Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Стихотворения и поэмы

Багрицкий Эдуард Георгиевич

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Стихотворения и поэмы - Багрицкий Эдуард Георгиевич - Страница 35

Изменить размер шрифта:

Февраль («Гудела земля от мороза и вьюг…»)

Гудела земля от мороза и вьюг,

Корявые сосны скрипели,

По мерзлым окопам с востока на юг

Косматые мчались метели…

И шла кавалерия, сбруей звеня,

В туман, без дороги, без счета…

Скрипели обозы… Бранясь и стеня,

Уныло топталась пехота…

Походные фуры, где красным крестом

Украшена ребер холстина…

И мертвые… Мертвые… В поле пустом,

Где свищет под ветром осина…

Бессмысленно пули свистали во мгле,

Бессмысленно смерть приходила…

В морозном тумане, на мерзлой земле

Народная таяла сила.

А в городе грозном над охрою стен

Свисало суконное небо…

Окраины дрогли. Потемки и тлен —

Без воздуха, крова и хлеба…

А в черных окраинах выли гудки,

И черные люди сходились…

Но доступ к дворцам охраняли штыки,

Казацкие кони бесились…

А улицы черным народом шумят,

Бушует народное пламя!

Вперед без оглядки — ни шагу назад!

Шагнешь — и свобода пред нами!..

С фабричных окраин, с фабричным гудком

Шли толпы, покрытые сажей…

К ним радостно полк выходил за полком,

Покинув постылую стражу…

Он плечи расправил, поднявшийся труд,

Он вдаль посмотрел веселее…

И красного знамени первый лоскут

Над толпами вился и реял…

На крышах еще не умолк пулемет,

Поют полицейские пули…

Ни шагу назад! Без оглядки вперед!

Недаром мы в даль заглянули…

А там погибает в окопе солдат,

Руками винтовку сжимая…

А там запевает над полем снаряд,

Там пуля поет роковая…

А в снежных метелях, встающих окрест,

Метался от Дна к Бологому

Еще не подписанный манифест,

Еще не исправленный промах.

Бунтуют фронты… Над землей снеговой

Покой наступает суровый…

Чтоб грянуло громче над сонной землей

Владимира Ленина слово…

1926

С военных полей не уплыл туман

С военных полей не уплыл туман,

Не смолк пересвист гранат…

Поверженный помнит еще Седан

Размеренный шаг солдат.

А черный Париж запевает вновь,

Предместье встает, встает, —

И знамя, пылающее, как кровь,

Возносит санкюлот…

Кузнец и ремесленник! Грянул час, —

Где молот и где станок?..

Коммуна зовет! Подымайтесь враз!

К оружию! К оружию! И пламень глаз —

Торжественен и жесток.

Париж подымается, сед и сер,

Чадит фонарей печаль…

А там за фортами грозится Тьер,

Там сталью гремит Версаль.

В предместьях торопится барабан:

«Вставайте! Скорей! Скорей!»

И в кожаном фартуке Сент-Антуан

Склонился у батарей.

Нас мало.

Кружится пыль…

Предсмертный задушен стон.

Удар… И еще…

Боевой фитиль

К запалу не донесен…

Последним ударом громи врага,

Нет ядер — так тесаком,

Тесак поломался — так наугад,

Зубами и кулаком.

Расщеплен приклад, и разбит лафет,

Зазубрились тесаки,

По трупам проводит Галиффе

Версальские полки…

И выстрелов грохот не исчез:

Он катится, как набат…

Под стенами тихого Пер-Лашез

Расстрелянные лежат.

О старый Париж, ты суров и сер,

Ты много таишь скорбен…

И нам под ногами твоими, Тьер,

Мерещится хруп от костей…

Лежите, погибшие! Над землей

Пустынный простор широк…

Живите, живущие! Боевой

Перед вами горит восток.

Кузнец и ремесленник! Грянул час!

Где молот и где станок?

Коммуна зовет! Подымайтесь враз!

К оружию! К оружию! И пламень глаз

Пусть будет, как сталь, жесток!

1926

Лена

Он мрачен, тайгой порастающий край,

Сухими ветрами повитый;

Полярных лисиц утомительный лай

Морозные будит граниты.

Собачьи запряжки летят по снегам,

Железные свищут полозья

Под небом, припавшим к холодным горам,

Сквозь хвою в стеклянном морозе.

Здесь весны зеленой травой не цветут,

Здесь тайные, смутные весны,

Они по холодным дорогам идут

Туда, где граниты и сосны.

И Лена, покрытая тягостным льдом,

Прихода их ждет неизменно,

Чтоб, дрогнув, запеть над горючим песком,

Чтоб вешнею двинуться Леной.

Рабочие руки примерзли к кирке,

Глаза покрываются мутью…

Мороз еще крепок. На льдистой реке

Пурга завывает и крутит.

«В таежную тайну,

В чащобу снегов

Нас ночь погрузила сурово.

Довольно!

Средь этих морозных лесов

Мы гибнем без хлеба и крова».

У дикой реки, над песком золотым,

Где бьет по медведю винтовка,

Не северным светом — сияньем иным

Пылает в ночи забастовка.

«Товарищ! Над нами морозная ширь

Мерцает в полночном тумане,

За нами таежная встала Сибирь,

За нами восторг и восстанье».

Но ветры над Леной кружились в ночи,

Кружились и выли по-волчьи,

И в черных папахах пришли палачи,

Пришли и прицелились молча.

В лесистом краю, средь гранитных громад,

Где берега гулки уступы,

На льду голубом и на хвое лежат

Сведенные судорогой трупы.

Певучая кровь не прихлынет к щекам…

И гулко над снежным покоем

«Проклятье, проклятье, проклятье врагам», —

Бормочет морозная хвоя.

Но весны идут по медвежьим тропам,

Качают столетние сосны,

К проклятой реке, к ледяным берегам

Приходят свободные весны.

И мхом порастает прибрежный гранит,

Клокочет широкая пена,

И с новою силой летит и звенит

Раздолье узнавшая Лена.

1926