Оранжевый портрет с крапинками (сборник) - Крапивин Владислав Петрович - Страница 68

— Да, но я… это…

— Не спорь! Ты ведь хочешь дописать поэму о «Кречете»?

Гоша по очереди посмотрел на мальчишек.

— У вас… это самое… благородные и чистые сердца…

Когда Владик и Максим в просохшей, хотя и мятой, одежде вышли из библиотеки на сверкающую после ливня улицу, Гоша махал им с балкончика башенки.

— Это… до вечера!

— До вечера, Гоша! — Владик помахал Андрюшкой.

Максим вежливо пошевелил над плечом ладонью.

Они двинулись по улице и почти сразу увидели на стене дома размытую надпись: «Здесь был Вася!»

— Опять! — сказал Максим.

— Да наплевать, — сказал Владик.

— По правде говоря, я не понимаю, зачем это надо, — прихрамывая, сказал Максим.

— Просто какой-то бездельник развлекается…

— Я не про Васю. Я про Гошу… Зачем нужно тащить его на яхту? Какая нам от этого польза?

Владик замедлил шаги.

— Нам? Ну… может, и никакой. Это ему польза! Он сочиняет морскую поэму! Ему нужны… эти самые… впечатления!

— Ты заговорил, как он, — хмыкнул Максим.

— Ну и что?

— А его поэма кому-нибудь нужна? Кроме его самого? Сейчас вообще никто не читает стихов…

Владик сунул пакет с Андрюшкой под мышку. Сдвинул аппарат на спине за спину. Остановился перед Максимом. Сунул кулаки в тесные карманы — так, что шорты сморщились и перекосились

— Слушай! Тебе правда говорили, что ты эгоист?

Максим не растерялся. Ответил холодно:

— Случалось. А что?

— Интересно, кто говорил…

— Чаще всего родители. А что?

— И как ты им возражал?

— А я не возражал. Я говорил, что весь в них… — Максим обошел Владика и, по-прежнему хромая, пошел, аккуратно обходя лужи.

Владик смотрел вслед. Он понимал, что случилась наконец настоящая ссора…

Но разгореться ссоре не дали. Поблизости грянул оркестр. Толпа в самых фантастических костюмах показалась из-за угла. Сверкали и пели трубы, ухали барабаны, кувыркались акробаты, махали картонным оружием пираты, индейцы и рыцари…

Максим оглянулся на Владика:

— Что это?

— Наверно, репетиция! Сегодня вечером начинается Приморский летний карнавал! — Владик был рад, что ссору можно не продолжать.

Среди толпы медленно двигалась платформа на колесах. На ней приплясывали клоуны. Один из них упустил воздушный шарик с привязанным грузом. Шарик радостно взмыл в высоту, клоун картинно зарыдал. Длинный дядька в высокой черной шляпе и лоскутной безрукавке выдернул из-за пояса большущий пистолет старинного вида, покидал его из ладони в ладонь, красиво прицелился. Пистолет грохнул, как пушка. Шарик лопнул. Коробочка, висевшая под ним, раскрылась, из нее посыпались конфеты. Ребятишки в толпе радостно запрыгали…

— Охохито, бездельник! — раздался среди зрителей знакомый Владику голос. — Чем ты занимаешься! Ты должен быть на яхте и готовить ее к плаванию, а вместо этого развлекаешь ряженых тунеядцев! Клянусь дедушкой, я разжалую тебя из матросов в самые младшие юнги.

— Господин старший помощник! Это я только на минуту! По пути!

— Чтобы ты сию же минуту мчался на судно с той же скоростью, что пуля из твоего ржавого музейного оружия!

Стрелок со странным именем Охохито прыгнул с платформы и помчался.

— Здрасте, дядя Жора! — радостно приветствовал старпома Владик. — Это Максим. Он идет с нами в рейс. Папа вам говорил?

Максим сдвинул пятки и наклонил голову. Эта английская вежливость, однако, не произвела на Жору большого впечатления.

— Что из того, что Максим? Что из того, что папа мне говорил? Папа на своем месте! Папа готовится к рейсу. А эти мальчики, вместо того чтобы укладывать пожитки и слушать последние наставления мамы, гуляют по городу, глазеют на таких же бездельников, как они сами, и спокойно говорят Жоре «здрасте»! Куда мы приплывем с такой корабельной дисциплиной? Клянусь памятью дедушки, совсем не туда, куда собираемся, а наоборот! Брысь!

Владик засмеялся и потянул Максима за собой.

Следом за ними выбрался из толпы вертлявый шпион. Укрывшись за рекламной тумбой, он достал телефон…

— Алло, шеф… Все идет как надо. Они сговорились. Не забудьте о надбавке… Давно бы так… На этом позвольте мне считать свою миссию законченной… Что? Нет, шеф, такого уговора не было, я человек сухопутный. На яхту назначайте другого. И, пожалуйста, предупредите вашего казначея… Как о чем? Я о надбавке! Благодарю вас… — Он любовно погладил телефон, спрятал под пиджак и двинулся вдоль улицы с видом беззаботного гуляки.

Покупатель яхты, похожий на пожилого турка господин Бамбинус в своем офисе, в Византийске, отчитал по телефону какого-то нерадивого помощника: «Вах, дорогой, если вы до завтра не продадите эти акции, я переведу вас на должность младшего садовника. Или дворника. Вот так…» И положил трубку. Но почти сразу раздался мелодичный сигнал.

— Ну, что еще?

В трубке послышался голос, в котором смешивались почтительность и развязность:

— Майн герр Бамбинус? Моя служба докладывает: завтра утром они снимаются с якоря.

— Мне это известно…

— Но вам еще неизвестно, что гном уговорил мальчишек взять его с собой…

— Какое мне до этого дело, дорогой! — слегка взвинтился старый миллионер. — Меня не интересуют ваши дурацкие игры в поиски кладов! У меня достаточно капитала! Мне нужна яхта! Если с ней что-то случится по вашей вине, вы закончите дни в тюрьме на острове Нью-Бульба!

— Но ведь гном-то как раз способствует безопасности яхты. Если на судне есть корабельный гном, благополучный рейс гарантирован, хе-хе. Так что с вас, сударь, небольшой процент…

Владик и Максим укладывали имущество в походные сумки. Максим был уже без бинта, лишь с нашлепкой из лейкопластыря на колене. Мама объясняла сыну и гостю, как себя вести в плавании:

— Будьте все время в спасательных жилетах…

— Хорошо, мамочка.

— Если станет прохладно, наденьте свитера…

— Обязательно, тетя Оля.

— Не вздумайте купаться с борта…

— Мама, нам никто и не даст!

— Владик, не снимай там очки…

— Я их утоплю… — буркнул Владик.

— Что?

— Я говорю: ни за что не сниму! Даже ночью!

— Ох и болтун…

Владик поверх имущества уложил в сумку Андрюшку.

— Ма-а… Мы пошли!

— Куда! Еще рано!.. А может быть, вам лучше переночевать дома?

— Ну что ты! Должны же мы помочь готовиться к плаванию.

— Да, тетя Оля. Нехорошо, если мы станем вести себя как пассажиры.

— Ну… ступайте. Как это говорят? «Три фута под килем»?

— Лучше семь, — снисходительно поправил Максим.

— Хорошо, хорошо. Пусть семь, мне не жалко… — Она обняла Владика, поцеловала в лоб Максима. А когда они нетерпеливо выскочили за дверь, подошла к окну. Потом помахала из окна путешественникам, которые перешли через дорогу. И вернулась к столу. Там лежала пухлая папка с надписью «Дипломный проект»…

Когда за окошками стали синеть сумерки, Гоша заправил одеялом раскладушку, убрал на полку посуду, присел на свой черный сундучок, подпер пятерней щеку.

— Ох, как-то это… не совсем хорошо… Но, наверно, это самое… судьба…

Он встал, решительно ухватил сундучок под мышку и покинул библиотечную каютку.

Гоша выбрался на улицу, надеясь в сумерках незаметно добраться до назначенного места. Но не тут-то было! Улицы заполняли многочисленные пестро одетые участники карнавала. Чем дальше — тем больше. Гоша сам не понял, как оказался в гуще праздничной толпы.

Он неловко протискивался.

— Простите, пожалуйста… Позвольте это… пройти… Ай! — Ему наступили на босую ногу. — Извините, я это… очень спешу…

— Мальчик, ты куда?! Тебя затопчут!.. Смотрите, какой забавный мальчик! Нарядился корабельным гномом!.. — Гоше все чаще загораживали дорогу любопытные. — Вот это да! И старинный морской сундучок! Мальчик, ты где его взял?.. Я такой только в таверне дядюшки Юферса видел!..