Слаще жизни - Паркер Лаура - Страница 18

Когда была расстегнута последняя пуговица, она быстро сняла блузку, под которой оказался лифчик из розового атласа и кружев. Хорошо еще, что она надела пикантное белье, утешила себя Эва. Хотя, надевая, она рассчитывала снять его в другой обстановке и по другой причине. В качестве же купальных принадлежностей ее лифчик и трусики имеют такой же скромный вид, как и бикини. Все еще стоя к нему спиной, она расстегнула молнию, спустила брюки с полных бедер и столкнула вниз, к ногам, – торопливо, боясь передумать. Ей послышался какой-то звук у нее за спиной, но она решила не оборачиваться.

Слишком велико будет унижение, если окажется, что Ник вернулся к машине.

Но Ник и не думал уходить. Он так и стоял, ощущая сухость во рту, не в силах отвести взгляд от того, что ему открывалось. Мысли его двигались в единственном направлении – прямо вперед, на всех парах.

Он сделал несколько вкрадчивых, бесшумных шагов в ее сторону, когда она завела обе руки назад, чтобы расстегнуть лифчик, и остановился как вкопанный у нее за спиной. Где-то посреди вдоха у него перехватило горло. Он зачарованно смотрел, как атласные бретельки лифчика скользнули вниз по слегка загорелым рукам. Потом Эва пошевелила плечами, вытянула руки вперед, и бретельки соскользнули с кончиков ее пальцев, а лифчик упал в мягкую густую траву.

Он стоял так близко от нее, что оставалось лишь просунуть ладони под ее приподнятые руки и накрыть ими обе груди. Он уже видел ее наготу отраженной в зеркале гостиничного номера и знал, что груди у нее полные, естественно отягощенные крупными, легковозбудимыми сосками. Мышцы его живота сократились и отвердели. Однако он не прикоснулся к ней. Он не мальчишка, который хватает желаемое с ходу. Но он так сильно хотел ее, что это причиняло боль.

Эва услышала короткий судорожный выдох у себя за спиной, но повернуться ей не хватило смелости. Вместо этого она сорвалась с места и помчалась к воде, крикнув через плечо:

– Кто отстал, тот проиграл!

Вид Эвы Джеймс, бегущей по траве в одних трусиках, заставил Ника забыть и о шерифе, и о последствиях, и обо всем на свете; ее груди дразняще колыхались, бросая ему вызов, маня догнать. Он сбросил одежду в рекордное время, уже на бегу.

Когда до него дошло, что она собирается сделать, он предостерегающе крикнул. Но было поздно. Эва нырнула в спокойную воду заливчика, описав в воздухе изящную дугу.

Выплеснулся фонтанчик воды, рассыпавшись радужными брызгами. Ник бросился к тому месту на берегу, с которого она прыгнула. Вот она вынырнула на поверхность с восторженным уханьем, и он тихо, с облегчением выругался.

– Вода такая холодная! Просто дрожь берет! Чудесно! – прокричала Эва, переводя дыхание.

Ник не разделил ее восторгов.

– Черт побери, Эва! Надо быть совсем без мозгов, чтобы вот так прыгать в незнакомый водоем. Это опасно. – Он понимал, что его слова похожи на родительское назидание, но сердце у него выбивало неровную дробь от испуга. Она могла удариться головой обо что-нибудь под водой и серьезно пораниться или даже погибнуть.

– Ты прав, – крикнула Эва, поворачивая к берегу. Доплыв до места, где вода была по грудь, она посмотрела на него с виноватым видом. – Прости, если я тебя напугала. – Неожиданно она улыбнулась, и день словно стал еще ярче. – Но это действительно чудесно.

Губы Ника дернулись. «Холодно» и «дрожь берет» весьма слабо ассоциировались у него с «чудесным». Но с ней все в порядке, и то слава богу.

Он стоял на берегу в своих боксерских шортах и смотрел, как ее голова то исчезает, то появляется в кристальной воде, испещренной зелеными и золотыми тенями. Он ясно видел ее груди, колышущиеся в воде. Соски казались твердыми розовыми камешками, лежащими на мелководье. Да, удивительная женщина – странная смесь практичности и каприза. Но никакая другая не заставляла его чувствовать себя в такой полной гармонии с ней и с самим собой. Когда он женился, то был еще слишком молод, слишком хотел преуспеть, был слишком поглощен своей карьерой и поэтому не мог в полной мере оценить те чувственные радости, которые доставляет мужчине любовь к женщине. А потом потерял свой шанс дорасти до такого знания.

Наблюдая сейчас за Эвой, Ник спрашивал себя, можно ли испытывать то, что он испытывает к ней, и не назвать это любовью. Сомнительно.

Эва держалась на одном месте, подгребая под себя «по-собачьи», с волос у нее стекали струйки воды.

– Ну? Собираетесь вы наконец откинуть вуаль, мистер Бауэр?

Ник оглянулся через плечо на оставленную ими дорожку из предметов одежды. Потом снова посмотрел на нее и сказал, медленно усмехнувшись:

– Похоже, ты забыла правила купания нагишом.

– Верно. – Побарахтавшись несколько секунд в воде, она торжествующе показала ему мокрый клочок розового шелка и кружев. Раскрутив над головой, она швырнула его на берег. 4Трусики с мокрым шлепком приземлились на его голую ногу. – Вот так! – крикнула она с вызовом. – Такова входная плата. Ты готов платить или нет?

Насмешка заставила Ника прищуриться.

– С тобой, Эва, я всегда готов. – Усмехаясь, он спустил шорты и перешагнул через них.

Эва мельком увидела, как сильно он возбужден, а потом Ник, словно пушечное ядро, врезался в воду, подняв волну, мгновенно накрывшую ее с головой.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Вынырнув на поверхность. Ник задохнулся от изумления.

– Ух ты! Да она ледяная! – Он затряс головой, словно мокрая собака, и во все стороны полетели брызги. Эва взвизгнула, когда ее настиг холодный ливень, но на самом деле ей было приятно.

Он обеими руками пригладил назад волосы и улыбнулся.

– Ты просто сумасшедшая.

Эва пожала плечами, нащупала ногами дно. Вода была ей по грудь.

– Однако же ты весьма охотно поддался моему безумию. Удивительно, правда?

Его улыбка стала шире. Никогда еще Ник так раскованно не улыбался. Смягчились всегда плотно сжатые губы – видно, он немного расслабился. Эва окинула его взглядом: он стоял ближе к берегу, по пояс в воде. Волосы у него на груди были на удивление темными и гладко прилегали к коже. Только внизу живота, как ей удалось мельком увидеть перед тем, как он нырнул, поросль превращалась в мелкие тугие завитки с рыжеватой искоркой. Она усмехнулась. Как это похоже на природу с ее шуточками: наградить холодного и замкнутого человека «полярной шапкой» волос – и тут же намекнуть на скрытый подо льдом огонь.

Она поплыла мимо него вдоль берега, рассекая воду неторопливыми взмахами.

– Через несколько секунд уже привыкнешь, – пообещала она, переворачиваясь на спину. – Как раз то, что надо, чтобы освежиться.

Забыв о ползущих по телу мурашках, Ник смотрел, как она дрейфует на спине, как ее груди с розовыми бутонами сосков то скрываются, то снова показываются на поверхности. Хотя все остальное тело было погружено в воду, кое-что просвечивало сквозь ее кристально прозрачную голубизну. Эва походила на морскую нимфу – гибкая, соблазнительная и такая желанная… Легко сказать – «освежиться». Его все сильнее бросало в жар.

Когда она оказалась на досягаемом расстоянии, он схватил ее за локоть и притянул к себе, так что влажное тело скользнуло по его бедру. От нее шло ощущение прохлады и невыносимого соблазна. Столбик его внутреннего термометра рванулся к точке кипения.

– Иди-ка сюда, – тихо приказал он, ставя ее на ноги рядом с собой. Его рука мягко приподняла ее подбородок. Он медленно нагнулся, давая ей время осознать, что происходит.

Почувствовав, что Ник собирается поцеловать ее, Эва не стала ждать. Она потянулась к нему из воды, подставляя губы, а руками обняла его за шею. Незачем делать вид, что порыв его случаен и неожидан для нее. Она же любит его и так долго ждала возможности узнать, каково это – любить его и телом.

Несмотря на то, что они стояли в воде, его губы обжигали. Эва ощутила, как этот жар проник в нее и свернулся клубком внизу живота. Но вот его язык своими скользящими ласками разворошил тлеющий жар, и языки пламени зазмеились по всему телу. Ее колени подгибались. Пришлось уцепиться за его плечи, чтобы устоять в воде. Помогли его руки: одна скользнула ей в волосы, поддерживая запрокинутую в поцелуе голову, другая легла на спину, помогая устоять на ногах. Она прильнула к Нику, радуясь исходившим от него мужскому теплу, силе и желанию.