Дамоклов меч - Мэрфи Уоррен - Страница 8

— Думаю, — покачал головой президент, — Советам не очень-то понравится это.

— Для них это отличный предлог прицепиться к нам, — пожал плечами министр. — К тому же они явно не могут выйти на связь со своими. С нашей стороны это был бы гуманный жест.

— Тогда... можете вывести на связь меня? — спросил президент после долгой паузы.

— Вас, сэр?

— А почему нет? Они все время обвиняют нас в какой-то тайной деятельности, а если сеанс связи проведу я — это завтра же будет во всех газетах.

— Понял вас, сэр, — склонился министр обороны и, извинившись, отошел проконсультироваться с одним из военных, дежуривших у пульта связи в соседнем помещении.

Минуту спустя министр снова возник в дверях. В руках он держал портативное переговорное устройство.

— Можете выходить на связь в любое время, сэр. — Министр с полупоклоном протянул аппарат своему непосредственному начальнику.

Президент Соединенных Штатов Америки поднял трубку и обернулся к одному из экранов, на котором графически изображалась космическая связь. Советский “шаттл” был представлен в виде зеленого треугольника, плывущего над полупрозрачной моделью земного шара. Президент откашлялся.

— Алло, вызываю “Юрия Гагарина”. Вы меня слышите? С вами говорит президент Соединенных Штатов.

Президент замолчал, вслушиваясь. И вдруг в динамике возник монотонный, лишенный интонации голос:

— Здесь нет никакого Юрия Гагарина.

— Вы... вы говорите по-английски?

— Конечно.

— О... очень рад слышать вас. Весь мир обеспокоен судьбой вашего экипажа, “Юрия Гагарина” и...

— Меня зовут не Юрий Гагарин, — ответил голос.

Президент не сдержал улыбки.

— Это я знаю, — согласился он. — Юрий Гагарин умер.

— Мне было необходимо убрать его, — ответил голос по-прежнему без всякой интонации. — Он и другие помешали бы моему проникновению на корабль, а это было необходимо мне для дальнейшего выживания.

Президент одарил министра обороны недоуменным взглядом.

Министр пожал плечами.

— Ничего не понимаю, — признался он.

— Понимаете или нет — это совершенно неважно, — заметил голос. — Важно, что я буду жить.

— Акцент у него не русский, — сообщил министр обороны уже шепотом. Стенографистка молча кивнула, подтверждая его слова.

— Вызываю “Юрия Гагарина”... Почему вы не отвечаете на вызовы вашего Центра управления?

— Потому что я не говорю по-русски, — ответил голос. — Я запрограммирован на английский язык.

— Понимаю, — кивнул президент. Прикрыв ладонью микрофон трубки, он повернулся к министру. — О чем, черт его побери, он толкует, а?

— Не имею представления, сэр, — в голосе министра обороны слышалась тревога. — Может быть, спросить, в чем он нуждается?

— Вы нуждаетесь в чем-нибудь?

— В посадке.

— Здесь?

— Я не понимаю, что значит “здесь”. Сформулируйте точнее.

— В Америке?

— Да, мне нужна посадка в Америке. Именно поэтому мне пришлось уничтожить этих роботов из мяса. Они бы помешали мне совершить посадку в Америке. Сам я не могу войти в атмосферу Земли — меня убьют силы гравитации. Но этот корабль защитит меня.

— О чем он, ради Бога? — застонал президент.

— Не могу понять, сэр. Возможно, у него поврежден мозг или расстроилась психика. Но если я верно понял его, он убил остальных членов экипажа.

— Убил?

— Да... он сказал, что уничтожил каких-то роботов из мяса. Если только, конечно, Советы не усложнили эксперимент, создав первую космическую мясную лавку, то...

— Никогда не слышал, чтобы так называли... людей.

— Вы не бывали на наших совещаниях в Пентагоне, сэр. — Министр обороны позволил себе слегка улыбнуться. — У нас существуют эвфемизмы практически для всего — например, ядерная война именуется “побочными повреждениями”. А отступление... по-моему, последним термином было “продвижение назад” или что-то в этом роде...

— Но почему он убил их? — вопросил президент.

— Возможно, чтобы убрать их с дороги. Думаю, он пытается просто перебежать. Может быть, самого его спросим?

— Вы хотите перебежать? Это так? — спросил президент своего невидимого собеседника.

— “Перебежать” есть способ передвижения или военный термин. Использование этого слова для обозначения задачи мне непонятно. Сформулируйте точнее.

— Я имею в виду — хотите ли вы получить убежище в Соединенных Штатах?

— Я хочу совершить посадку в Америке. Я уже говорил об этом.

Министр обороны, выхватив аппарат, нажал на кнопку паузы, чтобы его слова не попали на “челнок” по каналу связи.

— При всем моем неизменном уважении, сэр... последствия посадки этого корабля на американской земле могут быть крайне серьезными. Советы немедленно ответят. Как минимум в очередной раз урежут персонал нашего посольства в Москве. Или лишат наших дипломатов права отовариваться в спецмагазинах.

— С нашей стороны это тоже гуманный жест. Корабль попал в беду. Пусть садится. Я сам разберусь с последствиями.

— Умоляю вас, сэр...

— Я понимаю ваши чувства, — кивнул президент. — Но мы не можем бросить в беде этого несчастного. Заметьте, он предпочел говорить с нами, а не со своими русскими товарищами. Что же нам, по-вашему, делать?

— По крайней мере, не принимать решения, не переговорив с Россией. Возможно, мы сможем прийти к взаимопониманию.

Кивнув, президент поднял трубку переговорного устройства.

— Прошу извинить меня, “Юрий Гагарин”, но в данный момент я не могу позволить вам совершить посадку на американской территории.

— Мне не нужно вашего позволения. Я снижаюсь. Президент Соединенных Штатов Америки и министр обороны молча с ужасом наблюдали, как зеленый треугольник на экране развернулся острым углом к Земле. Советский “челнок” пошел на снижение.

“Юрий Гагарин” несся к Земле, словно акула, почуявшая добычу. Включились тормозные двигатели; чтобы замедлить скорость, кораблю потребовалось всего шесть секунд. Будто гигантская бабочка, “челнок” вошел в верхние плотные слои земной атмосферы.

На пульте сам собой двигался рычаг управления. Вспыхивали и гасли сигнальные лампы, щелкали переключатели. Казалось, что корабль ведет какой-то многорукий призрак.

Белые крылья корабля стали желто-оранжевыми по периметру; на скорости восемнадцать тысяч миль в час “Юрий Гагарин” преодолевал ионосферу и стратосферу. Сработали хвостовые двигатели; взмыв над поверхностью Тихого океана, “Юрий Гагарин” взял курс на западное побережье Соединенных Штатов Америки.

В Центре управления Белого дома царила тихая паника.

— Господин президент, вынужден официально уведомить вас, — сухим тоном известил министр обороны. — Нам придется нанести по этой штуке ракетный удар. Она движется в сторону Калифорнии.

— Они терпят бедствие, — не сдавался президент.

— Вероятно, они смогут с ним справиться, нам же в случае его посадки бедствий просто не избежать. Мы не можем — не должны — позволить советскому летательному аппарату безнаказанно проникнуть в наше воздушное пространство, сэр. Мы не знаем, какова их задача. Вполне возможно, они имеют на борту ядерное или биологическое оружие.

Президент вслушивался в непонятную, но убедительную по интонации ругань по-русски, доносившуюся из динамика. Стенографистка невозмутимо продолжала переносить уже переведенные проклятия на бумагу.

— Что они говорят? — осведомился президент.

— Угрожают, — ответила стенографистка, не поднимая головы. — Грозят космонавтам страшными карами, если они осмелятся посадить корабль где-либо вне территории Советской России.

— Старый трюк, — проворчал министр обороны. — Они думают, мы из сочувствия предоставим экипажу политическое убежище, и начнут очередную кампанию против нас.

Президент тем временем рассматривал развернувшуюся во весь экран тактическую карту Соединенных Штатов Америки. “Челнок”, вернее, изображавший его зеленый треугольник пересек пунктирные линии долготы и широты над ядовито-зеленой полосой, отмечавшей побережье Калифорнии.