшной схватке великанов зубр был воплощением слепого бешенства. Пена выступила на его губах, налитые кровью глаза сверкали, как угли. Он весь дрожал от чудовищного напряжения. Упорно и непрерывно зубр бил противника рогами, стремясь опрокинуть его на бок, чтобы добраться до брюха, где кожа не была такой толстой. Тогда он вышел бы победителем из схватки.