Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Стихотворения и поэмы

Багрицкий Эдуард Георгиевич

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Стихотворения и поэмы - Багрицкий Эдуард Георгиевич - Страница 34

Изменить размер шрифта:

Стихи о поэте и романтике

Я пел об арбузах и о голубях,

О битвах, убийствах, о дальних путях,

Я пел о вине, как поэту пристало..

Романтика! Мне ли тебя не воспеть,

Откинутый плащ и сверканье кинжала,

Степные походы и трубная медь…

Романтика! Я подружился с тобой,

Когда с пожелтевших страниц Вальтер Скотта

Ты мимо окна пролетала совой,

Ты вызвала криком меня за ворота!

Я вышел… Ходили по саду луна

И тень (от луны ль?) над листвой обветшалой…

Романтика! Здесь?! Неужели она?

Совою была ты и женщиной стала.

В беседку пойдем. Там скамейка и стол,

Закуска и выпивка для вдохновенья:

Ведь я не влюбленный, и я не пришел

С тобой целоваться под сизой сиренью…

И, тонкую прядь отодвинув с лица,

Она протянула мне пальцы худые:

— К тебе на свиданье, о сын продавца,

В июльскую ночь прихожу я впервые…

Я в эту страну возвратилась опять,

Дорог на земле для романтики мало;

Здесь Пушкина в сад я водила гулять,

Над Блоком я пела и зыбку качала…

Я знаю, как время уходит вперед,

Его не удержишь плотиной из стали,

Он взорван, подземный семнадцатый год,

И два человека над временем встали…

И первый, храня опереточный пыл,

Вопил и мотал головою ежастой;

Другой, будто глыба, над веком застыл,

Зырянин лицом и с глазами фантаста…

На площади гомон, гармоника, дым,

И двое встают над голодным народом,

За кем ты пойдешь? Я пошел за вторым —

Романтика ближе к боям и походам…

Поземка играет по конским ногам,

Знамена полнеба полотнами кроют.

Романтика в партии! Сбоку наган,

Каракуль на шапке зернистой икрою…

Фронты за фронтами.

Ни лечь, ни присесть!

Жестокая каша да сытник суровый;

Депеша из Питера: страшная весть

О черном предательстве Гумилева…

Я мчалась в телеге, проселками шла;

И хоть преступленья его не простила,

К последней стене я певца подвела,

Последним крестом его перекрестила…

Скорее назад! И товарный вагон

Шатает меня по России убогой…

Тут новое дело — из партии вон:

Интеллигентка и верует в бога.

Зима наступала колоннами льда,

Бирючьей повадкой и посвистом вьюжным,

И в бестолочь эту брели поезда

От северной стужи к губерниям южным.

В теплушках везла перекатная голь,

Бездомная голь — перелетная птица —

Менять на муку и лиманскую соль

Ночную посуду и пестрые ситцы…

Степные заносы, ночные гудки.

Романтика в угол забилась, как заяц,

В тюки с табаком и в мучные мешки,

Вонзаясь ногтями, зубами вгрызаясь…

Приехали! Вился по улицам снег.

И вот сквозь метелицу, злой и понурый,

Ко мне подошел молодой человек:

«Романтика, вы мне нужны для халтуры!

Для новых стихов не хватило огня,

Над рифмой корпеть недостало терпенья;

На тридцать копеек вдохните в меня

Гражданского мужества и вдохновенья…»

Пустынная нас окружает пора,

Знамена в чехлах, и заржавели трубы.

Мой друг! Погляди на меня — я стара:

Морщины у глаз, и расшатаны зубы…

Мой друг, погляди — я бездомная тень,

Бездомные песни в ночи запеваю,

К тебе я пришла сквозь туман и сирень, —

Такой принимаешь меня?

«Принимаю!

Вложи свои пальцы в ладони мои,

Старушечьей ниже склонись головою —

За мною войсками стоят соловьи,

Ты видишь — июльские ночи за мною!»

1925

Завоеватели дорог

Таежное лето — морошкин цвет

Да сосен переговор,

В болотистой тундре олений след,

Из зарослей — волчий взор…

Здесь чумы расшиты узором жил,

Берданка и лыжи — труд…

Здесь посвист и пение…

Старожил — По дебрям бредет якут…

Ушастая лайка, берданка, нож,

Лопата или кирка…

Пушнину скрывает — лесная дрожь,

И золото — река…

В глухом бездорожье тропинок нет.

У берега тайных рек

Рокочет тайга: «Потеряешь след»,

И падает человек…

Алдан за таежной лежит стеной, —

Его окружает гать,

Его охраняет медвежий вой

И стройная рысья стать.

И в княжество ветра,

В сосновый строй,

В пустынную тьму берлог,

В таежную тайну,

В чащобу хвои

Мы вышли искать дорог.

И не рудокоп,

А ученый здесь,

С лопатою и ружьем,

Оглядывая, вымеряет весь,

Где ляжет аэродром.

Скрипит астролябий штатив,

На планах — покрыт пробел,

Где ранее слышался вой тетив

И пенье тунгусских стрел…

Здесь ляжет дорога холстом тугим,

Здесь будет колесный путь,

На просеках вольных ночлегов дым

Разгонит ночную жуть.

Нас били дожди.

И тяжелый зной

На нас надвигался днем;

В холщовых палатках

Ночной порой

Мороз обжигал огнем…

Костистые кряжи вставали в ряд;

В низинах бродил туман;

Мы шли через горы, вперяя взгляд

В просторы твои, Алдан.

И в самый тревожный и грозный час,

Который, как горы, крут,

Якутия встретила песней нас,

Нас вышел встречать якут.

И мы необычный разбили стан,

Запомнившийся навек,

Средь пасмурных кряжей твоих, Алдан,

У русла потайных рек…

И час наступает…

Идет!.. Идет!..

Когда над таежным сном

Слегка накренившийся самолет

Прорежет туман крылом…

1926