Это очень хорошо, что пока нам плохо… (сборник) - Коростылев Вадим Николаевич - Страница 63

Разумеется, они были по-своему правы, и мы ни в коем случае не можем их осуждать. Ведь именно с тех давних пор и вошло в поговорку, что не пристало здравомыслящим людям сражаться с ветряными мельницами. Но!..

Мельничное крыло, прежде чем обрушить вцепившегося в него Дон Кихота на землю, вознесло его выше самой мельницы, и рыцарь встретился с Небом.

Такое не случалось ещё ни с кем из его современников!

Однако Мигель де Сервантес умолчал об этом и предпочёл утаить вознесение Дон Кихота между строк.

То ли автор великого повествования не захотел иметь дела со святой Инквизицией, которая считала, что с Небом человек может встретиться, лишь отойдя в мир иной, то ли оставил это немаловажное событие между строк специально для нас, чтобы мы с вами там нашли то, что ищем.

И подобных напоминаний о сказках спрятано в сочинении про Дон Кихота Ламанчского просто множество!

Конечно, порой мы будем опираться и на строки Сервантеса: в конце концов, если б они не были написаны, разве смогли бы мы разглядеть, что между ними затаилось?

Поэтому слава Мигелю де Сервантесу Сааведре и – в путь, мои юные сеньоры и сеньорины, ибо так я вас отныне и намерен величать.

Сказка первая

Что бывает сначала? Начало!

В одном из Ламанчских селений некогда жил да был сеньор Кехана.

Он принадлежал к роду гидальго, мелкопоместных дворян, и односельчане не без основания, гордости и почтения величали его «кабальерос».

Сам же кабальеро Кехана был не в меру высок, худощав, в меру состоятелен и в меру своего времени образован.

Молодость он уже давно оставил позади, однако к старости ещё не приблизился.

Его несложное хозяйство вели юная и потому не очень хорошо разбирающаяся в жизни племянница и пожилая ключница, обладающая весьма сварливым нравом. Впрочем, обе искренне любили своего дядю и господина, что вполне извиняло эти их незначительные недостатки.

Привязанность и забота домочадцев дарили нашему гидальго много свободного времени, и он с жаром истинного испанца увлёкся чтением рыцарских романов.

Он просто глотал их один за другим!

Мало того, что подобное чтение тогда считалось модным, сеньор Кехана верил всему прочитанному так, как мы с вами верим сегодняшним газетам! Хоть они и изрядно привирают, но всё же!

Со временем романы кончались, и тогда в скрипучую, повидавшую виды тележку запрягалась тощая и тоже на вид скрипучая кляча, и с нею хозяин привозил из близлежащих городков, где имелись книжные лавки, новую порцию толстенных фолиантов в великолепных кожаных переплётах.

Под переплётами звенели яростно скрещиваемые мечи, раздавались страстные серенады влюблённых паладинов, возникали и рушились замки, и паладины отважно сражались со злыми волшебниками, выручали попавших в беду неосмотрительных принцесс и собратьев, потерпевших поражение.

Сеньор лично переносил книги в свою мансарду, и они казались ему тяжёлыми не от собственного веса, а от множества железных доспехов, которыми на книжных страницах громыхали многочисленные рыцари.

Кехана обладал необузданным воображением, и даже пресный винегрет, по мнению племянницы очень полезный для здоровья, зачастую принимал за свою любимую олью подриду – острейшую смесь из перца, баранины и лука.

Что же говорить о его впечатлениях от рыцарских романов?!

Всё происходящее в них происходило для него на самом деле, и больше всего ему нравились рыцари странствующие!

Закованные в латы, с копьём и мечом наготове, они в сопровождении верных оруженосцев бороздили копытами коней самые дальние дороги, защищали правых от неправых, слабых от сильных, обиженных от обидчиков.

Тут уж сеньор верил написанному неукоснительно.

И правильно делал!

По крайней мере, в его душе росла и росла уверенность, что доброта и справедливость всегда одерживают верх.

Однажды, роясь на чердаке, он обнаружил рыцарские латы, щит, меч и копьё. Всё это валялось, разбросанное по разным углам. Не нашлось только забрала и шлема.

Боевое снаряжение принадлежало прадеду сеньора Кеханы.

То ли прадед сам принимал участие в кровопролитных турнирах, то ли всё это скупил по дешёвке у заезжего торговца хламом, чтобы просто иметь в запасе железо и при надобности перековать его на полезные в хозяйстве вещи.

Собрав разрозненные латы воедино, сеньор Кехана сколько смог отчистил их от плесени и ржавчины и примерил на себя.

Железное одеяние пришлось впору!

Видимо, его прежний владелец был таким же непомерно высоким и узкоплечим гидальго, как и сеньор Кехана.

С той поры наш досточтимый сеньор садился читать рыцарские романы, облачившись в латы и с мечом на боку.

Воображение его разыгрывалось, и тяжёлое облачение, в которое он был запечатан от шеи до пят – забрало и шлем так и не нашлись! – давало ему возможность ощущать себя прямым участником событий, разворачивающихся на страницах толстенных фолиантов.

На этот раз он до утра читал историю о том, как храбрый рыцарь Ланселот, спасая очередную принцессу, попал в ловушку, расставленную Фрестоном – четырёхруким великаном и злым волшебником.

Сеньор Кехана уже вознамерился схватиться за собственный меч, чтобы покарать коварного Фрестона, но по презрительной усмешке волшебника понял, что не имеет права совершать рыцарские подвиги: ведь он сам ещё не был посвящён в рыцари кем-нибудь из своих именитых собратьев!

Взволнованный этим обстоятельством, сеньор Кехана вскочил, задул уже ненужный свечной огарок и стал нервно прохаживаться по мансарде, лавируя между громоздившимися до потолка и уже прочитанными им всевозможными занимательными историями.

Мелькали вытесненные золотом названия книг.

Тут были и «Рыцари Круглого стола», и «Отважный рыцарь Сиронхил», и «Ричард Львиное Сердце», и «Неистовый Роланд»…

Сеньор Кехана явно выбирал.

И лишь подойдя к фолианту, озаглавленному «Сэр Артур Непобедимый», наш гидальго опустился на одно колено и простёр к фолианту руку.

– О, Артур Непобедимый! В отчаянии я взываю к вам, рыцарь!

Переплёт откинулся, и из фолианта наполовину высунулся сэр Артур.

Он, видимо, только начал облачаться в свои доспехи, так как был уже в стальном нагруднике, но ещё с одним наплечником.

Артур оценивающе оглядел латы коленопреклонённого гидальго, поправил в его облачении какую-то незначительную деталь и деловито осведомился:

– Ну-ну, о, рыцарь, взывающий ко мне, почему в отчаянии? Что у вас там стряслось? Да поживее, рыцарь, скоро уж и ристалище, а я ещё не совсем готов, как вас… сэр, сударь, сеньор?

– Сеньор, сеньор Кехана, о, Непобедимый! – поспешно ответил ламанчский почитатель великих паладинов. – Я испанец. А отчаяние моё оттого, что я ещё не посвящён в рыцари чьей-нибудь достойной рукой и не вправе поднять свой меч, защищая справедливость.

– Как не посвящены? – возмутился Артур. – И Львиное Сердце, и Неистовый Роланд отказали вам в таком пустяке?

– Нет-нет, просто к вам я обратился к первому, – заверил его сеньор Кехана.

– Тогда другое дело, – успокоился сэр Артур. – Давайте-ка ваш меч.

И, взяв протянутый к нему рукояткой вперёд меч, он возложил его плашмя на узкое плечо новоиспекаемого рыцаря.

– Как вы решили именовать себя в рыцарстве?

Но совершенно неподготовленный к такому вопросу, коленопреклонённый гидальго развёл руками.

– Я – Кехана… Просто Кехана…

– Не годится! – отрицательно помотал головой Артур. – Ни звучности, ни смысла и – слишком просто!

Он стал думать, непривычно наморщив лоб. И вдруг воскликнул, осенённый:

– Кихот! А? Звучно, кратко и похоже на удар меча. Да ещё к этому имени приставим хороший испанский титул… ну, скажем, Дон… Дон Кихот! Право же, совсем недурно.

– Видите ли… – помялся сеньор Кехана, – я намерен стать рыцарем странствующим… не слишком ли?

– В самый раз! – решительно отмёл его сомнения рыцарь из фолианта. – В каких местах собираетесь странствовать?