Три романа Синди Блэка - "Графит" - Страница 51

Хотелось поехать к Саймону. Заразиться его уверенностью в успехе. Услышать, что все будет в порядке. Просто — услышать. Саймон умел отгонять тревогу, может, и в этот раз…

Синди тряхнул головой. Ему решительно незачем было ехать к Саймону. Они и так виделись чуть ли не каждый день, как на репетициях, так и вне их, и совсем не стоило тащиться к нему еще и сейчас. Синди подавил желание сбежать из дома и заставил себя заняться делами, но все валилось из рук. Чуть не ошпарившись кипятком при попытке налить себе чаю, он опустился на табурет и предпочел провести оставшееся время в бездействии. Он старался выбросить мысли о предстоящем из головы, не думая ни о концерте, ни о том, что сегодня там должны были появиться и его друзья, которым, конечно, досталось по билету, ни, тем более, о том, что Джу тоже могла бы прийти полюбоваться на выступление кумира. Он запретил себе представлять, что будет, если не сработают в нужный момент проекторы или вдруг отключится страхующее его на высоте силовое поле, а вместе со страхами прогнал из мыслей и воображаемые овации и восторг зала. Синди качал ногой, смотрел, как закатное солнце золотит стоящую на подоконнике белую кружку, слушал, как капает вода из неплотно закрытого крана — никакую музыку он слушать не мог. Волнение подбиралось к нему, несмотря на все попытки защититься, проникало в сознание, заставляя руки дрожать, а ноги — выстукивать нервную дробь каблуками. Мысль о возможном провале вызывала тошноту. Синди вскочил на ноги и прошелся по кухне.

«Ты выходил на сцену сто раз», — сказал он себе. — «И ничего, не помер. Тебе грозило разоблачение, увольнение, возможность остаться совсем без денег — и ты справился. Эту программу ты репетировал два месяца, ты все знаешь, так какого хуя ноешь, как последняя тряпка?»

На этом месте Синди вообразил себе половую тряпку с большими печальными глазами, из которых текли слезы, хохотнул и встряхнулся, словно очнувшись ото сна. К машине, присланной Смитом, он спускался почти спокойным, приступ паники отступил, так и не начавшись.

В гримерную он вошел последним, все остальные добрались до места раньше и теперь активно перевоплощались для выступления. Мелкий помахал Синди рукой. Клавишник выглядел куда более нервным, чем обычно — дергал молнии и петли, так что они чуть не отрывались, ни минуты не сидел на месте и пытался грызть ногти, за что получал по рукам от гримеров и Шарлот, которая находилась здесь же.

Мелкий был единственным, кто так откровенно выказывал нервозность. Металл, над лицом которого колдовал гример, превращая гитариста в лесное чудище, выглядел так же, как всегда. Он еле заметно кивнул Синди, чтобы не мешать накладывать грим, и снова замер, на гладко выбритом в этот раз лице не отражалось никаких эмоций.

Саймон был веселым до неестественности. Он болтал, улыбался и ни минуты не оставался в покое.

— О, наша лесная бабочка прилетела! — воскликнул он, увидев Синди.

— Спасибо, что не ночная, — проворчал Мелкий.

— Но-но, — Саймон обернулся в кресле, вызвав у гримера приступ отчаяния, — своих сегодня не трогай! Где твой командный дух?

— Испаряется, когда ты заводишь разговор про то, какая мы крутая команда!

— А что, ты в этом сомневаешься?

— Когда этого не слышу — нет!

Саймон засмеялся, но глаза у него сверкнули сердито. Синди вздохнул — похоже, от волнения Мелкий становился еще более колючим, чем обычно. Но участвовать в перепалке у танцора не было ни желания, ни времени — нужно было еще переодеться, прицепить проекторы и нанести грим.

Он должен был выходить на сцену отдельно от всей группы — и от этого было страшнее. Куда как лучше было бы выйти со всеми вместе, когда рядом Саймон и Металл… да хотя бы и нервный Мелкий — все легче. Однако пора было уже подниматься на свою площадку — по плану, когда остальные участники появлялись на сцене, Синди уже должен был стоять на своем месте. Он еще раз бросил взгляд на свое отражение — в зеркале отразилось бледное создание неопределенного пола со сложным узором на лице и горящими голубыми глазами — и собрался на выход. Наверное, его волнение все же было заметным, потому что молчавший до этого момента Металл поймал его за руку и тихо спросил:

— Страшно?

— Ага, — Синди сглотнул.

— В первый раз всегда страшно. Не волнуйся, у тебя все получится.

— Не дрейфи, чудо. Прорвемся, — уже полностью готовый Саймон подошел к ним, взял танцора за плечи и подмигнул.

Стало легче, Синди ответил немного дрожащей улыбкой и скользнул за дверь.

По сцене он прошел к своей площадке, и она бесшумно взмыла вверх, танцор тихо щелкнул кнопкой, в ответ мигнул голубой сигнал, свидетельствующий о том, что защитное поле активировано. Синди встал на краю, словно путник, который остановился у обрыва над бурным морем. Шум этого «моря» доносился снизу; аплодисменты, голоса, свист, топанье сотен ног сливались в однообразный гул, который с каждой секундой усиливался — зрители требовали любимую группу на сцену. Где-то там были дружественные танцору «капли» — друзья, конечно, не могли пропустить первое его выступление. Однако пока никто не мог его увидеть — темнота надежно укрывала Синди до нужного момента, и он мог стоять, слушать, как шумит толпа; сердце танцора при этих звуках забилось чаще от волнения и предвкушения. Сейчас он был даже рад тому, что вышел один, первым, оставшись наедине с публикой, пусть и невидимым. Миг, в который все должно было начаться, приближался, но ожидание затягивалось, наполняя Синди сладкой жутью.

Он уже готов был грызть пальцы от волнения, как Мелкий, когда вспыхнули прожекторы, освещая сцену, но пока оставляя танцора под покровом темноты, и зал взревел, увидев перед собой музыкантов. Оказалось, они тоже вышли, не видимые никем, и уже успели занять свои места. Сверху Синди мог видеть их только со стороны спины, поэтому он обернулся, задрал голову, глядя на один из экранов над сценой, с которого Саймон демонстрировал ослепительнейшую из своих улыбок, по которой вздыхали читательницы журналов о жизни звезд. На втором экране показывался увеличенный вид сцены в целом, а третий пока оставался темным — на нем должно было выступление самого Синди, так что можно было не делать скидки на расстояние от зрителей до танцора — каждый промах, каждая мелочь была бы увидена.

Саймон тем временем не торопился. Он обвел зрителей взглядом, улыбаясь, поднял руку, дожидаясь, пока все успокоятся. И только когда аплодисменты и голоса стихли, сказал:

— Доброго всем вечера.

Его голос, усиленный микрофоном, прокатился по залу, взвизгнула какая-то девица, и снова зал взорвался криками, словно только и ждал, пока кто-то не выдержит — Анатар приветствовал «Черную Луну». Саймон стоял, сверкая улыбкой, поражающий какой-то хищной красотой в фиолетово-черном костюме, на фоне которого резко выделялись его длинные белые волосы. Гример поработал над его лицом так, что при взгляде на певца невольно приходили мысли о демонах, но не уродливых злобных существах, которыми Синди пугали в детстве (впрочем, не слишком успешно), а о созданиях темных, мрачных и притягательных. Саймона можно было бы назвать воплощением похоти. Или гордыни. Что ж, это было недалеко от истины…

— Полгода прошло с тех пор, когда мы виделись здесь в прошлый раз, — снова начал вокалист, и зрители послушно умолкли. Саймон захватил внимание зала с первой минуты и теперь крепко держал его, не прилагая, кажется, никаких усилий. «Сирена, — вспомнил Синди рассказ одного из приятелей Фредди, увлекающегося древнейшей мифологией, — на вид демон, а на самом деле сирена. Очарует своим голосом и убьет». Мысль показалась ему самому странной.

— У нас найдется, чем вас порадовать, — продолжал тем временем Саймон, — несколько новых песен… — тут ему пришлось переждать вспышку восторга публики, — а также еще один сюрприз, который вы увидите… но всему свое время! — засмеялся он, когда из зала понеслись нетерпеливые возгласы. — Вы увидите, что на месте мы не стоим, и растем, как… ммм… качественно, так и количественно!