Четыре Ступени (СИ) - Квашнина Елена Дмитриевна - Страница 40

- Чепуху ты городишь, Люсь, - Светлана упрямилась, закусывала нижнюю губу. - Придумала себе неизвестно что.

- Ничего не придумала, - вдруг грустнела Люська. - Не слепая, вижу, как ты на него смотришь.

Светлана пугалась. Неужели так заметно? Впрочем, особой наблюдательностью в школе одна Панкратова славилась. Остальным невдомёк было.

- Ты за меня не переживай, Люсь. Он на меня и не смотрит. Ему не интересно.

- Зато ты на него постоянно смотришь. Мозоли на глазах ещё не натёрла? Эх, Аркадьевна, энтим макаром только жизнь себе портить. Зациклишься на мужике, а тебе обломится. И всё… Тыщу лет только о нём будешь думать, на других не посмотришь. Или того хуже, всех остальных будешь с ним сравнивать. Не в их пользу. А годы идут. Оглянешься, ан время твоё ушло безвозвратно. Всех нормальных мужиков давно разобрали, остались одни обмылки.

Люська говорила серьёзно, без обычного озорства в выпуклых глазах, без нагловатой ухмылки. С горечью говорила. Про себя, про свой опыт, - поняла Светлана. Вообще, серьёзных вещей о себе Люська никогда не рассказывала. Не любила. А сейчас приоткрылась. Зачем? Почему? Светлане доверяет? Светлана внимательно изучала Люську. Старалась понять. Жалела её из глубины существа. Люська жалость уловила, вмиг закрылась привычной грубоватостью:

- Ты на меня подумала, что ли? Зря. У меня с мужиками полный порядок. Пруд пруди. Выбирай - не хочу. Я их вообще меняю по расписанию.

- Это как? - оторопела Светлана.

- Список составила, и меняю. Сначала с первым по списку полгода живу, потом со вторым, и так далее.

Люська шутила, конечно. Но Светлана помнила ехидную фразу Галины Ивановны о достатке у Люськи мужского внимания. Где же здесь правда?

- Я вот что тебе, Аркадьевна, посоветую, - Панкратова опять всерьёз озаботилась судьбой Светланы. - Ты себе Дубовым голову не забивай. Мозги замусоришь. Отвлекись на дело какое-нибудь.

Совет показался хорошим. Отвлечься и впрямь не мешало. Хоть немного подумать о чём-нибудь, кроме Дубова. Очень кстати в тот момент нарисовались Дрон со Скворцовым. Они купили машину. Одну на двоих. Жаждали покрасоваться перед Светланой, поделиться радостью с человеком, не способным завидовать.

Светлана шла с работы домой. Изрядно уставшая, задумавшаяся, как всегда в последнее время, о Павле Николаевиче и своих отношениях с ним. Потому не сразу сообразила, что сигналят. Сигналили, между тем, отчаянно и, видимо, всё-таки ей. Никого другого в тот момент в обозримом пространстве не наблюдалось. Но сигнал-то автомобильный. Недалеко от подъезда приткнулась тёмно-синяя тойота. Это уж потом Светлана узнала - тойота, а не что-то другое. В автомобилях не разбиралась. Могла определить, отечественное авто или иномарка. Но какая именно - не могла.

Иномарка эта продолжала истерично сигналить. У Светланы среди автовладельцев практически ни одного знакомого не числилось. Не считая Ромы Павлова. Тот, правда, владел “москвичом” последней модели, цвета взбесившегося помидора. А в данном случае красовалась благородная иномарка с зализанными, обтекаемыми формами. И Светлана не среагировала на сигналы. Решила, это кого-то из дома на улицу вызывают. Водитель, лодырь несчастный, из-за руля выползать не хочет, уродует свой клаксон, аккумулятор сажает. Про клаксон и аккумулятор ей Рома Павлов объяснял по схожему случаю. Каково же было её удивление, когда обе передние дверцы иномарки распахнулись и возле них выросли знакомые до одури фигуры.

- Светка! Оглохла, что ли?! - гаркнул Дрон, совершенно не заботясь об окружающей среде. - Мы тебя зовём, зовём.

Светлана осторожно подошла и шёпотом, заранее пугаясь предполагаемого ответа, вместо приветствия спросила:

- Вы что? Машину угнали?

И она сама, и её вопрос, наверное, показались парням слишком комичными. Они радостно захохотали. Причём Скворцов смеялся даже громче Юрки, довольно хлопая себя ладонями по бёдрам.

Они повезли Светлану по городу. Просто так. Катались. Демонстрировали возможности новоприобретённой машины. Увеличивали скорость, резко тормозили. Восторгались стеклоподъёмниками, автоматической коробкой передач, лёгкостью в управлении. Чисто дети, ей-богу. Немного сетовали на какую-то подвеску. Светлана ни слова не понимала. В салоне было много комфортней, чем у отечественных автомобилей. Комфорт она оценила в полной мере. С удовольствием болтала, отчего-то не переживая за свою безопасность. Помнила про десантный опыт Дрона. Представление о десантниках имела по фильмам. Исходя из него, считала, что Дрон умеет всё на свете и умеет хорошо. Весело интересовалась:

- Как машину делить будете?

- Никак, - беспечно отозвался Дрон. - Она нам для работы нужна. Для дела. Ну, ещё Лёхиных предков с дачи, на дачу перевезти.

- А твоих?

- А у моих дачи нет.

- Родители, наверное, гордятся? - Светлана радостно оглядела друзей. Она-то ими точно гордилась. Дело их развивалось вполне успешно. Приобретение машины - весомое тому доказательство.

- Юркины гордятся, - помрачнел вдруг Скворцов. - Мои не очень-то.

- Почему? - Светлана растерялась, почувствовала неловкость, видя, как гаснет постепенно, покидает оживление Лёху. В самом деле, непонятно.

- Жаба задушила, - неожиданно откровенно признался Скворцов. - Машину на Дрона оформили. Мне только доверенность сделали. Папахен иззуделся весь, почему оформили не на меня.

- Он Дрону не доверяет? - опешила Светлана.

- Он никому не доверяет, - Лёха, сидевший на переднем сидении рядом с Дроном и бесконечно поворачивавшийся к Светлане с пояснениями, сел прямо. Надувшись, как мышь на крупу, смотрел в боковое окно.

- Да ладно, ребята. Не будем о грустном, - Дрон перестроился со скоростной полосы в правый ряд. - Радоваться надо уже тому, что есть. Придёт время, у каждого по машине заведётся.

- А эта?

- А эту продадим. Или на фирму запишем чуть позже. Лёха, ну, хочешь, мы на тебя нашу ласточку перепишем?

“Счастливый у Дрона характер, - подумалось Светлане, - щедрая какая натура”. Действительно, Юрка не был обидчивым, жадным, склочным. Мог без звука снять с себя последнюю рубаху и отдать тому, кто попросит, кому нужнее. Для супруги, для родителей тяжко, скорее всего. Для прочих подарок судьбы. Редкое ныне качество - доброта. Из Юрки доброта била фонтаном, орошая всех подряд, без какой-либо избирательности. Учитывая армейское прошлое Дрона, оставалось лишь удивляться. Кругом только и разговоров было о постафганском, постчеченском, вообще постармейском синдроме. Из горячих точек парни возвращались психически нездоровыми, неуравновешенными, делившими мир на десяток “своих” и всех остальных - “сволочей”, “врагов”. Дрон же, как после клинической смерти, неуёмно любил мир, людей. Активно радовался жизни, заражая своей радостью тех, кто находился рядом. Вот и сейчас сумел отогнать гнетущее ощущение чего-то тяжёлого, неправильного. Скворцов улыбнулся краешком губ. Взгляд его смягчился.

- Как сделали, так и будет. Если моего папахена слушать, то повеситься можно.

- Тогда забудь, - легко посоветовал Дрон. - Скажи лучше, где машину обмывать станем?

- Вы что, ребята?! - возмутилась Светлана. - Только не сегодня. У меня дел невпроворот. И без того полночи просижу. А если сегодня, то без меня.

- Ну как без тебя? - Скворцов глянул через плечо. - Без тебя не по правилам получится. Дрон в дрю-сю-сю напьётся. С ним и поговорить не о чем будет.

- Скажи лучше, что тебе некому будет лекцию о компьютерах читать. И поучать некого будет.

- Это тоже, - вдруг согласился Скворцов, снова покосившись через плечо. Проверял реакцию Светланы, надо полагать.

- Да, солнце моё, - Дрон посмотрел на Светлану в зеркальце заднего вида, - всё спросить хочу, но стесняюсь. Ты сегодня какая-то не такая, странная. На себя не похожа. Что-то не так?

Светлана пожала плечами. Всё было так. Даже лучше.

- Уж не влюбилась ли ты часом, голубка наша?

Скворцов моментально кинул на Дрона настороженный взгляд. Опять через плечо покосился на Светлану. Та медленно краснела, не зная, куда деть глаза. Ответила, стараясь казаться равнодушной.