Хрустальная певица - Маккефри Энн - Страница 29

Оборудование для заказа пищи не предоставляло большого разнообразия, но снабженец уверил ее, что качество еды и питья всегда самое лучшее, даже если резчик в неистовстве своей работы и сам не сознает, что ест.

«Неистовство», решила Килашандра, самое подходящее слово для описания состояния, в каком было оставлено большинство саней, хотя заправщик не раз напоминал ей, что шторм, заперший всех певцов в санях, причинил некоторые повреждения.

К концу второго утомительного дня она помогла вычистить и заправить десять саней, и ее напарник объявил, что с остальными тремя управится сам.

Следующий день был выходным, но ангарный офицер сообщил рекрутам, что каждый, кто захочет продолжать работу, получит двойную плату. Первый поднял руку Шиллаун, за ним Рембол: он подмигнул Килашандре, и она волей-неволей последовала их примеру. Ангарный все-таки удивился, когда все присутствующие согласились. Он проворчал что-то и ушел в свой офис.

– Почему, собственно, мы вызвались? – спросила Джезри.

– Мысль о двойной оплате отгоняет все сомнения насчет долга! – сказал Рембол вращая глазами.

– При такой оплате, – сказал Бартон, потирая ноющие мышцы плеч, – мы опередим Гильдию еще до лихорадки.

– Они вычтут с нас за время нашего безделья немалую сумму, – хмуро заметила Джезри.

– Нет, – поправил ее Шиллаун, – все медицинское обслуживание бесплатно.

– За исключением того, что мы не получим плату за работу, которую не делали.

– Я, кажется, не работал так тяжело с тех пор, как был мальчиком на рыбачьем траулере моего отца, – продолжал Шарон, – а рыбная ловля на Аргис производится по-старинке.

– Поэтому ты и стал учиться космическим полетам? – спросила Килашандра.

– Именно.

– Что же, теперь снова батрачишь, – усмехнулась Джезри.

– Мы же члены Гильдии, – в тон ей ответил Рембол.

– … уменьшающие свой первоначальный долг, – добавил Шиллаун, облегченно вздыхая.

– Ну, пошли! – махнул рукой Рембол, и все направились наверх, к гостиной. Рембол предложил Килашандре выпить.

– Нет, сначала я как следует вымоюсь.

– И я тоже, – сказала Джезри, передернувшись всем телом.

Все разошлись по комнатам. Килашандра бросила взгляд на светящуюся красным дверь Кариганы.

– Не беспокойся за нее, Шандра. Она попала в ловушку чего-то большего, чем Гильдия, – сказал Рембол, беря ее за локоть и ведя дальше.

– А я о ней и не печалюсь, – ответила Килашандра смутно недовольная собой и замечанием Рембола.

– Здесь никто никогда ни о чем не печалится, – с оттенком грусти комментировал Шиллаун. – Никто ни о ком не думает. И ни у кого нет хороших манер.

Это совершеннейшая правда, подумала Килашандра, погружаясь в горячую душистую воду и смывая вонь дневной работы с тела и освежая дыхание.

Мысль о долге застряла в ее мозгу, и она, отдыхая на постели после ванны, включила прибор. Заправщики получали премии за скорость выполнения своих обязанностей. Она набрала сведения о собственном счете и обнаружила, что плата за ее работу покрывает расходы на жизнь и на питание уже после челнока. Если она получит завтра двойную плату и, может быть, премию за скорость, она избавится от долга. Только сейчас она вспомнила о двух поручительствах Гильдии. С ними она, может быть, сумеет даже заплатить за оборудование, которое потребуется ей в ее постсимбиотическом ранге. Приятная мысль – быть хоть на шаг впереди Гильдии.

Из любопытства она запросила список Гильдии: он начинался с Ланжеки, как гильдмастера, затем шли три шефа Контроля, Торговли и Исследований, а дальше имена действующих членов. Это была не совсем та информация, какую хотела Килашандра. Она подумала немного и запросила полный список. Первым членом Гильдии был Барри Милки. Затем на дисплее пролетали имена и планеты. Наверное, все эти люди уже умерли, подумала Килашандра, удивляясь, что подобных записей нет. Хрустальный певец всегда хрустальный певец? Нет, кое-кто в списке, наверное, был из обслуживающего персонала. Если статистика Бореллы достоверна, то в ранние дни Гильдии коэффициент адаптации к споре-симбионту был низок. Ее удивило, что в списке Гильдии были представлены почти все населенные людьми планеты ФП. Было даже два фьюертанца. Это уж совсем удивительно. Жаль, что в списке не указано, когда они вступили в Гильдию. Имена, по-видимому, шли в порядке поступления, но не по алфавиту. Мелькнула имя Бореллы, затем Малейн и Каррика. Она подумала, не пропустила ли Интора, но вскоре появилось и его имя. Он с Гипериона, одной из первых планет, заселенных в Альфе Центавра во время Великой Войны исследований, которая привела к созданию Федерации Планет. Интересно, моложе он Борелла, Малейн и Каррика, или пришел сюда уже немолодым? А когда пришел заправщик, не назвавший своего имени? Она пожала плечами. От сортировщика требовалось умение Интора, в то время как «заправщик» – просто романтический титул для работы, которую могла бы делать машина. «Резчик» в приложении к хрустальному певцу, конечно, не подразумевал статус человека, покорно подчиняющегося командам.

Она выключила аппарат. Компьютеры мало изменились со времени их изобретения: по-прежнему требовалось лишь уметь задать вопрос даже для самых хитроумных систем. А Килашандра гораздо больше привыкла находить малоизвестных композиторов и исполнителей, чем решать галактические головоломки.

Она пошла в гостиную, чтобы немного выпить, и думала, что Шиллаун опять преподнесет какую-нибудь сногсшибательную интерпретацию того, что он узнал из банка информации. Но он погрузился в расчет механических средств очистки саней. И Килашандра была рада, когда Рембол взял ее за руку и подмигнул.

– Наверное, я слишком устал для больших свершений, Шандра, – дружески сказал он, когда они дошли до его комнаты, – но хотел бы, чтобы мои руки обнимали что-то теплое и… соответствующее моему возрасту.

Килашандра засмеялась его нескладной шутке.

– Полностью приветствую. Твой счет выдержит ярранское пиво?

– Даже и для тебя, – ответил он, делая вид, что неправильно ее понял.

Они спали спокойно и безмятежно, как если бы компания и в самом деле была взаимно благоприятной. Когда компьютер разбудил их, они молча с аппетитом поели, а затем явились к ангарному. Поскольку они прибыли первыми, ангарный офицер с некоторым беспокойством оглянулся на аппарель.

– Придут, – сказал ему Рембол.

– Вот сани, которые должны быть готовы к полудню. Начинайте с них. Другие номера появятся на дисплее, когда я узнаю, кто из певцов собирается забрать сегодня свое имущество.

Килашандра и Рембол поспешили отойти, желая быть подальше от ангарного, если остальные добровольцы так и не придут. К полудню они вычистили и заправили продуктами восемь саней. Цифры периодически исчезали с дисплея: ясно было, что и другие рекруты работают.

В полдень по ангару разнеслись голоса, что предупредило Килашандру и Рембола о наплыве.

– Не нравится мне этот тон, – сказала она, в последний раз стукнув по скобам для резца в санях, которые они только что подготовили.

– Звук злобной толпы, – сказал Рембол и потянул ее за руку к складу, откуда они видели ряды саней и вход в ангар.

Стуки, проклятия, хлопанье дверцами, металлические звуки, удары по пластику… Заработали двигатели.

– Слишком быстро для такого замкнутого пространства, – сказал Рембол. Она заткнула уши. Рембол сморщился при особенно громком лязге и последовал ее примеру. Все это длилось недолго, но Килашандра вытаращила глаза на происходящее и удивлялась, как певцы не сталкиваются при таком столпотворении. Суматоха закончилась так же быстро, как и началась, когда последние сани унеслись к Рядам Брирертона.

– Мы сделали восемь саней? – спросил Рембол. – Этого достаточно на двойное время. Пошли. С меня хватит!

Гостиная была пуста. Дверь Кариганы закрыта и светилась красным. Рембол притянул Килашандру к себе, и она прижалась к его худому телу.

– Сегодня я не устал. А ты?

Килашандра не устала, потому что в Ремболе, в его обманчивой юношеской внешности, таилось непреодолимое очарование. Килашандра знала, что он знает это, но поскольку он вел себя не навязчиво, она охотно согласилась. Он был вроде ярранского пива: холодный, с хорошим приятным вкусом, удовлетворял без пресыщения.