Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Стихотворения и поэмы

Багрицкий Эдуард Георгиевич

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Стихотворения и поэмы - Багрицкий Эдуард Георгиевич - Страница 33

Изменить размер шрифта:

Алдан

Сияющий иней покрыл тайгу,

И в пламени спит тайга…

Собаки бегут под таежный гул

На дикие берега…

Собаки захлестываются, храпят,

Постромку вожак грызет,

И сани поскрипывают, летят

К Алдану, вперед, вперед!

Алдан, ты медведем лежишь, Алдан,

Средь хвои, ветров и льда,

В тебе рудокоп разбивает стан,

Кипит над костром вода…

И золото, скрытое в ржавых мхах,

В прохладном песке ручьев,

Стекает, как желтый тяжелый прах,

В походный брезент мешков.

А золото в горных породах спит,

Сверкая огнем сухим,

Меж кварцевых глыб и гранитных плит

Клубится, как желтый дым.

И в тихой долине, где мгла и лень,

Где клюква и ржавый мох,

Копытом ударит седой олень

О золотой кусок…

И золото моют речной водой,

И в желобе из досок

На дно оседает густой-густой,

Тяжелый и желтый сок…

Медвежья округа шумит окрест

И глухариная глушь…

Над синею хвоей пустынных мест

Морозная бродит сушь.

В заимке над книгою рудокоп

Склоняет широкий лоб,

И Ленина имя на корешке

Скрывается в руке…

Под северным ветром гудит тайга,

И к югу летит туман.

Пустынные кряжи и берега —

Вот царство твое, Алдан…

Но слышен проворный собачий шаг,

Погонщиков крик и вой…

Горит над заимкою красный флаг,

Цветет снегирем меж хвои…

Скрежещут лопаты, кирки стучат,

Дымится вдали ночлег.

За золотом в недра! Ни шагу назад!

Ни шагу назад, человек!

1925

«Взывает в рупор режиссер…»

Взывает в рупор режиссер,

Юпитера горят,

Послушный мечется актер,

Стрекочет аппарат.

Густая, потная жара,

И в ярости огней

Идет привычная игра

Восторгов и страстей.

Но вот, покинув павильон,

К пустыням золотым

Перелетает аппарат,

И оператор с ним.

Перелетает аппарат

В песчаную страну,

В опустошенную мечеть,

Под низкую луну.

Верблюды, брызгая слюной,

Через пески идут.

Их стережет орел степной,

Их волки стерегут.

А в кишлаке звенит зурна,

Узбеки пляшут в лад,

И под чадрой поет жена…

Стрекочет аппарат.

Здесь конь промчится на закат,

Здесь ветер пропоет,

Но передвинут аппарат —

И перед ним завод.

Маховики кричат навзрыд,

И угольный нагар

Лопатой в толковой дыре

Колышет кочегар.

И, наклонившись над станком,

Спокоен и космат,

Нарезывает токарь винт…

Стрекочет аппарат.

Знамена в хвое молодой,

И в хвое юный мир,

Глядят веселые глаза

На шахматный турнир…

И в клубной зале человек,

Читающий доклад,

Стоит меж хвои голубой…

Стрекочет аппарат.

Суда уходят в океан,

В простор ночей и льда,

Их будет омывать рассол,

Им будет петь вода…

И ледовитая страна

Медведей и лисиц

Приветствует дымок из труб

Веселым визгом птиц.

Поднялись льдины над водой,

И сполохи горят —

Полощет вымпел судовой…

Стрекочет аппарат.

В певучей сутолоке толп

Иль там, где лес гудит,

Треножник аппарата встал,

И ручка дребезжит…

Взывает в рупор режиссер,

Юпитера горят.

Послушный мечется актер,

Стрекочет аппарат.

1925

«Еще не умолк пересвист гранат…»

Еще не умолк пересвист гранат —

Не стаял в лугах туман,

Убитый еще не истлел солдат,

Где фанзы и гаолян.

Над желтой Цусимой японский флаг

Расцвел хризантемой злой, —

И, воя котлами, пошел «Варяг»

В подводный туман глухой…

Еще не окончился поход,

Солдатский не сгинул вал,

Как яростным призраком пятый год

Над скорбной землею встал…

Он вышел из черных фабричных дыр,

Из грохота мастерских

В клокочущий флагами юный мир,

В сверкание мостовых…

Он вышел на улицу,

в говор толп,

В раскатистый гул шагов,

Он шапку надвинул, —

вперед пошел

На яростный блеск штыков…

О выстрелы, песни;

вперед, вперед!

Нагайки и храп коней!

Над этой сумятицей, пятый год,

Ты вырос еще грозней…

И слышно — По селам идет молва:

«Народ в городах восстал,

На бой с государем встает Москва,

И Питер винтовку взял…»

Ой, волен и грозен мужичий дух,

Напорист, угрюм и крут, —

Ой, красный влетает, свистя, петух

В помещичий уют…

Матросская сила гудит, вольна,

Сквозь ветер летит вперед, —

По Черному морю бежит волна,

Над морем туман встает…

Кружит над «Потемкиным» красный флаг,

В орудие вбит снаряд! —

Идешь — так удвой торопливый шаг,

Вперед — не гляди назад!

Всё смешано в гущу:

предсмертный стон,

Стрельбы закипевшей гром,

И в свисте нагаек, в огне икон

Худой и взлохмаченный поп Гапон,

Размахивающий крестом.

Всё свалено в яму…

Тяжелый шаг

Мятущихся толп умолк,

Изодран на клочья кровавый флаг,

Что выполнил грозный долг…

И ветер над скорбной землей поет:

«Где мощь твоя, пятый год!»

И розовой зорькой полощет рань:

«Ты спишь, подымись, восстань!»

Но воды идут, разбивая лед,

Но падает ярый гром,

Семнадцатый дышит над миром год,

Увенчанный Октябрем.

1925