Ни о чем не жалея - Мартин Кэт - Страница 14

На секунду ей показалось, что сейчас она упадет, но крепкие руки подхватили ее, не дав рухнуть на землю. А сладостный поцелуй все продолжался. Кейт и не заметила, как герцог расстегнул пуговки у нее на платье. Догадалась о том, что ее раздевают, лишь по тому, что почувствовала разгоряченной кожей легкое дуновение ветерка. Платье соскользнуло к поясу, но Кейт не сразу уловила опасность. Лишь когда горячая рука герцога легла ей на грудь, она немного пришла в себя и замерла, понимая, что должна его остановить.

Рэнд успокоил ее легкими поцелуями; потом, коснувшись рукой соска, принялся поглаживать его, и сознание Кейт снова затуманилось, а тело обдало жаром. Наклонив голову, Рэнд взял сосок в рот, намочив при этом тонкую ткань рубашки, и принялся легонько покусывать его. Кейт показалось, что она сейчас упадет в обморок.

– Рэнд... – прошептала она и прильнула к его шее, едва не всхлипывая от наслаждения, которое он ей дарил.

Он вновь поцеловал ее, не переставая при этом гладить ее грудь, мять, поднимать и опускать, словно пробуя ее на вес, и у Кейт вновь голова пошла кругом.

Наконец, оторвавшись от ее губ, Рэнд наклонил голову, покрывая легкими поцелуями шею Кейт, и, добравшись до уха, затеребил мочку горячим языком.

– Ривер-Уиллоуз совсем рядом, за холмом, – тихонько прошептал он. – В доме никого нет, только несколько слуг. Пойдем со мной, Кейт. Позволь мне любить тебя. Позволь показать, как нам будет хорошо вместе.

Кейт тяжело дышала. Голова кружилась, и она никак не могла понять, о чем он говорит. Внезапно ее как громом поразило. Рэнд привез ее сюда, в одно из своих поместий, чтобы заняться с ней любовью, как уже наверняка проделывал с десятком женщин. Негодяй! Да как он смеет! А она... О Господи, что же она делает? Ведь ее предупреждали и Элизабет, и Мэгги, и даже Джеффри Сент-Энтони.

Да, она хочет его, что кривить душой. С того дня, как увидела его на боксерском ринге, она сотни раз представляла себе его великолепное тело. Когда он целовал ее, она ощущала ни с чем не сравнимое удовольствие. Но этого недостаточно.

Она женщина, и ей хочется испытать всю глубину его страсти, но она не желает становиться его очередной легкой добычей.

– П-простите, Рэнд. Я не могу, – проговорила Кейт, покачав головой.

Его темные глаза протестующе вспыхнули.

– Но почему? Ты же хочешь меня, я это чувствую. Позволь мне любить тебя. Ведь мы оба этого хотим.

Высвободившись из его объятий, Кейт дрожащими руками натянула лиф платья и прикрыла грудь. Она должна была бы испытывать стыд, но ничего подобного не ощущала. Ей хотелось узнать, что такое страсть, и с Рэндом ей удалось это сделать хотя бы отчасти.

– Мне кажется, будет лучше, если вы отвезете меня домой, – проговорила она.

Секунду он пристально смотрел на нее, после чего сжал губы так плотно, что на скулах заиграли желваки.

– Ты уверена, что именно этого хочешь?

Кейт покачала головой, неожиданно испытывая желание расплакаться.

– Я ни в чем не уверена... больше ни в чем не уверена. Но я знаю: будет лучше, если я поеду домой. Вы отвезете меня, Рэнд?

Прошло несколько долгих, томительных мгновений. Наконец Рэнд зажал ее лицо между ладонями, наклонился и, легонько поцеловав в губы, проговорил:

– Я отвезу тебя домой.

Всю обратную дорогу они молчали. Герцог сидел рядом с ней в карете, и его сильное тело казалось Кейт словно отлитым из стали. А в голове билась лишь одна мысль: она не должна была приезжать сюда, не должна была позволять ему целовать и ласкать себя, не должна больше вспоминать об этих сладостных мгновениях. И не должна хотеть испытать их вновь.

Глава 6

Кейт просматривала список, который принес ей Джеффри, – фамилии его знакомых, которые могли бы оказать денежное содействие экспедиции отца. Она сидела в маленьком, хорошо обставленном салоне городского дома лорда Трента, выдержанном в мягких желтых и красновато-коричневых тонах, служившем ее отцу кабинетом во время его пребывания в Лондоне.

В течение последних трех дней Кейт работала вместе с ним: просматривала конторские книги, расписание отплытия кораблей, писала письма сослуживцам отца в Дакаре. С Рэндом она не встречалась. Даже записки от него не получила с тех пор, как он привез ее обратно к музею после пикника. Скорее всего он понял, что она не столь легкая добыча, какой он ее себе вообразил, и перекинулся на кого-то другого.

Вот и хорошо, успокаивала себя Кейт. Рэнд Клейтон – не тот мужчина, с которым ей стоит связываться. Он англичанин, великосветский вельможа, аристократ, а она простая американка. Рэнд привык иметь дело с женщинами, живущими по правилам великосветского общества. А она, Кейт, живет своей жизнью, причем так, как считает нужным. Она стала самостоятельной с тех пор, как умерла мама, и привыкла вести кочевой образ жизни, переезжая с места на место, и видела порой такое, отчего любая нормальная женщина упала бы в обморок.

Да и Рэнд наверняка был бы шокирован, если бы она описала ему рисунок огромного фаллоса, виденного ею в Помпее, или десятки рисунков с изображением любовных поз и статуэток на эту же тему.

Было время, когда она никак не могла понять, что означают эти рисунки и статуэтки. Но это было давно. Сейчас она повзрослела, поумнела и отлично понимала, что к чему.

Кейт взглянула на свои руки, усеянные крошечными веснушками. Неудивительно, что они у нее появились – ведь она часами работала под жарким тропическим солнцем. Перед ней возник образ красавицы леди Хэдли, и Кейт попыталась представить ее либо кого-то еще из многочисленных пассий Рэнда за работой, которой занималась на острове она. Естественно, у нее ничего не получилось.

Кейт понимала, что разительно отличается от женщин, с которыми Рэнд был знаком до нее. Такие женщины, как она, герцогу Белдону не нужны – а если и нужны, то ненадолго, на часок-другой. Да и он ей не нужен, убеждала себя Кейт снова и снова, но не думать о нем не могла.

– Итак, мисс Хармон, что вы на это скажете?

Кейт резко вскинула голову. Джеффри Сент-Энтони стоял рядом, облокотившись о стол, почти касаясь ее головы своей золотоволосой головой.

– Простите, Джеффри, что вы спросили? Молодой человек отступил и, зацепившись каблуком за восточный ковер, чуть не упал.

– Какой же я неловкий. – Он одернул сюртук. Его светлокожее лицо вспыхнуло от смущения. – Обычно я не такой олух. Наверное, волнуюсь. – Судорожно сглотнув, он отвернулся. – Я вас спрашивал... если у вас, конечно, нет других планов... не согласитесь ли вы с вашим батюшкой пойти со мной завтра вечером в оперу? В Королевском театре дают «Семирамиду». Я слышал самые лестные отзывы.

В этот момент в комнату вошел профессор, поправляя монокль.

– В оперу, говорите? – Его губы тронула задумчивая улыбка. – Раньше я любил оперу. Когда Мариан была жива, мы частенько туда ходили.

Кейт почувствовала укол совести, как бывало всякий раз, когда отец заговаривал о матери таким полным обожания тоном.

– Хочешь пойти, папа? Мы уже сто лет нигде не были. Отец повернулся к молодому блондину, с явным нетерпением дожидавшемуся ответа.

– Очень любезно с вашей стороны, Джеффри, что вы нас пригласили. Мы с благодарностью принимаем ваше приглашение.

Джеффри так и расплылся в широкой, какой-то мальчишеской улыбке.

– Представление начинается рано. Я заеду за вами около шести, если не возражаете.

Кейт одарила его благодарной улыбкой и сказала, что будет с нетерпением ждать вечера. Джеффри вышел из комнаты, а они с отцом вернулись к работе. По крайней мере, Кейт попыталась это сделать.

Когда все мысли – о жарких поцелуях и жгучих ласках, это нелегко.

– Вам что-нибудь еще нужно, или я могу идти ложиться спать? – спросил камердинер Рэнда Персивал Фокс, служивший у герцога уже много лет.

– Ничего не нужно, – буркнул Рэнд, – за исключением хорошего сна.

– Может быть, в таком случае принести вам стаканчик бренди? Поможет немного успокоиться и отвлечься от мыслей о профессоре.