Последнее испытание - Мэрфи Уоррен - Страница 8

Римо скрестил руки на груди.

— Век бы его не видать, — буркнул он.

— Филистер! — фыркнул мастер Синанджу.

Набрав около двух тысяч футов высоты, «Боинг» летел теперь вдоль побережья. Римо увидел внизу знакомый изогнутый хвост Кейп-Кода[6], расстегнул привязной ремень и устроился в кресле поудобнее.

Подошла черноволосая стюардесса и склонилась так низко, что груди едва не вывалились из выреза платья.

— Сэр, вы, похоже, мужчина сильный. Нам нужна ваша помощь. Не пройдете ли со мной на кухню?

— Что-то случилось?

Стюардесса осмотрелась по сторонам.

— Не хотелось бы волновать остальных пассажиров. Так вы согласны помочь?

— Разумеется, — кивнул Римо.

— Берегись, ловушка, — шепнул Чиун.

— Здесь, в самолете?

— Ловушки могут быть где угодно, — пискнул кореец.

Улыбаясь, стюардесса провела Римо между рядами кресел и, войдя в кухню, задернула за собой шторку.

— Так в чем проблема? — спросил Римо.

— "Молнию" на платье заело. — Она повернулась к нему спиной.

— Но она же застегнута! До конца.

— Знаю. Вы не могли бы расстегнуть?

— Как прикажете, — пожал плечами Римо.

«Молния» разошлась без труда. Стюардесса выскользнула из платья и, повернувшись лицом к мужчине, одарила его лучезарной улыбкой.

— И что теперь? — спросил он.

— Все зависит от вас.

— То есть? — удивился Римо.

В эту секунду из-за шторки показалась белокурая головка.

— Интересно, что тут такое творится? — прошептала гостья.

— Он помогает мне чинить «молнию».

Блондинка-стюардесса перевела взгляд со своей подружки, стоявшей в одном нижнем белье, на Римо, а затем скользнула в помещение.

— А у меня резинка на колготках испортилась. Как считаете, можно что-нибудь сделать?

— Я не специалист по резинкам на колготках, — буркнул Римо.

— Как это «не специалист»?.. — Блондинка взирала на него с деланным изумлением.

Брюнетка, выставив наманикюренные ногти, сделал вид, что собирается выцарапать сопернице глаза.

— Не его специальность, ясно тебе? — прошипела она. — Он специализируется исключительно на «молниях». Так что вали отсюда! Пойди-ка лучше раздай пассажирам соленый арахис.

— Ну хоть посмотреть-то можно? — заныла блондинка.

— Нет! — в один голос ответили Римо с брюнеткой.

— Ну а если я закрою глазки и просто послушаю?

— Это наше личное дело, — прошипела первая стюардесса.

— Никакого дела нет, — отрезал Римо. — Прошу прощения, девушки! — И он вышел.

Вслед ему потянулись четыре руки, пытаясь втянуть мужчину обратно, но увы... Римо вернулся на место и бросил мастеру Синанджу:

— Знаешь, папочка, ты был прав. Меня заманили в ловушку. Самую древнюю ловушку на свете.

— Ты сопротивлялся?

— Меня не интересуют женщины, которые без ума от моих феромонов Синанджу.

— Если только у них не здоровые, как у коровы, шары.

— Ты все перепутал, друг мой. Шары — у быка, а у коров, то есть у женщин, совсем другое.

— Но ведь у них тоже есть шары, разве нет?

— У коров — вымя.

— Иногда такое здоровенное, что прямо по траве волочится.

— Представляю себе картину!

— Точь-в-точь как у белой женщины твоей мечты.

— Стюардессы в мои мечты не входят. И потом, они вечно ко мне цепляются. Кстати, еще один повод быть недовольным жизнью. Я могу получить любую, какую только захочу. Они просто не в силах устоять передо мной. И мне это страшно не нравится. Где интрига, где охотничий азарт, наконец?

— Вон, приближаются. — Чиун ткнул Римо в бок костлявым локтем.

По проходу шествовал целый отряд стюардесс, все они с укоризной смотрели на Римо.

— Мы будем бастовать до тех пор, пока не получим удовлетворения, — бросила одна из них.

— Даже смотреть в мою сторону не смейте! — огрызнулся Римо.

Все стюардессы дружно сели на пол, в том числе и брюнетка в нижнем белье.

— Не удовлетворишь, — прошипела она, — не будет пассажирам ни арахиса, ни напитков, ничего! — и она рассерженно погрозила кулачком.

— Что здесь происходит? — заинтересовался один из пассажиров.

Стюардесса в нижнем белье указала пальцем на Римо и пронзительно взвизгнула:

— Вот этот мужчина раздел меня, а потом бросил!

— Какой позор!

— Я просто помогал ей чинить «молнию»... — стал оправдываться Римо.

— И, похоже, малость увлекся, да?

— У него не хватило духа довести дело до конца! — заключила какая-то старушка.

— Динамист проклятый! — подхватила еще одна женщина.

— Послушай, Римо, похоже, нам не добраться до места, если ты не удовлетворишь эту заблудшую овечку, — заметил Чиун.

— Она такая же овечка, как я Стивен Сигал!

Кто-то из пассажиров направился в кабину пилотов, и вскоре показался второй помощник, весьма озабоченный и суровый. Чтобы добраться до обидчика, ему пришлось перешагнуть через трех стюардесс.

— Это он?

— Я ничего такого не сделал! — возмутился Римо.

— А вы знаете, что подобное поведение подпадает под статью федерального уголовного кодекса? «Чинить препятствие нормальному ходу полета, особенно когда самолет находится в воздухе...»

— Ладно, ладно, — перебил его Римо. — Черт с вами, я согласен! На что только не пойдешь ради всеобщего мира и спокойствия! — Он поднялся на ноги. — Ну?

Стюардесса в нижнем белье бодро вскочила.

Римо нехотя последовал за ней на кухню и задернул за собой шторку. Девушка замерла, закрыв глаза и выпятив вперед бюст.

— Начинайте и... действуйте, как хотите, — пролепетала она.

Римо взял ее левую руку, приподнял, перевернул ладонью вверх.

— О-о, я уже вся дрожу...

— Я тоже, — кисло отозвался Римо.

И начал легонько и ритмично постукивать пальцами по ее запястью.

— Что это ты делаешь?

— Любовная прелюдия.

— Сроду такого не бывало...

— И никогда не будет, — согласился Римо.

— Уж прямо!

Римо, набирая темп, все постукивал и постукивал по запястью, и вот свежее щекастое лицо девушки вдруг зарделось и исказилось гримасой животного вожделения.

То была первая из тридцати семи ступеней к наивысшему сексуальному наслаждению, чему уже давно обучился Римо у мастера Синанджу. В запястье человека находится некий особо чувствительный нерв, о чем, разумеется, стюардесса не подозревала. И если правильно на нем «играть», женщина легко достигнет оргазма.

По крайней мере именно так показалось замершим в ожидании пассажирам и команде «Боинга-747», когда весь самолет огласился криками, исполненными страсти и наслаждения.

Римо шагнул в салон и был встречен дружными аплодисментами.

Все стюардессы разом подняли к нему светившиеся ожиданием и надеждой мордашки.

— Простите, но у меня правило — не более одного оргазма за рейс, — сообщил Римо и опустился в кресло рядом с мастером Синанджу, который все еще зажимал уши тонкими пальцами.

— Дело сделано, — бросил Римо.

Чиун расслабился.

— Однако как же они омерзительно визгливы, эти белые женщины!

— Ну, у моей кожа была, скорее, оливковая...

— Зеленая, стало быть. Признак нездоровья. Хотя по цвету мне скорее понравилась бы такая, чем вон те, с совсем белыми, точно рыбье брюхо, телами.

Двадцать минут спустя они приземлились в международном аэропорту имени Джона Фитцджеральда Кеннеди, но из самолета никто не вышел. Напротив, свободные места заняли новые пассажиры.

Черноволосую стюардессу, пребывающую в полной прострации, на руках вынесли из кухни и усадили в одно из кресел, полулежа в котором она мечтательно улыбалась на протяжении всего перелета над Атлантикой.

— Так куда мы все-таки летим?

— В Иберию.

— Вот как? И что нас ждет там, в этой Иберии?

— Посмотришь. Если, конечно, у самолета крыло не отвалится.

За два часа полета над Атлантикой Римо успел перечитать все журналы и теперь скучал. Стюардессы то и дело строили ему глазки и вожделенно облизывали розовыми язычками губы, до тех пор пока с них полностью не сошла помада.