Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Век перевода (2006)

Витковский Евгений Владимирович

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Век перевода (2006) - Витковский Евгений Владимирович - Страница 31

Изменить размер шрифта:

УИЛЬЯМ УИЛФРЕД КЭМПБЕЛЛ{83} (1858? — 1918)

Помпеянка

Под щеку руку подложив, она

Забылась сном: в плену у сладких грез,

Душа — разнежена и смятена,

На трепетных устах — немой вопрос.

Она не видела, как дрогнул свод

И как до срока наступила ночь,

Земля влила ей в губы сладкий мед,

Любовь, лишь поманив, порхнула прочь.

Мгновение — и хлынул страшный шквал,

Метались толпы, рокот рос вдали,

Померкли небеса: так мир узнал,

Что гордый город стерт с лица земли.

Жизнь канула во мрак; слепая мгла

Всех поглотила — сколько ни зови.

Она ж — как ее имя, где жила? —

Поныне дремлет, грезя о любви.

Ад сгинул, скорбный мир обрел покой;

Град канул в Лету; тек за веком век;

Вершил судьбу империй род людской.

И вот пришел к руинам человек,

И обнажились оттиски веков,

Явив нескромным взглядам красоту

Скульптурных форм; пал тления покров

С любви, согревшей каждую черту.

Забывшись сном, ничком лежит она,

Туника облегает стройный стан;

Над той, что страстью одушевлена,

Не властны ни века, ни ураган.

Читает сердце летописи дней

В прообразе, что смертью пощажен;

Бесплодный мир забвенья и теней

Она дарит красой былых времен.

И если грянет пробужденья день,

Как чает смертный, что надеждой жив,

Расступится унылой смерти сень

Для той, что дремлет, губы приоткрыв;

Она пробудится, чуть кликнет Бог, —

Так будит зорьку пение дрозда, —

Вся вспыхнет — и зардеется восток

Под жарким поцелуем сквозь года.

ХАРТ КРЕЙН{84} (1899–1932)

Фантазия на темы оперы «КАРМЕН»

Витых извивов выплетая вязь,

Сквозь сладковатый сигаретный чад,

Виолончель ведет, одушевясь,

Анданте упований и утрат.

Павлины бутафорский пламень пьют,

Дам пробирает дрожь: абсента стынь

Струит Цирцеи колдовской сосуд.

Темнеет карий взгляд, густеет синь.

Трепещет звук, крещендо рвется ввысь,

И снова — спад. Сердца огнем зажглись.

Шпалера разошлась, зашелестев:

Всё шире прорезь — всё звучней напев.

Взлет — и крушение — тревожный хор —

Языческих фантазий непокой.

Стучит в висках, в сердцах — хмельной задор,

В ночь смертный взор впивается с тоской.

Кармен! Кудрей иссиня-черный жгут!

Кармен! Надежда — манит, очи — жгут.

Кармен кружит, куражится мотив;

«Кармен!» — вином навеянный порыв.

Качнув крылами, гаснущий финал

Уводит Кармен: занавес опал,

Обвисла выцветшая бахрома,

Ушли кутилы… лампы меркнут… тьма.

Рассвет: в тумане слышен скрип колес;

Вихляясь, катит прочь цыганский воз;

Но образ Кармен грезится иным

Доныне — смутен и непостижим.

АРАНДИЛЬ{85} (XX–XXI вв.)

Дороги в Валинор{86}

Кто из вас взыскует возврата

В светлый край за моря и горы,

Знайте — в мире есть три дороги,

Три пути ведут от Эндорэ{87}.

Первый путь — над сонной пучиной,

На закат — над морем угрюмым, —

Мост блаженный от края к краю,

Путь, открытый душам и думам.

А на море — ходят буруны

В переливчатом покрывале.

Этот путь — и древний, и юный,

Он зовется Олорэ Маллэ{88}.

Путь второй — для благостных Валар{89},

Меж утраченных врат сквозь годы,

Славь же ясную Илуквингу{90},

Славь Хельянвэ{91}, радугу свода.

Третий путь — уводит бесследно

В царство сумрачной круговерти;

Он — кратчайший, и он — последний,

То — Квалванда{92}, Дорога Смерти.

В Вышнем небе — падают звезды,

В Среднем небе — птичьи хоромы,

Время сна заткало покровом

Вечный путь, открытый любому.

ИРИНА КОВАЛЕВА{93}

ОДИССЕАС ЭЛИТИС{94} (1911–1996)

Villa Natacha

Я хотел бы сказать кое-что — ясное и непостижимое

Точно птичьи трели в военное время.

Здесь, в уголке, где я примостился

Выкурить свою первую сигарету на свободе

Неуклюжий среди этого счастья, трепещущий

Вдруг я сломаю цветок, вспугну птицу

И Богу станет неловко из-за меня

И, однако же, всё мне послушно

И стройный тростник и согбенная колокольня

И сада целокупная твердь

Отраженная в моем уме

Одно за другим имена звучащие

Странно на чужом языке: Phlox, Aster, Cytise

Eglantine, Pervanche, Colchique

Alise, Fresia, Pivoine, Myoporone

Muguet, Bleuet

Saxifrage

Iris, Clochette, Myosotis

Primevere, Aubepine, Tubereuse

Paquerette, Ancolie[10], и все фигуры

Ясно выписанные среди плодов: круг, прямоугольник

Треугольник и ромб

Как их видят птицы, — пусть мир будет простым

Рисунок Пикассо:

Женщина, малыш и кентавр.

Я говорю: и это придет. И иное прейдет.

Миру нужно не многое. Что-то одно,

Малейшее. Как поворот руля за миг до столкновения

Но

Точно

Противоположную сторону.

Довольно мы поклонялись опасности: теперь ее черед воздать нам за это.

Я мечтаю о революции в области зла и войн, — вроде той, что в области

светотени и цвета совершил Матисс.