Это очень хорошо, что пока нам плохо… (сборник) - Коростылев Вадим Николаевич - Страница 81

Тогда Шут, обиженный таким невниманием к себе и своей поучительной балладе, перемахнул на рог и уже прямо в лицо Дон Кихоту полетели слова:

Дон Кихот досадливо тряхнул рогом и просто скинул Шута со своей новой игрушки.

Оказавшись снова у ног рыцаря, Шут во всю свою горько-сладкую луковичную глотку в отчаянии завопил:

Увы, даже этот прямой вопрос не произвёл на Дон Кихота никакого впечатления. Да и вообще, он вряд ли и на этот раз услышал Луковичного Шута, который так хотел предупредить его о хитрости, всегда одерживающей верх над истинным простодушием.

Теперь главным желанием рыцаря было опробовать звучание рога, после того как он в полной мере насладился его видом.

И с трепетом поднеся рог к губам, Дон Кихот дунул в него с такой силой, что рог взревел и мулы в упряжке со страху встали на дыбы, а Луковичный Шут…

А Луковичный Шут исчез, словно рог выдул его из клетки. Впрочем, из последующих сказок тоже. Вы спросите почему, мои юные сеньоры и сеньорины?

Охотно отвечу: потому что двум шутам вместе ужиться невозможно!

Да-да, новый Шут появился незамедлительно, как только исчез Луковичный. Гарцевал он на великолепном коне, подмётки его сапог упирались в золочёные стремена, золотая перевязь украшала его грудь. И почитался он придворным Шутом герцога Ламанчского.

Ничего не скажешь, выглядел он как истинный вельможа!

Шута в нём выдавали умные, лукавые глаза – ведь придворные шуты всегда умнее своих господ, – погремушка, приколотая, как орден, к золотой перевязи, да шляпа, притороченная к седлу. А из тульи шляпы торчали такие великолепные ослиные уши, сделанные из бархата, что им мог бы позавидовать и сам Серый, и на кончике каждого уха позванивал серебряный бубенец!

Но Шут обычно появлялся без этого головного великолепия, лишь держа его на всякий случай при седле.

Погарцевав немного подле мулов, которыми правил Санчо, Шут властно поднял руку:

– Именем его светлости герцога Ламанчи приказываю вам остановиться!

Санчо натянул вожжи, и мулы встали.

– Не знаменитый ли Дон Кихот Ламанчский, рыцарь Печального Образа в этой клетке? – сурово спросил Шут.

– Он самый, сеньор! – подтрусил на Росинанте к Шуту Перо Перес и снял шляпу. – Рыцарь едет спасать принцессу Микомикону от грозного великана Каракульямбра. А мы, – показал он на подъехавшего на осле маэсе Николаса, – её посланцы.

– Видно, вы слишком долго добирались в наши края, сеньоры! – усмехнулся Шут. – По сведениям, которые только что получил его светлость, принцессу уже освободили бессмертные рыцари Круглого Стола. А вам, сеньор, – поклонился он Дон Кихоту, – пора вспомнить обет, данный вами графине Альтисидоре: избавить замок герцога Ламанчи от злобной волшебницы Акукс. Герцогская свита загнала коней, безуспешно вас разыскивая! И, наконец-то, вы обнаружили себя звуком рыцарского рога.

Из-за поворота вылетела кавалькада нарядных всадников и тут же окружила клетку с Дон Кихотом. Все скорбно и молитвенно протягивали к рыцарю руки!

Все были убеждены, что его звучный рог вскоре протрубит победу над зловредной волшебницей Акукс и её таинственными приспешниками! А то в каждом уголке замка его светлости таится колдовская сила, с которой просто сладу нет!

– Только вы, достойнейший из достойнейших! – неслось в клетку к Дон Кихоту со всех сторон. – Только вы, храбрейший из храбрейших! Только вы, светоч рыцарства, можете избавить нас от этой напасти!..

Шут отомкнул клетку, протянул рыцарю руку, и, опираясь на неё, Дон Кихот спрыгнул на землю. Рог он, разумеется, оставил себе, в память о принцессе, призвавшей его однажды на помощь.

– Слава паладинам Круглого Стола! – заявил Дон Кихот. – Я весьма благодарен им за то, что они проделали предназначенную мне работу и расправились с великаном Каракульямбром.

Он поклонился восседавшему на Росинанте Перо Пересу.

– Прощу вас, сеньор, по возвращении в Микомиконию передать мой привет несравненной принцессе Микомиконе! И поскольку она больше не нуждается в моей помощи, я могу выполнить обещание, данное мной герцогу через графиню Альтисидору.

Поняв, что все его хитроумные уловки пошли прахом, лиценциат спешился, и Дон Кихот занял своё место в седле Росинанта.

Санчо немедленно и с большой охотой переместился с козел повозки на своего Серого, освобождённого маэсе Николасом, и, окруженные блестящим эскортом из герцогских придворных, наши путешественники направились к замку герцога Ламанчи.

Несколько обескураженные столь стремительными и уж вовсе неожиданными для них событиями, Перо Перес и маэсе Николас только развели руками и дружно вздохнули.

– Смирение, мой друг, смирение! – постарался подбодрить цирюльника лиценциат. – Видимо, сеньору Кехане и Санчо Пансе уготована иная участь, чем та, которую мы собирались им предложить.

И взгромоздившись на ненужную теперь повозку с львиной клеткой – львы, как мы уже поняли, в ней долго не задерживались, – священник и цирюльник потихоньку тронулись восвояси.

Сказка десятая

Губернатор дон Санчо

В парадных покоях замка в пышном кресле восседал Дон Кихот, а по бокам от него, на стульях, примостились герцог и герцогиня. Герцог с детским обожанием смотрел на закованного в латы рыцаря, а герцогиня слегка обмахивалась веером.

– Право же, ваши светлости, – приложил руку к сердцу Дон Кихот, – всё моё существо пребывает в смущении от тех почестей, какие вы оказываете простому странствующему рыцарю.

– Но сеньор рыцарь – гордость Ламанчи! – возразил герцог. – И своим посещением вы оказали нам поистине королевскую честь.

Герцогиня согласно кивнула из-за веера, а герцог дружески положил руку на плечо Дон Кихоту.

– По приезде, мой высокочтимый сеньор, в нашей задушевной беседе вы мне признались, что вам не даёт покоя мысль об острове, который вы обещали завоевать для своего оруженосца. Конечно же, нельзя нам, знатным сеньорам, оставаться в долгу перед простолюдинами: обещанное должно быть исполнено! А поскольку вы завоевали моё сердце, то вместе с ним вы уже завоевали и этот остров.

Дон Кихот попытался было встать и хотя бы поклоном поблагодарить герцога, но герцог не дал ему подняться с пышного кресла.

– И это не жалкий кусочек земли среди бескрайних волн, а прекраснейший город Баратария, истинный остров среди бескрайних лугов и полей. Я уже послал уведомить жителей, что завтра к ним пожалует новый губернатор.

Герцог хлопнул в ладоши, и по велению этого властного хлопка словно из-под земли возник Санчо. Оказалось, что он уже одет во всё новое, в аккуратно расчёсанной бородке не было ни соринки, а на голове красовалась шапочка с пером.

Санчо сорвал с головы шапочку и, стараясь быть галантным и светским, помотал шапочкой перед герцогиней со словами «Ваше великодушие!», потом перед Дон Кихотом – «Ваша милость!» и, наконец, дважды перед герцогом – «Ваше величие!» и «Ваша светлость!». После чего застыл в ожидании.

– Дон Санчо Панса! – торжественно начал герцог, встав со стула.

– Дон?! – вылупив глаза, и совершенно не по-светски перебил его Панса.

– А как же иначе? – пожал плечами герцог. – Ты теперь губернатор главного острова Баратария, куда завтра же поутру и отправишься с подобающей тебе свитой.

– То-то я смотрю, – в изумлении развёл руками Санчо, – на моего Серого шёлковую сбрую напялили, а на меня вот эту одёжку. Да уж коли она теперь точно моя, то и карманы, стало быть, мои?