Это очень хорошо, что пока нам плохо… (сборник) - Коростылев Вадим Николаевич - Страница 62

Врач покачал головой:

– Это за пределами медицины.

Он снова пощупал пульс. Рука Тирея выпала из рук врача.

– Да. Пульс продолжает падать.

…Над Давенатом словно сомкнулся пласт воды. Сквозь рябь мелькали чьи-то неузнаваемые лица: то затухали, то становились невыносимо громкими голоса. Они слились в некий оркестр, в котором нежно и напряжённо зазвучал женский вокализ…

Потом пласт воды над ним заволновался и открылся зал суда…

Лица судьи и всех присутствующих ещё передёргивало рябью…

Голоса звучали глухо, ударяя в барабанные перепонки, как звук под водой…

– Тирей Давенат! – сказал судья. – Я верю в то, что вы не знали о содержимом ящиков. Теперь вы знаете. Вернитесь в своей фантазии туда, в вашу гостиницу, в тот день, когда вас обманули. Теперь вы знаете правду. Вернитесь! И скажите нам, что бы вы сделали теперь?

– Я бы снова не стал проверять ящики.

– Но ведь вы уже знаете, что там не книги, а сигары! – почти взвизгнул судья.

– Сударь! – невозмутимо ответил Давенат. – Я не могу себя заставить не верить людям.

Многие вскочили с мест. Пласт воды пришёл в сильное движение, размывая орущие лица:

– Да он романтик!..

– Какой вздор!..

– Он подрывает основы!..

– Но романтика – это неподсудно!..

Вдруг вторгся живой голос врача:

– …Это – за пределами медицины…

…А зал продолжал бушевать:

– Нет, это подсудно!..

– Романтиков казнить надо!

– Казнить… Казнить… Казнить…

Голоса замерли. Пласт воды успокоился. Возникло подёргивающееся от ряби лицо судьи.

– Снять стражу!.. Романтики сами себя казнят. Пусть идёт и гибнет. Он безнадёжен!..

– Он – безнадёжен!

Врач осторожно положил руку Давената. Но Тирей открыл глаза. Взгляд его был задумчив и ясен. Галеран склонился к нему.

Тирей что-то прошептал.

– Я исполняю поручение, – сказал Галеран, вопросительно улыбающейся молодой женщине, в которой без труда можно было узнать Роэну. – И если вы меня помните, то догадаетесь, о ком идёт речь.

– Действительно, ваше имя и лицо как будто мне знакомы… – сказала Роэна. – Позвольте… Помогите вспомнить… Ну, конечно, кафе «Отвращение»?

– Да. Вот олень.

Галеран протянул оленя.

Весь экран занял серебряный олень. На ладони Галерана он подрагивал, как живой.

– Элли! Какая древняя пыль! – обратилась Роэна к вошедшей бледной девушке. – Смотри, мальчик, который был у нас лет девять назад, возвращает свой шуточный приз – оленя. Ты помнишь?

– О, как же! – засмеялась Элли. – Вы – друг Тирея? Я сразу узнала вас. Где этот человек? Тогда он так странно пропал…

– Он умирает, – сухо сказал Галеран.

– Умирает? – Элли наморщила лоб. – Да, да. Жаль. Очень жаль.

Рой вертела в руках оленя и молчала.

Галеран поклонился и вышел.

– Ведь что-то было, Элли?.. Что-то было… Ты не помнишь?

– Я помню! Я всё помню! – не без раздражения сказала Элли. – Но… – Она притронулась ладонью ко лбу. – Мне кажется, я опять затемпературила!

Серьёзно встревоженная, Рой, не глядя, положила оленя на стол и потянулась к сестре.

…Тирей лежал с широко открытыми, но никого не видящими глазами. Врач тронул Консуэло за плечо:

– Избавьте себя от тяжёлых впечатлений!

Но Консуэло отрицательно помотала головой, поправила подушку Тирею, подсела к нему и взяла за руку.

…Экран стал совершенно белым.

В углу забился и виолончельно зажужжал золотой шмель. Он стал расти. Поперечные полосы на тельце шмеля перетянули экран, рванулись «лестницей» вверх.

…В гостиной Футроза юный Тирей стоял перед картиной «Дорога Никуда».

– На дороге человек! – взволнованно шепнул он. – Видите?

– Да, милый, вижу! – ответила сидящая у постели Давената Консуэло, словно угадав его воспоминания.

– Он обернулся! – крикнул юный Давенат и впился взглядом в картину.

…По дороге, вьющейся между холмов, в озарении то ли вечернего, то ли утреннего света уходит взрослый Тирей. Он оглянулся и… Встретился с глазами мальчика.

Приветливая улыбка мужчины позвала мальчика за собой.

А над ними звенела песня:

…Детские глаза с надеждой и верой глядят на дорогу.

Всплывают титры:

КОНЕЦ ФИЛЬМА

Ещё не снятое кино

Акукс, или 11 сказок из жизни Дон Кихота

По мотивам романа М. де Сервантеса Сааведры

Приглашение к сказке

Итак, мои юные друзья, позвольте вас пригласить к нескольким новым сказкам, которые притаились в очень старом повествовании. Однако, если это прозаическое приглашение вам покажется недостаточным, то оно может быть и таким:

Ну, конечно же, теперь, когда произнесено слово «Ламанча», нетрудно догадаться, что речь пойдёт о необыкновенных приключениях странствующего рыцаря Дон Кихота Ламанчского. Лет эдак четыреста тому назад их правдиво описал сеньор Мигель де Сервантес Сааведра, подданный испанского короля.

Но если он описал эти приключения абсолютно правдиво, то о каких сказках может идти речь?

Во-первых, Сервантес начал своё повествование волшебными словами «жил да был», а это уже само по себе даёт нам право надеяться на сказку. А во-вторых – и, пожалуй, в самых главных, – мы не станем дословно, по-читательски, путешествовать по строчкам, написанным сеньором Сервантесом. Разумеется, мы отправимся в том же направлении, но только между строк!

Да-да, поверьте, именно там притаились самые настоящие сказки.

Хотите доказательств? Извольте!

Всем известно, что Дон Кихот однажды кинулся с копьём наперевес на целый строй ветряных мельниц, приняв их в боевом азарте за злых волшебников.

Но первая же мельница, повертев рыцаря в воздухе, бесцеремонно сбросила его на землю. «И поделом! – мгновенно откликнулись читатели этой истории, описанной по горячим следам сеньором Сааведрой. – Надо видеть мир таким, каков он есть, а не принимать в нём одно за другое!».