История крепостного мальчика (сборник) - Алексеев Сергей Петрович - Страница 6

Был Фома простым человеком и вдруг стал излюбленным головой. Это должность такая. Выборная. Появились во времена царя Ивана здесь, на севере, такие должности. Излюбленный голова считался как бы старшим над тем местом, где жил. Следил он, чтобы люди вели себя мирно: не бранились, не ссорились, улаживал разные споры, решал вопросы о наказании провинившихся, отвечал за поимку разных лихих, разбойных людей, если объявлялись такие в округе.

И еще была одна важная обязанность у излюбленной головы — следить, чтобы люди не перепивались, чтобы по собственному почину придорожные корчмы не открывали, а главное, чтобы тайно не варили пиво. А если его и варили, так только в канун праздников, на поминки, на крестины или на родины, то есть по случаю рождения ребенка. Да и то на такое варение надо было предварительно получить разрешение от излюбленной головы.

Довольны были жители своим головой. Распорядительный он человек, решительный. Крепко держит дело в своих руках.

Однако прошло какое-то время, стали замечать люди: тот голова и вроде уже не тот. Все под себя гребет Фома Вскинь Рука, все к себе тянет. Бобровые гоны свои незаконно расширил. Уточные ловища раздвинул. На посаде, помимо одной лавки, скрытно две новых еще открыл.

Ясно — злоупотреблял он своим положением.

А тут и еще одно: принюхались как-то люди — пахнет от Фомы пивом. Принюхались второй раз — снова пахнет. А потом уже и принюхиваться не надо было. За версту от него разит.

Загулял, не удержался в слабостях человек. Море стало ему по колено.

Ясно — ошиблись при своем выборе люди.

То ли кто-то донес в Москву о пинегском излюбленном голове, то ли молва сама за тысячу верст туда добежала. Только прибыли как-то из Москвы, из какого-то приказа, чиновные люди. Проверили, как ведет себя на Пинеге излюбленный голова.

Все подтвердилось: бобровые гоны нечестным путем увеличил, утиные ловища расширил, в городском посаде две новые лавки скрытно держит. А главное: нарушая все спиртные правила и законы, пиво и пьет, и варит.

Скорым был суд у приказных людей.

Приказали они Фоме сварить сорок ведер пива.

Не понимает Фома, в чем дело. Сварил.

Приказали наполнить пивом огромную бочку.

Не понимает Фома, в чем дело. Наполнил.

— Раздевайся! — сказали Фоме.

Разделся Фома. Схватили его приказные люди и утопили в пиве. Жил человек. И нет человека. Жестокое время. Суровый век.

Попала к царю Ивану жалоба. Писал ее горожанин Никита Ветка. Жаловался на городские власти, а точнее, на дьяка Разбойного приказа Мелентия Никуду. Разбойный приказ ведал делами судебными.

Писал Никита Ветка, что засудил понапрасну Мелентий Никуда его брата Ермилку Ветку. И теперь Ермилка безвинно в остроге мается.

А дело в том, что кто-то у кого-то увел быка. Похититель нашелся. Быть бы в суровом ему ответе. Однако родные оказались у него богатыми. Подкупили они судью Мелентия Никуду. Дали большую взятку.

Оправдал Никуда похитителя. Виновным объявил Ермилку Ветку.

«А Ермилка вовсе тут ни при чем. Не уводил он того быка», — писал о брате Никита Ветка. И дальше о том, что он — его брат Ермилка Ветка — в Москве в ту пору и вовсе не был.

А ходил он за сто с лишним верст от Москвы в Иосифо-Волоколамский монастырь поклониться святым иконам. И есть, мол, тому свидетели.

«Рассуди, государь, — просил Никита Ветка. — Тот дьяк из Разбойного приказа Мелентий Никуда, раз он взятки берет, выходит, и сам разбойник».

— Дознаться, — приказал Иван Грозный, ознакомившись с жалобой.

Устроили царские приближенные сыск. Все подтвердилось.

Не виновен Ермилка Ветка. Не уводил быка. Откупился виновник истинный. Принял дьяк Мелентий Никуда взятку.

Привели Мелентия Никуду к Грозному.

Пытался было он оправдаться:

— Взятка! Какая взятка?!

Тогда крикнул Грозный пыточных мастеров. Бухнулся взяточник в ноги царю, во всем признался:

— Бес попутал. Бес попутал.

— Разбойник! — кричал Иван Грозный. Руки тряслись. Борода дергалась. — Лихоимец!

Грозный царь Иван Грозный. Приказал он со взяточника кожу содрать с живого.

Кое-кто заступиться пытался было за Никуду. Мол, и дороден, и сановит. И дело неплохо знает. Да и взятка невелика.

Непреклонен был государь:

— Цыц! Разве дело в том: велика, мала. Разбойное время. Разбойное семя.

Повторил он суровый приказ.

Бросили Мелентия Никуду на плаху. Содрали с живого кожу.

В мае 1553 года три английских корабля покинули родину и вышли в открытое море. Капитаном одного из судов был Ричард Ченслер.

Далекий путь предстоял английским мореплавателям. Двинулись они северными морями на восток. Надувает упругие паруса суровый северный ветер. Плывут корабли в неведанные места, в незнакомые земли.

Неудачно сложился путь кораблей. Во время одной из бурь их разнесло в разные стороны. Не смог капитан Ричард Ченслер найти других. Стал продвигаться вперед один. Продолжали идти на восток и два других корабля. Шли они до глубокой осени. А когда начались морозы, причалили к пустынному берегу и здесь зазимовали. Трагически закончилась зимовка английских моряков. От лютой стужи все они погибли, замерзли.

А Ричард Ченслер уцелел. Пришел он со своим кораблем в Русские земли, в Белое море, в устье реки Северной Двины.

Отсюда Ченслер санным путем решил ехать в Москву.

Узнал царь Иван о приходе английских моряков в устье Северной Двины, обрадовался, послал навстречу своего гонца.

Встретил гонец Ченслера на полпути, поклонился, поприветствовал, передал ему царское приглашение быть гостем России.

Не растерялся Ченслер, назвал себя «королевским послом».

Радушно приняли Ченслера в Москве. Большое значение придавал царь приезду англичанина.

Не было тогда у России ни на западе, ни на юге выходов к морю. И вот, оказывается, через север можно было морским путем сообщаться с другими странами. Понимал царь: если приплыл Ченслер, значит, могут приплыть и другие. Могут и русские моряки отправляться в далекие путешествия.

Обещал Иван Грозный покровительство английским морякам и английским купцам. С наступлением весны отпустил он Ченслера домой. Вернулся тот в Англию. А через год снова приехал в Россию.

Теперь уже не придумывал он себе звание королевского посла. Действительным послом английского короля ехал Ченслер к царю Ивану. Приехали с ним и представители английского купечества. Говорили с царем о делах торговых. Сдержал царь Иван Грозный свое слово, подтвердил привилегии для английских купцов.

Теперь, в свою очередь, в Англию направился царский посол. Был им Осип Непея.

Вместе с Непеей возвращался на родину и Ченслер. Однако в море, когда послы были уже у берегов самой Англии, разыгралась страшная буря. Ченслер погиб. А Осип Непея оказался везучим — спасся. Добрался он до Лондона. Дружески встретили его англичане. С большим почетом он был принят английским королем и королевой. В ответ на русские льготы получил Осип Непея от англичан привилегии в делах торговых и для русских купцов.

Радовался царь Иван:

— Рука к руке тянется. Узел на дружбу вяжется.

Произошла эта история во время войны со Швецией. Приезжали как-то в Москву к царю Ивану Грозному от шведского короля послы. Были при послах два толмача. Так назывались в те времена люди, знающие иностранные языки и переводившие разговорную речь.

Вернулись послы в Швецию. А толмачей нет. Король к послам:

— Где толмачи?

— Остались в России.

— Как остались?!

— Русский царь задержал. Не отпустил.

Разгневался шведский король.

— Как! Почему?!

Посылает он гонца с сердитым письмом к царю Ивану. В письме вопрос: «Почему задержали шведских толмачей в России?» Требует король немедленно отпустить их домой на родину.

Получил шведский король ответ от Ивана Грозного.