Оранжевый портрет с крапинками (сборник) - Крапивин Владислав Петрович - Страница 64

Владик объяснил довольно беззаботно:

— Не так уж я испугался. Просто настроение портить не хочется. И за очки боюсь. Если сцепимся, опять могут пострадать.

— Опять? — переспросил Максим.

— Ну да. Это будут уже третьи в нынешнем году. Одни зимой, в школе, другие недавно, во время футбола… А если еще и эти, мама в обморок упадет. На новые денег нет…

— Перед дракой-то можно снять, — рассудил Максим.

— Если успеешь… А больше всего я не хочу, чтобы над Андрюшкой смеялись. Увидят, начнут хихикать…

Ушастая Андрюшкина голова торчала из пластикового пакета, который Владик нес, шурша им по траве.

— Для чего ты носишь его с собой?

— Я не всегда ношу. А сегодня надо. Я должен раз в неделю макать его ушами в море, он этого требует…

— Зачем?

— Потому что морская душа… — Владик потрепал зайца по ушам.

— Заячья морская душа… — усмехнулся Максим.

— Душа у него не заячья… — У Владика впервые скользнуло в голосе недовольство.

— А какая же?

— Просто… душа. Своя, Андрюшкина…

— Не сердись, я не хотел обидеть, — с достоинством сказал Максим.

— А мы и не сердимся, верно, Андрюшка? — Владик опять потрогал заячьи уши.

— Просто я стараюсь понять: зачем он? Какая тебе от тряпичного зайца польза? — мягко, но настойчиво продолжил разговор Максим.

— Польза? — Владик весело скакнул с камня на камень. — Наверно, никакой. Просто мне с ним хорошо… Хотя да, польза есть! Если Андрюшка со мной, меня не укачивает на яхте… Я его обязательно возьму на «Кречет».

— Тебя укачивает на судне? — удивился Максим.

— Бывает. Хотя нечасто… А тебя никогда не укачивало?

— Никогда. Я же еще не ходил на морских судах.

— Вот видишь! Еще неизвестно, что будет…

— В любом случае я это преодолею. Морскую болезнь можно победить.

— Не каждый может…

— Я смогу. Адмирал Нельсон всю жизнь страдал морской болезнью и все равно командовал сражениями. И побеждал.

— Ты хочешь стать адмиралом?

— Я хочу стать капитаном. Я же говорил.

— Тогда, конечно, заяц тебе не поможет. Не будешь ведь стоять с ним на мостике, если даже укачивает…

Максим глянул внимательно: с подначкой это говорит троюродный брат или всерьез? Но в этот момент они вышли на обрывистый берег. Владик вытащил из пакета «Зенит».

— Давай я тебя сниму на фоне моря. На память.

— Если тебе не трудно…

Гоша и Рептилий Казимирович сидели в книгохранилище, у библиотечного гнома. Как было вчера условлено, они разбирались в бумагах, связанных с поисками сокровища капитана Румба. В полуподвальное окошко пробивался яркий луч. Золотил корешки редких книг, зажигал блик на лакированном старинном глобусе.

Рептилий Казимирович задумчиво рассуждал:

— Эта бумага ничего не говорит. То есть в данный момент она бесполезна. Она подтверждает право на владение кладом, если вы его отыщете. Но ведь надо сперва отыскать…

— А здесь? Тут вот… это самое… какие-то значки и надписи.

— Да-да, любезный Георгий Лангустович, это уже существенно… Вот, извольте взглянуть. Главная примета — латинская буква «Эр», обведенная кружком. И странное пояснение: «В зеркале»…

Гоша запустил в бороду пятерню.

— Чего же оно это… такое… Я, по правде… это самое… в образовании не силен. Самоучка…

— Боюсь, что сразу мы не определим. Здесь, Георгий Лангустович, судя по всему, возможны разные трактовки…

Гоша беспомощно и виновато смотрел на странный знак R, темнеющий на сером, украшенном завитушками пергаменте.

— Я… это…

— Первая расшифровка, которая приходит на ум, в то же время и самая размытая… Хотя в ней есть неоспоримая логика…

— М-м?.. — Гоша, полный внимания и почтения, во все глаза смотрел на образованного соседа. Тот продолжал:

— Не исключено, что буква R соответствует слову «ретроспектива», которое дает нам понять, что мы должны обратиться мыслями в прошлое, ибо сокровище зарыто в давние времена. Известно, что капитан Румб по прозвищу Ботончито, адекватному испанскому понятию «Пуговка», жил и плавал в середине девятнадцатого века. Он открыл несколько островов и был знаменит как ярый борец с работорговлей…

— Вы, Рептилий Казимирыч, конечно, это… правы… А вот зеркало-то… я что-то не соображу. Оно это самое… при чем?

— К этому вопросу я и подвожу наши рассуждения…

По лесенке, вырубленной среди скал, Владик и Максим стали спускаться к дикому окраинному пляжу. На половине спуска Максим, который нетерпеливо двигался впереди, остановился.

— Смотри, лайнер идет!

Из-за мыса торжественно выплыл в синеву бухты многопалубный белый теплоход.

— Это «Петр Великий», — довольно равнодушно объяснил Владик. — В порт направляется…

— С лоцманом идет. Неужели капитаны сами не знают здешних маршрутов?

— Почему ты решил, что с лоцманом?

— Ну, флаг же на мачте, красно-белый, то есть «ХОтел». Означает: «У меня на борту лоцман».

— А-а…

— Неужели ты не знаешь флагов международного свода?

— Знаю некоторые… только не все помню. Да я и не вижу толком, что вдали, через очки, а снимать нельзя, маме обещал…

— Какой же от них толк, если не видно, что вдали?

— Они ведь не для этого, а для исправления хрусталика. Так надоели…

На пляже было немноголюдно. Потому что дикий, окраинный, галечный. В основном для местных жителей, для ребятишек…

Максим на ходу сбросил кроссовки, вошел по колено в воду (поскользнулся, взмахнул руками, но не удержался). Обмакнул руки, лизнул ладонь. Радостно оглянулся (теперь в нем не было привычной сдержанности).

— Владька, вода соленая…

— Естественно. Море же… — Владик сбросил одежду и напомнил: — Раздевайся, и поплыли…

Максим вышел из воды.

— Да… нет… Я когда собирался сюда, пообещал себе, что первый раз нырну в море с размаха. Откуда тут можно нырнуть? Оттуда можно? — Он показал на высокий, метров в пять, камень, нависающий над водой.

— Можно. Многие ныряют… — не очень охотно сказал Владик.

Они оставили одежду и пакет с Андрюшкой и аппаратом у подножия, забрались на верхушку ракушечной глыбы. Море отсюда казалось еще более громадным. Белел неподалеку город, толпились в порту суда. Весело носились чайки…

Максим постоял, раскинув руки, словно впитывал в себя всю окружающую морскую жизнь. Потом, однако, проявил осторожность:

— А там, внизу, нет подводных камней?

— Конечно, нет. Видно же, вода прозрачная…

— Да. Тогда я прыгаю!

— А ты раньше нырял с такой высоты?

— Разумеется! В нашем бассейне.

— Тогда прыгай, — скучновато сказал Владик.

— Давай я первый, а ты сразу за мной!

— Я подожду. Не хочется…

— Ты что? Боишься? — искренне изумился Максим.

— Просто я еще ни разу не нырял отсюда…

Максим пожал плечами: я, мол, тоже не нырял, ну и

что?

— Как хочешь.

Изящно, ласточкой, он сиганул с высоты.

…Голубовато-зеленая сказка морской глубины охватила Максима. Солнце, видимое сквозь водную толщу, колыхалось, как расплавленное. Бежали вверх струи пузырьков. Проносились серебристые ставридки, лениво проплыл морской конек. На пористом камне сидел замшелый краб. Максим тронул его панцирь, краб нехотя, боком, ушел с камня. Колыхались водоросли. Пивные пробки на дне казались серебряными монетами пиратских кладов…

Наконец Максим вынырнул. Высоко на фоне яркого неба виднелась тощая фигурка Владика.

— Прыгай! Ну, чего ты боишься!

Да разве он так уж боялся? По крайней мере, не настолько, чтобы показывать это московскому гостю. Владик посмотрел вниз, почесал о плечо подбородок и… прыгнул. Конечно, не ласточкой, а как придется — словно с крыши в кучу с песком. Даже дрыгнул в воздухе ногами. Брызги поднялись — будто мина взорвалась!

В воде Владику оказалось не до сказки. Перед прыжком он забыл снять очки, вода сорвала их. Владик барахтался, пускал пузыри, стараясь разглядеть потерю. Наконец увидел, что очки зацепились дужкой за выступ подводного камня. Схватил, стал выгребать наверх, не хватило воздуха, он хлебнул воды, выскочил по плечи, закашлялся, ушел с головой, вынырнул опять…