Гражданин О (СИ) - "Amycus" - Страница 38

С Гордеевым было сложнее. Он единственный, наверное, мог понять Олесины метания, но вспоминались все эти «ты не в моем вкусе» и «я просто помог». Выбирай, сказал он тогда, и Олесь запомнил.

После очередного собрания, которые проводились по четвергам, Пашка попросил Олеся остаться. Подвинул к нему распечатки электронной переписки.

— Ну, это что?

Олесь быстро пробежался по бумажке взглядом: это была их с Маргулиным перепалка, в копиях стоял сам Паша и пара директоров.

— А ты сам не видишь? Это, по-твоему, отчеты отдела продаж?

— Ты мне скажи.

Он сказал. Давно копилось. Что Маргулин лепит несуществующие цифры, искусственно завышая показатели по отделу, а по договорам выходит совсем другое. Что человек он говеный и держится только за зарплату, а в отдел набрал девочек, которым даже курсы не помогут.

— Олесь, но продажи есть.

— Есть, — кивнул головой тот. — Там два манагера сильных, остальные — планктон. Если их уволить, то ничего не изменится. За исключением экономии... — он придвинул к себе калькулятор, быстро посчитал годовые зарплаты и средние проценты, придвинул машинку к Павлу.

— Охуеть, — мрачно сказал гендир.

— Проверь, — пожал плечами Олесь.

В этом и состояла радость новой работы: на прошлой он был никем, человеком-компьютером, а тут мог на что-то повлиять. Не только на собственных подчиненных, а на компанию в целом.

— И моего Николая надо бы уволить, он...

Пашка даже не дослушал:

— ...уволь.

— Я никого раньше не увольнял. И не я его на работу принимал, но мне нужен сильный аналитик, а не мальчик после института с амбициями. То есть, амбиции — это хорошо, но...

— ...уволь, — повторил Пашка. — И найди толкового. Я в дела подразделений не лезу: твои подчиненные, ты и разбирайся.

— Хорошо.

— На завтрашнюю тусовку идешь?

— Какую тусовку?

— У Гордеева день рождения, ты не в курсе?

— Нет.

Стало жутко обидно — ну конечно, как лепить из Олеся новую Галатею, так он рад, а как день рождения — так гуляй, Олесь, лицом не вышел.

— Пойдешь со мной? — спросил Пашка.

— А зачем тебе я?

— Чтобы было с кем выпить.

Олесь согласился, не раздумывая. Решил, что если Гоша хоть как-то, хоть взглядом намекнет, что не рад — пойдет в жопу навечно.

После аванса и зарплаты, после подработок можно было сменить гардероб, и он, подумав, позвонил Светочке. Та с радостью согласилась помочь, и, хотя денег ушло чуть больше, чем он рассчитывал, теперь новый статус подчеркивали не только визитки с золотым тиснением и названием должности, а и одежда, прическа и даже отбеленные зубы.

Катерина сказала, глядя на него с восхищением, что гордится, и это было приятно.

Гадость он все же сделал. Позвонил Гоше часов в девять утра и бодро поздравил с днюхой. Так и сказал: «С днюхой», — ни разу не дрогнув голосом. Пожелал творческих успехов, много денег и секса. Гоша молча внимал, а потом спросил, что Олесь сегодня делает. Этот блядский вопрос вызвал желание выломать из стены кусок, но удалось сдержаться.

— Мы с Павлом Николаевичем собираемся быть. Он мечется по Москве в поисках подарка, а я решил подарить тебе деньги.

— Это не я затеял, — устало сказал Гоша. — Митя.

Возникло какое-то чувство сострадания, но Олесю удалось с ним справиться.

— Забей, — почти непринужденно ответил он.

— Если ты думаешь, что я не собирался тебя приглашать...

— ...неважно, я не в обиде.

— Ты дашь мне договорить? — Гоша повысил голос, явно раздраженный. — Это публичное мероприятие для деловых партнеров. А в субботу я праздную с близкими, и тебя хотел пригласить к себе домой. Ты уже, небось, выводов наделал, накрутил себя, обиделся и решил, что я мудак, да? — Олесь хотел сказать, что да, но понимал, что неправ. — Деньги дарить не нужно, я уже работаю. И вчера в студии был, тебе звонил, хотел пригласить, но ты был вне зоны доступа.

— На встрече, наверное, был, — выдавил он. — Гоша, дело не в том, пригласил ты меня или нет. А в том, что ты… — он осекся, понимая, что Гордеев ему ничего не должен сообщать — не близкие друзья. — Забей, — повторил он. — Поздравляю.

— Олеська… — выдохнул Гордеев, — сложный ты человек.

— Ты тоже.

— Придешь?

— Да.

Внутри что-то ломалось, трескалось и больно било по самолюбию, но от этого становилось только лучше. То же, вероятно, испытывал бы человек, увидевший себя со стороны.

Олесь долго думал, что подарить, а потом вспомнил, как на форуме обсуждали первый в Подмосковье гей-френдли отель, нашел ссылку и заказал люкс на следующие выходные, оплатив своей золотой "Визой". Это тоже была фишка Пашки — всем директорам выдавать золотые карточки.

Сам Пашка заметно опоздал, при Катерине вздыхал и вел себя, как влюбленный школьник. Олесь прятал улыбку.

Они приехали на час позже установленного времени, но в ресторане почти никого не было: только Митя, несоклько моделей, пара каких-то мужиков и Лиля, та самая певичка, благодаря которой первый вечер Олеся среди этих людей прошел более-менее терпимо.

Гордеев улыбался какому-то мужчине лет сорока, настолько мужественному, что его можно было без подготовки отправлять играть Бонда: высокий, крепкий, с темными волосами и сбивающей с ног истинной мужчкой сексуальностью. Олесь поежился и понял, что рядом с таким самцом проиграет при любом раскладе.

Гордеев улыбался так, словно встретил потерянного в детстве брата-близнеца.

Лиля помахала Олесю рукой, подбежала, и его окутало облаком сладких духов. Он сразу сказал, что запах изумительный, а Лилечка разулыбалась и, кокетливо помахав ресницами, отметила, что Олесь, конечно, разбирается в вопросе.

— Вот сразу видно, что Гоша был в отпуске, — сообщила она интимным шепотом, прижавшись к Олесю, который от такого обращения немного опешил.

Но… их ослепило фотоаппаратной вспышкой, и стало понятно, что надо изображать свинг-вечеринку: все друг друга любят и хотят.

— Что, загорел?

— Нет, выглядит отдохнувшим, — рассмеялась Лиля. — Куда ездили?

— Он ездил, я работал, — с притворной грустью поведал Олесь.

— Ох, я видела. Ты и Орлов сделали новый номер. Остальные смотрелись как ваша свита.

— Льстишь безбожно, — рассмеялся Олесь.

— Подмазываюсь. У меня съемки нового клипа. Хочу тебя пригласить.

— Кем, осветителем? — улыбнулся он, понимая, что флиртует.

— Нет, на роль моего прекрасного принца. Мне продюсер предложил нескольких мальчиков, все страшные жутко. Ревнует, наверное.

Олесь вспомнил, что Лиля, кажется, с этим продюсером живет.

— А хочешь, чтобы ко мне ревновал?

— Нет, хочу, чтобы девочки верили в мою любовь до гроба. Ну и чтобы картинка красивой была. А ты еще не примелькался, новое лицо.

— Правда? — улыбнулся он снова. — А что нужно будет играть? Только у меня опыта ноль, сразу говорю.

— Будем с тобой бегать по городу, а в конце встретимся и поцелуемся.

— О! Поцелуемся?

— Это проблема?

— Нет, — хмыкнул Олесь, — не верю собственному счастью. В мире столько мужчин, которые об этом мечтают, а тут скромный я.

И бросил взгляд на Гордеева. Тот махал руками, что-то с восторгом рассказывая черноволосому красавцу.

— Лиль, это кто с Гошей?

— Ой, — она так мило наморщила носик, что Олесь перестал желать Гошиному знакомому мучительной смерти через насаживание на кол. — Эт-то… ресторатор какой-то. Не помню его фамилию. Он на тусовках редко бывает.

— Прям настоящий ресторатор? Саляминофф во плоти.

— Зря смеешься, у него фамилия как раз похожа… — Лиля для приличия напрягла извилины, но в этот момент к ним подошел Пашка.

— Олесь, так уже лучше. Я вижу, ты забыл Галину и развлекаешь прекрасную Лилечку.

— Это Павел, мой босс и приятель, — улыбнулся Олесь. — А это.. ну, ты знаешь.

— Очень приятно, Павел, — Лиля протянула ему тоненькую ручку. — У вас очень красивый друг, но вы, я надеюсь, предпочитаете женщин?