Слаще жизни - Паркер Лаура - Страница 19

Ник не торопился, целуя, впитывая вкус податливых губ и любя ее одним только ртом, пока она не подумала, что сейчас заплачет. Он ласкал ее нежно и властно, даря поразительное разнообразие эротического наслаждения через обманчиво простой акт поцелуя.

Ник упивался поцелуем, накаляясь от ощущений, которые она в нем вызывала. Сначала ее кожа была прохладной, а губы дрожали от резкого горного ветерка. Да и его собственная воспламенившаяся было плоть при погружении в ледяную воду слегка поостыла. Но как только их губы встретились, в тот же миг исчезло ощущение холода, влажности и озноба. Ее кожа вдруг стала теплой, губы согрелись его ртом и дыханием. Телу его передавались пробегавшие по ней волны истомной дрожи. Он поднял руку и чашей ладони накрыл одну грудь. Эва тихо застонала, не отрывая губ, и он ощутил вкус ее желания.

Он радовался тому, как легко она ожила от его прикосновений. И как быстро откликнулся он сам. Та неуловимая тайна, которая звалась Эвой Джеймс, превратилась в женщину прямо-таки обольстительную. Как он хотел ее! Так легко и безоглядно от него никогда еще не возбуждалась ни одна женщина.

Этого следовало ожидать: достаточно было лишь поцеловать ее, прикоснуться к ней, впитать ее вкус – и он воспламенился настолько, что теперь не успокоится до тех пор, пока не проникнет в нее. Он притянул ее еще ближе к себе, чтобы она знала, что с ним делает, и убедилась, как сильно его вожделение.

Ощущая происшедшее в нем изменение, Эва провела рукой по его спине, потом вокруг талии к животу. Плотная на спине, спереди его кожа поражала своей нежной бархатистостью. Мышцы Ника непроизвольно сократились, когда ее рука заскользила ниже. Он застонал, словно от боли, когда пальцы ее обхватили восставшую плоть, но лишь притянул Эву еще ближе, положив руки ей на ягодицы, так что ее рука оказалась зажатой меж их сомкнутых тел.

Вот и весь имидж Айсберга, подумала Эва с тайным удовлетворением, от которого у нее почему-то свело пальцы ног. У Ника Бауэра есть свой персональный вулкан, и, похоже, что вот-вот произойдет извержение.

Когда она наконец высвободила руку, жерло «вулкана» уткнулось в сокровенное местечко между ее бедрами. Слегка раздвинув ноги, она зажала его и напряглась. Ник тихо застонал, не прерывая поцелуя, и еще сильнее вдавил пальцы в мягкую плоть ее ягодиц, поднимая Эву на цыпочки, чтобы их тела соединились еще теснее. Ее груди прижались к нему так сильно, что соскам стало больно. Бедра Ника пришли в движение, и плавному их ритму подчинилось дразнящее скольжение языка между ее губами.

Эве не хватало воздуха. Каждое прикосновение Ника жгло огнем. Внутри у нее все таяло и плавилось. Давление между ног нарастало с каждой минутой и недвусмысленно говорило о том, что последует дальше. Однако ожидание затянулось, и сокровенное место уже невыносимо болело.

– Ник… – сказала она, прерывисто дыша. – Ник… что же ты?

– Я слышу тебя, Эва. – Ник отчаянно соображал, какая поза позволила бы ему заняться с ней любовью там, где они стояли.

Он подхватил ее под ягодицы, поднял и прерывисто проговорил:

– Обхвати меня ногами за талию!

Но дно озерца оказалось очень скользким. Когда Эва попыталась исполнить его просьбу, он оступился, и она стала соскальзывать с него. Вокруг не было ни стены, к которой можно было ее прижать, ни буя, который не давал бы ей погрузиться в воду. Когда стало ясно, что ничего не получится, разочарование Ника оказалось так велико, что он с рыком отчаяния оторвался от ее губ.

Он стоял, тяжело дыша и чувствуя, как выскальзывает из кольца ее ног и как ее тело отдаляется от него. Ощущение было мучительным, словно какая-то сила вырывала его из нее с корнем.

В отчаянии Ник огляделся вокруг и увидел на берегу мягкий и пружинистый травяной ковер. Но стоит ли рисковать на таком открытом месте: вдруг кто-то явится и увидит или, того хуже, прервет их?

– Что случилось, Ник?

Он обернулся к Эве и заметил, что она почти в беспамятстве. Тело ее изнеможенно клонилось к нему, и погруженные в воду груди чуть касались его груди.

– Разве ты не хочешь меня, Ник?

В вопросе был и скрытый приказ. Ясно, ей не терпится дождаться завершения, прямо здесь и сейчас. Его обдало жаркой волной, а тело содрогнулось от вспыхнувшего с новой силой желания.

– Хочу, черт побери!

Но Ник был человеком, привыкшим к обстоятельности. Хоть он и не Лотарио, но какое-то представление о том, как все должно у них быть в первый раз, у него имелось. Совокупление на скорую руку где-то в горном ущелье явно не годилось. Но когда он увидел ее затуманенные страстью глаза и размытый изгиб припухших, обиженно трепещущих губ, его обуяло желание немедленно утолить терзающий их голод.

Смущенно засмеявшись, Ник потащил ее за собой к берегу.

– Хотелось бы, конечно, найти место получше, но ждать больше, Эва, я не могу.

Когда они добрались до берега и вышли из воды, он остановился и повернулся к ней.

– Ты позволишь мне любить тебя сейчас? Прямо здесь? На траве?

Тело Эвы сотрясала дрожь как от желания, так и от ветерка, обдувавшего влажную кожу. Она вглядывалась Нику в лицо, ища признаков недовольства, но видела только, как напряженно он ждет ее ответа. Она улыбнулась ему улыбкой, зовущей утолить наконец жажду, которую они пробудили в себе. Но момент был слишком важен, чтобы отнестись к нему легкомысленно. Потребность в столь же сильном ответном чувстве была слишком огромна, чтобы ограничиться банальной улыбкой вожделения.

И Эва ответила очень серьезно:

– Если ты испытываешь то же, что испытываю я, то нет места лучше, чем это.

Его улыбка была самым красноречивым выражением нежности и радости. Он любит меня, подумала Эва. И тут он привлек ее к себе и обнял.

Они долго стояли просто обнявшись, словно и не приходили ни к какому соглашению. Но потом он взял ее лицо в ладони, слегка приподнял, чтобы их губы встретились, и Эва почувствовала себя так, будто весь суетный мир исчез, оставив их одних в этом пригородном Эдеме.

Только что они стояли на ногах, и вот она уже ощутила, как ее укладывают на траву. Она не помнила, долго ли они целовались, или это был всего один поцелуй перед тем, как их снова внезапно охватила бешеная лихорадка страсти.

Его руки и рот были везде. Губы впивались в ее губы, потом касались лба, глаз, потом припадали к груди, ласкали так, что она всхлипывала от наслаждения. Его руки гладили ее, успокаивая и возбуждая, и ее руки отвечали тем же. Затем его пальцы продвинулись дальше вниз и проникли внутрь, и в их ласке была такая сладость, что ее тело не смогло устоять.

Первая волна наслаждения поразила Эву своей силой. Внутренний трепет плоти, сжавшей ему пальцы, был почти болезненным. Она инстинктивно приподняла бедра навстречу его пальцам и тут же замерла, смущенная такой незамедлительной, голодной реакцией своего тела. Но потом услышала, как он одобрительно шепчет ей на ухо:

– Да, Эва! Да! Ты так чутко, так хорошо откликаешься…

Еще до того, как сладостные спазмы стали убывать, он оказался стоящим на коленях между ее раздвинутыми бедрами.

На какое-то мгновение Эва открыла глаза. Его дыхание было отрывистым, серебристые волосы потемнели от воды, губы стиснуты. Он с таким усилием сдерживал себя, что казался почти злым, но в темных глазах она уловила выражение беззащитности, которое тронуло ее сердце больше, чем его сильное, красивое тело. Сложная игра чувств, которую Ник всегда так искусно скрывал, смягчила и очеловечила классическую красоту его лица. Новая волна любви поднялась и затопила Эву целиком. Ник что-то говорил ей, но она не разбирала слов. Это было не важно. Она ощутила на бедрах его руки и вслед за тем его плоть у себя внутри.

Это проникновение было почти грубым. Очевидно, он истратил все свое самообладание на то, чтобы подвести ее к пику восторга. И теперь, плотно войдя в нее, он сам вскрикнул в мгновенном изумлении. Боли Эва не ощутила, была только потрясена вторжением некой огромной, могучей и требовательной силы. Она инстинктивно выгнулась навстречу долгожданному завоевателю, повторяя свое движение вновь и вновь, и с каждым разом ее тело все больше расслаблялось и все глубже впускало его в себя. Но эти усилия исторгали из нее глухие стоны. Ранее неведомое ей, ошеломляющее наслаждение сотрясало ее существо.