Трамвай для влюбленных - Лаврова Дарья - Страница 8

— Ну, Наташ, не расстраивайся ты так… — начала нудить Нинка. — Он просто прикольнулся… Он друга своего ждал… — Нинка отчаянно пыталась найти оправдание себе и Игорю.

— Так не прикалываются. Ему просто нравишься ты, а не я.

— Наташ, не говори глупости. Я зайду к тебе вечером, и мы поговорим. Заодно сообщения на фейсбуке проверю.

— Посмотрим.

— Наташ, не разговаривай со мной так! Я не хочу портить с тобой отношения, и я знаю, почему ты так делаешь. Я тут ни при чем. Если хочешь, вообще не буду с ним общаться. Даже здороваться не буду.

— О чем ты?

— Надо же быть немного понапористей, ты должна дать ему понять, что он тебе нравится. Ну я не знаю. Просто подойти к нему, когда он будет один, и попроси номер мобилы. Неужели это так трудно? Поболтай с ним. Я не понимаю, чего ты так заморачиваешься? Я тебя вообще не узнаю. Чего ты ноешь из-за какого-то парня? Иди, поешь и успокойся.

Я закатила глаза, вздохнула и ушла, не прощаясь. Я шла к остановке трамвая и тихо ненавидела — и Нинку, и себя. Себя даже больше. Вообще я себя люблю, но в эти минуты я готова была биться головой о стену. Неуверенная, робкая, нерешительная. Я начинала страшно тормозить, стоило только Игорю появиться на горизонте.

Обычно парни сами знакомились со мной, добивались меня, носили на руках, дарили конфеты и выигрывали для меня плюшевых медведей на ВДНХ, а я принимала все как должное, воротила нос и поправляла воображаемую корону на голове.

Я была крутой с ними. Сама от себя кайфовала. Общительная, стебная, остроумная, самая красивая и обаятельная — со всеми, к кому я равнодушна.

Но появился Игорь и спутал мне все карты, сделал беспомощной, беззащитной, неумелой и жалкой в собственных глазах, а для меня это было самым ужасным, что я могла себе вообразить.

Перестать любить себя, верить в себя — это самая большая ошибка, которую может сделать девушка. Неважно, сколько ей лет. Пять, пятнадцать, двадцать пять или больше.

Я села на свободное место. Выходить через три остановки. Два раза в неделю я хожу в тренажерный зал — бегать по беговой дорожке и качать пресс до тошноты. Надеюсь, это отвлечет меня сегодня от бесконечных мыслей об Игоре и Нинке.

Плеер я сегодня забыла дома, поэтому снова подслушивала чужие разговоры. За моей спиной сидели две девушки, намного старше меня. Наверное, им за двадцать. Не могу представить себя старше двадцати. Какая скучная у них жизнь, наверное. Мне жалко их.

— …Слышала, Зайцев свою недавно бросил?

— Откуда знаешь?

— Я с ним общалась в прошлую пятницу.

— Такая красивая пара. А чего расстались?

— Хм… ты знаешь вообще, что он ей сказал?

— Ну?

— Это очень сложно — позволять себя любить.

— Вот урод.

— И не говори. Девушка не нашлась чем ответить.

— Да я бы тоже не нашла…

Это было как раз то, что и нужно было мне услышать. Двери открылись, я вышла наружу. Перешла дорогу, дошла до метро, перешла на другую сторону проспекта Мира и медленно поплелась мимо церкви в сторону Ракетного бульвара.

…А ну, встала, побежала!.. Нет, сначала размяться… Так-так, вон тот молодой человек, да, он ничего. А ну-ка подними глаза! Быстро улыбнулась, волосы распустила, нет, волосы лучше так оставь. Грудь вперед, живот в себя, как хорошо, что живота-то нет. Глаза… Самое главное глаза! Глаза должны быть счастливыми!.. Люди добрые, одолжите счастья сантиметр, ну очень надо!.. Ну, пожалуйста. Ага, сейчас тот парень отдаст. Эх, нет, побоялся, что его полотенце заберу… Так, фиг с ним, не то… Так-так, а вон тот? Что говоришь? Пошла?.. Куда пошла?! Я тебе сейчас пойду, я тебе сейчас так пойду! А ну два километра всего пробежала, дальше-дальше беги, быстрее! Зачем? Как это зачем? Попу классную хочешь? А ножки? Ножки-то вон какие!..

Ладно, отдохни, хорошо, кошечка, побольше пластики, побольше… Ну что ты, дурочка, все хнычешь? Вон какая, ух! Еще пятьдесят таких найдем, успокойся. Не хочешь? Ну ничего, пригодятся. Так, улыбочку не забываем! Надо же на ком-то тренироваться.

Так, деточка, ноги в руки и вперед! Навстречу страшному, неизвестному, но точно хорошему!

В раздевалке толпилось несколько полуголых девушек. Они медленно сушили волосы, красили ресницы у зеркала и тихо переговаривались о чем-то своем.

— Такая темная… Интересно, каким автозагаром она пользуется?

— Такой естественный.

— Как будто натуральный.

— Спроси, Лик.

— Почему сразу я?

— Ну, тогда ты, Ник, интересно же.

— Да ну вас на фиг. Сама возьми, да спроси.

Я переоделась, вышла из раздевалки, отдала ключ и вызвала лифт. Недорогой спортклуб, куда я хожу с весны, находится на восьмом этаже бизнес-центра в конце Ракетного бульвара. Полукруглая башня в двадцать этажей — невнятного желто-зеленого цвета.

До сих пор не могу привыкнуть к лифтам. Их четыре. Каждый обозначен буквой — А, В, С, D. Чтобы подняться или спуститься на нужный этаж, нужно набрать его номер на цифровой панели, и тогда экран покажет букву — в этот лифт и нужно будет зайти.

Обычно я выбираю этаж и забываю посмотреть, в какой лифт заходить, но не сегодня. Нужный лифт приехал забитым почти под завязку. Я с трудом втиснулась в толпу молоденьких менеджеров с бейджиками из соседних офисов.

— А куда делась Вика? — спросила с оранжевым шнурком на шее.

— Ушла, — пожала плечами другая.

— Куда она ушла?

— Или кушать, или писать.

Лифт опустился на три этажа и снова открыл свои двери. На пятом этаже стоял парень с рюкзаком на одном плече. Он выглядел то ли очень усталым, то ли недовольным. Места в лифте не осталось.

— Не сегодня, — сказала я и громко рассмеялась, не сдержавшись.

Двери закрылись, лифт тронулся.

— Не обижайтесь! — крикнула я как бы вслед, все еще продолжая ржать.

На первом этаже я дошла до турникета и стала искать свой электронный пропуск. Неужели потеряла? Я копалась в сумке больше минуты.

— Проходи, — раздался писк, и на турникете загорелась зеленая стрелочка. Парень с пятого этажа прошел рядом и быстро скрылся за стеклянными дверями бизнес-центра.

Я прошла через турникет, поправила сумку и вышла на улицу. Хотелось заткнуть уши и забыться в родном плейлисте.

Парень тем временем стоял рядом с щитовой, где у железной лестницы был пристегнут его велосипед. Он будто что-то искал в карманах, а велосипед был той же модели, с которого я упала недавно.

Хотя зеленое пятно уже заметно посветлело, и ссадины больше не кровоточили, большим пальцем все еще трудно было шевелить.

Ваня

— Иван, подойди-ка сюда! — крикнула мадре из коридора. Я машинально свернул переписку с Элькой «Вконтакте» и вышел из комнаты.

Мы с сестрой с детства называем ее мадре. Во втором классе учили испанский язык. Недолго, каких-то три месяца всего. А слово запомнилось, привязалось, прижилось в семье, хотя поначалу и звучало грубовато.

Мадре работает учителем русского и литературы, так что мы с Олькой с первого класса были под присмотром. Так и сейчас, ничего не изменилось.

А еще мы с детства знали — если мадре требует «подойти сюда», значит, будет отчитывать. Выберет самый строгий учительский тон и потребует подробных и четких объяснений — что, где, когда, зачем и почему.

Мы уже взрослые, нам почти по семнадцать, а таких моментов боимся до сих пор. Мадре умеет вправить мозги.

— Иван, немедленно подойди сюда! — повторила мадре уже более требовательно.

Мадре стояла в ванной у стиральной машины и перебирала корзину с грязными вещами. Было заметно, как она хмурится под очками.

— Ну что я опять натворил?! — вздохнул я.

— Объясни мне пожалуйста, — начала она. — Что это такое?