Оранжевый портрет с крапинками (сборник) - Крапивин Владислав Петрович - Страница 63

— Было очень трудно заказать билет на юг. Да и сопровождающего пришлось бы искать. А тут родителям подвернулся знакомый летчик, его экипаж назначили как раз на этот рейс, в ваш город. Меня и устроили…

— И ребенка отпустили одного!

— Но, тетя Оля… Не такой уж я ребенок.

Папа Владика слушал разговор, похрустывая пальцами. На лице его читались мрачные предчувствия. Он выговорил наконец:

— И даже не сообщили, что прилетаешь. Мы бы встретили…

— Я специально уговорил не сообщать. Зачем вам беспокоиться? Я отлично добрался сам…

— Ты очень самостоятельный мальчик… — непонятным тоном сообщила тетя Оля.

Максим наклонил голову. Видимо, принял слова родственницы за комплимент.

Солнце уже зашло, наступили южные сумерки. В этих сумерках привычным путем — через дерево— Владик проник на свой балкон. И здесь увидел маму.

— Явился, — деревянным голосом сказала мама. — Твои обезьяньи повадки кончатся когда-нибудь вывихом шеи. В лучшем случае…

— Мамочка, привет…

— Не подлизывайся. Скажи лучше, где наша раскладушка.

— Что?

— Рас-кла-душ-ка. Она во все времена стояла здесь, на балконе.

— На балконе?

— Владислав! Если ты ее куда-то сплавил, говори немедленно!

— Ну, ма-а… У Гоши никакой мебели, а эта рухлядь… зачем она нам?

— Затем, что у нас гость! Явился… то есть приехал папин двоюродный племянник. Значит, твой двоюродный брат. Максим…

— Троюродный, — сумрачно уточнил папа. Он вошел в комнату и включил свет.

— А сколько ему лет?

— Чуть постарше тебя, — сухо сказала мама.

— Это же здорово! — подскочил Владик.

— Боюсь, что не совсем здорово, — прежним тоном уточнил папа. — Если я мог взять на борт одного мальчишку, то уж двух-то никак. Значит, тебе, друг мой, придется остаться в городе. Иначе кто будет развлекать гостя? Мама и так занята выше головы. Извини, но выхода нет.

— Степа, выход, по-моему, все-таки есть, — осторожно заговорила мама. — Что страшного, если мальчики оба отправятся с тобой?

— Да! Папа! — подскочил Владик.

— Есть третий выход, — сообщил папа. — Я беру капроновый трос, делаю петлю с беседочным узлом, привязываю к люстре и… дальше разбирайтесь сами.

— Но ведь беседочный узел не затягивается, — деликатно напомнил капитану Ставридкину его сын.

— А вам надо, чтобы он еще и затягивался! — совсем не по-капитански взвизгнул папа.

— Степочка… — сказала мама.

— Яхта не плавучий детский сад! И к тому же она не резиновая!

— Папа, да в нас весу-то как у воробьев! И размер такой же…

— Разумеется, — поддержала Владика мама. — Хотя, конечно, Максим не совсем воробушек, покрупнее тебя. Наверняка он ест нормально и делает по утрам зарядку.

— А где он?

— Принимает душ.

— Дали горячую воду? — изумился Владик.

— Воду не дали. Но он сказал, что ему и не надо. Он закаляется, потому что готовится в капитаны… Кстати, Степа, родственники не простят тебе, если ты не позволишь будущему капитану познать матросскую науку.

Папа понял, что всё опять решили без него. И снова посмотрел на люстру. Но в это время зазвонил телефон. Папа шагнул в коридор. Стал слышен его голос:

— Да!.. А, это ты, Жора… Что? Ну и хватит пятерых. Потому что будут еще два младенца… А что поделаешь, меня без этого не отпустят! Ты знаешь, что такое семейные коллизии? Вот и счастье, что не знаешь!.. Кто? Юферс? Ну, это удача! Старый конь борозды не испортит. К тому же будет кому обучать салаг матросским делам. Один из них собирается в мореходы… Да не Владька, племянник! А у Владьки пока одни фантазии в голове, ничего не знает…

Мама и Владик, притихнув, слушали разговор. Потом встретились глазами.

— Подслушивать нехорошо, — сообщил Владик.

— Вот именно! Ступай к Игнатии Львовне и вежливо попроси у нее на несколько дней раскладушку.

— Ну вот…

— Что «ну вот»?

— Не пойду я к ней. Как увидит, сразу начинает воспитывать… Ох, да вот она, сама явилась. Я слышу по звонку…

В коридоре и правда позвонили.

— Брысь к себе, — велела мама и пошла открывать.

Соседка Игнатия Львовна — крупная крашеная дама — лучилась добротой. Мама ответила ей той же улыбкой.

— Здравствуйте, Оленька! — голос Игнатии Львовны был слышен во всех уголках квартиры.

— Игнатия Львовна! Как хорошо, что вы зашли! У меня к вам просьба. Не дадите ли на несколько дней раскладушку? У нас неожиданный гость.

— Разумеется, голубушка… А я к вам с сообщением. Днем приходили из домоуправления, напоминали о квартплате. У вас, говорят, задолженность…

— Ой… ну, в доме совсем ни гроша. Даже новую рубашку Владику не на что купить. Видели, каким он скачет обормотом? Сандалии едва живые, майка на боку с дырой. И все боюсь, раскокает очки, опять придется платить…

— Нынешние дети очень непоседливые…

— Не то слово…

— Вся беда в отсутствии четкой системы воспитания, — сообщила Игнатия Львовна. — Недавно я читала статью профессора Чайнадворского. Он пишет, что мы слишком поспешно отказались от традиций народной педагогики. Она включала в себя воспитание с помощью березового прута, и действовал этот способ безотказно. Правда, у нас на юге березы — редкость, но есть другие древесные породы, вполне подходящие…

Владик слышал всепроникающий голос соседки. И не громко, но отчетливо сказал в своей кладовке:

— Сама ты древесная порода.

У Игнатии Львовны округлился рот.

Мама влетела к Владику.

— Ты с ума сошел! Иди и немедленно извиняйся!

— А чего она…

— Иди сию же секунду!

— Лучше помру.

— Ты дождешься, что я использую метод профессора!

— Не-а, не используешь, — снисходительно сообщил Владик.

— Это почему?

— Потому что я тогда объявлю забастовку. И не пойду на яхте.

— И прекрасно! Я и сама тебе не позволю!

— А как же твой диплом?

— Я поняла. Ты поставил цель свести меня в могилу.

— Нет, мамочка, что ты! Мы тебя очень любим! Я и Андрюшка! — Владик поднял за уши зайца.

— Марш к Игнатии Львовне!..

К счастью, в этот момент раздался железный грохот. Все выскочили в коридор. В дверях ванной стоял Максим — в плавках и в тюрбане из полотенца.

— Извините, я нечаянно зацепил на гвозде таз… У вас замечательный душ.

— С легким паром, — сказала мама. — Хотя какой пар, если нет горячей воды…

Максим и Владик неулыбчиво смотрели друг на друга. Изучали…

2. ЧЕРНЫЙ СУНДУЧОК

Владик и Максим шли по улице, ведущей к морю. Было прекрасное утро. Проехала поливальная машина, обдала сверкающим каскадом кусты, газоны и тротуары. Зацепила и ребят, они отскочили. Хорошо, что Максим был одет уже попроще, чем вчера, без столичного лоска. Он недовольно отряхнул шорты и футболку.

— Не смотрят, куда льют…

— Это шофер дядя Сима, — объяснил Владик. — Он нарочно, для веселья.

— Хорошенькое веселье.

— Все равно ведь сейчас купаться будем…

— А это что за лозунг? — задержал шаги Максим. — Я уже не первый раз вижу…

На кирпичной стенке белела надпись: «Здесь был Вася».

— А! Дураки какие-то развлекаются, — отмахнулся Владик. — Пишут где попало. Папа сказал один раз: «Если на Луну посмотреть в большой телескоп, там, наверно, тоже эти слова»…

Они подошли к перекрестку, и вдруг Владик «тормознул».

— Давай свернем.

— Зачем? — удивился Максим.

— Да там эти… с Петькой Карасевым. Ну их…

У каменного забора играли, стукали футбольным мячом о стенку трое мальчишек (вроде тех, что вчера приставали к Максиму).

— Боишься, что привяжутся? — удивился Максим.

— Да кто их знает…

Максим пожал плечами, но спорить не стал. Они свернули в переулок. Максим сказал через несколько шагов:

— Стоило ли пугаться? Если таких каждый раз обходить, тропинок не хватит.