Флетч и вдова Бредли - Макдональд Грегори - Страница 4

– Я вообще не знаменита. Пока. А спать поздно я научилась в драматической студии.

– Правда?

– Да. Занятия там начинались после полудня.

– Этим артисты отличаются от всех прочих.

– Я не знаю, когда начинается ночная смена в газете, Флетч, но эта красная лягушка, ползущая над океаном – заходящее солнце. А если я не ошибаюсь, от твоей драгоценной редакции нас отделяют семь часов быстрой езды.

– Я теперь другой человек.

– Другой?

– Меня уволили.

– Однако, – на пару секунд она даже перестала жевать. – Тебе же нравилась эта работа.

– За нее еще и платили.

– Ты можешь найти работу в другой газете. Так ведь?

– Я в этом сомневаюсь.

– Что случилось?

– Длинная история. Запутанная.

– А ты расскажи. В самых общих чертах. Если я чегото не пойму сразу, то смогу задать тебе вопрос-другой. Так?

– В общем, мне поручили написать проходную статью о мало кому известной компании, и я, похоже, обманул читателей. Всю информацию я получал от одного парня по фамилии Блейн. Чарлз Блейн. Вице-президент и начальник финансового отдела. Он принес мне ворох служебных записок, направленных ему председателем совета директоров компании, Томом Бредли, и сказал, что я могу ссылаться на них. Что я и сделал.

– Так в чем же твоя ошибка?

– Том Бредли умер два года тому назад.

– Умер?

– Умер.

– Совсем умер?

– Сейчас он мертвее романтики.

– Ты цитировал умершего человека?

– И очень подробно. Мокси хихикнула.

– По-моему, в этом нет ничего плохого.

– Могло, конечно, быть хуже, – Флетч покачал головой. – Я мог процитировать человека, которого вообще не существовало.

– Извини, – Мокси почесала нос.

– За что?

– За мой смех.

– Да нет, ситуация действительно смешная.

– А когда написаны документы, на которые ты ссылался? Не в последнее же время?

– В том-то и дело, что даты свежие. Я привел их в статье.

– Я ничего не понимаю.

– Считай, что нас уже двое.

Мокси посмотрела на заходящее солнце.

– А может, это чья-то злая шутка?

– Очень злая. Кто-то сознательно хотел навредить прессе.

– Кто? Почему?

– Я полагаю, Блейн. Он знал, что делает, подсовывая мне служебные записки от покойного. Может, он чокнутый.

– А потом ты с ним виделся? Пытался связаться?

– Пытался, этим утром. Он ушел с работы. Грипп.

– Нет, – Мокси покачала головой. – Какое-то безумие. Никто на это не пойдет. Особенно ради шутки.

– Это не шутка, – возразил Флетч. – Возможно, ты слышала, что некоторые американские фирмы ведут хорошо продуманную кампанию, цель который – выставить на посмешище газеты и телевидение.

– Где я могла это слышать?

– Кампания эта набирает обороты. Они говорят, что среди журналистов слишком много либералов. Настроенных против бизнеса как такового.

– Это так?

– Возможно. А возвращаясь к моему случаю, отмечу, что два или три года тому назад корпорации «Уэгнолл-Фиппс» как следует досталось от «Ньюс-Трибюн».

– За что?

– Заигрывание с должностными лицами. Они кормили и поили конгрессменов, мэров, более мелких чиновников, получавших жалование от государства, чтобы соответствующие службы покупали лопаты и зубочистки у «Уэгнолл-Фиппс».

– Те статьи писал ты?

– Тогда я даже не работал в «Ньюс-Трибюн». Я был в Чикаго.

– Так ты – козел отпущения.

– Мне некого винить, кроме себя. Статью об «Уэгнолл-Фиппс» я писал спустя рукава. Параллельно я готовил другой материал, о футболе. Вот с ним я работал на полную катушку. А с «Уэгнолл-Фиппс»... Просмотрел вырезки за прошлые годы, пришел к выводу, что главный вопрос – остался ли у корпорации тот самый пансионат в Аспене <Известный лыжный курорт.>, где развлекали конгрессменов и их семьи, и отправился брать интервью у Блейна. Помнится, я едва не заснул, слушая его. А потом он усадил меня в отдельный кабинет, чтобы я мог спокойно сделать выписки из служебных документов.

– То есть у тебя нет ни служебных записок, ни их копий.

– Нет. Ничего у меня нет. Простая, глупая, никому не интересная статья, которую, как мне казалось, никогда не напечатают. Но кто будет читать про «Уэгнолл-Фиппс»?

– Наверное, сотрудники корпорации, а уж руководство – наверняка.

– Мне поручили эту статью лишь потому, что репортер, обычно пишущий о бизнесе, большой любитель дельтапланов, неудачно приземлился и сломал позвоночник.

– Это ужасно.

– Конечно, ужасно. Бизнес для меня – темный лес. Я даже не просматриваю биржевые страницы. И слыхом не слыхивал об «Уэгнолл-Фиппс».

– Так почему они отыгрались на тебе?

– Не на мне. На газете. Над нами действительно будут смеяться. Цели они достигли.

– То есть воспользовались твоей некомпетентностью в этом вопросе.

– Именно так. Приходит такой зелененький Братец Кролик, открывает рот и ему скармливают заранее приготовленную морковку. Говорят о Томасе Бредли, председателе совета директоров, показывают его служебные записки, а я наговариваю в диктофон или аккуратно вывожу в блокноте: «В служебной записке, датированной 16 апреля, председатель совета директоров, Томас Бредли, распорядился... и так далее, и так далее». Да разве мог я предположить, что вице-президент, он же начальник финансового отдела, будет говорить о покойнике, как о живом человеке?

Мокси покачала головой.

– Бедный Братец Кролик.

– Не бедный. Глупый.

– Значит, тебя уволили.

– Главный редактор постарался подсластить пилюлю. Заговорил о трехмесячном отстранении от работы, но лишь для того, чтобы потом бить себя в грудь, утверждая, что пытался вытащить меня.

– Никаких шансов?

– Я бы сам не нанял себя. А ты?

– Хочешь сока? Есть еще бутылка.

– Ее лучше оставить на утро.

– Так что ты делал утром в отеле «Парк Уорт»?

– Это уже другая история. Потому-то мы и едем в Урэмрад. Вернуть одному парню бумажник. Я нашел его на мостовой.

– Флетч, я замерзла. Если ты посмотришь на запад, то заметишь, что и солнце ушло в другое место.

– Я могу разжечь костер, – предложил Флетч.

Мокси воззрилась на него.

– Ты хочешь сказать, что мы проведем ночь здесь?

– Естественно. Это так романтично.

– На пляже?

– Сколько у тебя денег, Мокси?

– Не знаю. Долларов пятьдесят.

– Я так и думал. Репетиции новой пьесы начнутся у тебя в понедельник. А когда ты получишь первый чек?

– В конце следующей недели.

– Тебе жить на пятьдесят долларов до конца недели, а мне, примерно на столько же, до конца своих дней. Смекаешь?

– А кредитные карточки на что? Вчера вечером ты ей воспользовался. В ресторане. Даже у меня есть кредитная карточка.

– Спальник у меня в машине.

– Ты заставляешь меня провести ночь на берегу?

– Я тебе это уже говорил. Очень романтично.

Поднявшись, Флетч стряхнул с себя песок.

– А я тебе говорила, что романтика умерла.

– Мудрая мысль, – Флетч направился к машине. – Пошел за мешком.

ГЛАВА 6

– Ищу своего дядю, – пояснил Флетч.

Старику-полицейскому потребовалось немало времени, чтобы подняться с вращающегося стула и подойти к перегородке, разделяющей надвое большую комнату, которую занимал полицейский участок города Урэмрада. В левом ухе полицейского Флетч заметил слуховой аппарат.

– Его зовут Джеймс Крэндолл, – теперь Флетч говорил медленнее, отчетливо произнося каждое слово.

– Живет в этом городе?

– Вроде бы.

– Что значит, «вроде бы»? «Вроде бы» здесь никто не живет. Или живут, или нет. У нас свободная страна.

– Мама дала мне этот адрес, – Флетч протянул полицейскому листок, полученный от Жака Кавалье. – А я не могу найти Курье-драйв.

– 47907 Курье-драйв, Урэмрад, – произнес полицейский.

– Аптекарь не знает, где это.

Полицейский коротко глянул на Флетча.

– Это Боб-то не знает?

– Похоже, что нет.