Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Бирюзовая тризна - Макдональд Джон Данн - Страница 33


33
Изменить размер шрифта:

— Нет. Я очень очень не хотел это услышать, особенно от тебя.

Он взглянул на пакет, надписанный от руки и прочел вслух:

— Пьер Жоликур, Рю де ла Тринитэ. Форт-де-Франс. Мартиника.

Фотография и обслуживание фотолюбителей. Какая муха тебя укусила, Макги?

— Может, она тебя сейчас тоже искусает. Мужчина и женщина совершают круиз по островам, один на один на моторной яхте. В одном порту мужчина подбирает на борт пассажирку. Не знаю, как он собирался хранить ее пребывание в секрете. Может быть, просто не задумывался над этим.

Пассажирка вылезает на передний люк понежиться на солнышке. Жена видит ее и снимает, чтобы иметь доказательства. Три снимка. Пассажирка застает ее за съемкой третьего кадра. Она бежит вниз. Она рассказывает все мужчине. Наверняка жена возьмет пленку из фотоаппарата и спрячет ее куда-нибудь в укромное место. Когда она засыпает, мужчина берет ее аппарат, вставляет пленку и снимает ее целиком, двенадцать кадров на один люк, со всех возможных позиций. В Форт-де-Франсе он следит за тем, куда она отправилась, — а может быть, во всем городке было одно единственное место, где проявляли и печатали «Кодак» — и отдает свою пленку в то же самое место. Я думаю, он заплатил огромные деньги фотографу, чтобы тот смонтировал из двух пленок одну. Может быть, он объяснил все невиннейшей шуткой. Он вернулся в салон после проявки обеих пленок и отобрал устроившие его снимки и негативы. Были вставлены съемки того же самого места на яхте с тем же самым морем, но, разумеется, без девицы. Он допустил, как видишь, несколько ошибок, отбирая парные снимкам негативы. А потом оставил все это в салоне, пока жена не пришла и не забрала их.

— И все же я еще не вижу кусачей мухи.

— Сам посуди, первое, что он заявил своей жене, это то, что она выдумала девушку на баке. Была сцена, и не одна. Он уверял ее, что на яхте вообще не было никакой девушки.

— Ох, Господи, — вздохнула тихо Дорис.

— И он даже отплыл от яхты на шлюпке, предоставив жене обыскать каждый дюйм, и, конечно, никакой девушки она не обнаружила. Девушка, с тех пор, как ее засняли, исчезла, разумеется.

— Та-ак, уже что-то жужжит. Грязная работа, Трев. — Ты знаешь, что я ни в коем случае не мистик, и я сказал им обоим об этом. Потому что, когда она позвонила мне и вызвала на Гавайи, я взглянул на эти снимки и уверил ее, что у нее было что-то вроде галлюцинации.

— Я бы на твоем месте спешно помчалась обратно, — заметила Дорис.

— Идея недурна. Но сейчас, знаешь ли, она где-то к юго-западу от Гавайев на той самой восхитительной яхте, с тем же самым восхитительным парнем!

— Ладонь Дорис тут же накрыла мою лапищу. Мне стало немного легче.

— Ох, Господи, — сказала она. — Как безжалостно и глупо. Может быть, он сумасшедший?

— Куда они направляются, — поинтересовался Гейб.

— Паго-Паго. Должны быть там в четверг, десятого января. В пути уже двенадцать дней. Она собирается развестись с ним. По крайней мере, она объявила ему: что между ними все кончено. Она только помогает ему привести яхту, у них нашелся покупатель.

— И эта девушка так дорога тебе?

Я попробовал улыбнуться, но боюсь, вышла гримаса.

— Она очень богата и недурно готовит. Она слишком молода для меня. Хотя считает, что мы созданы друг для друга…

— Погоди-ка, — прервал меня Гейб. — Так они на яхте весь путь от Мартиники до Гавайев? Вдвоем?

— Да.

— Почему же теперь они в большей опасности, чем тогда?

— Она была и тогда. — Я рассказал им о двух покушениях Говарда. — Я пытался осмыслить все это, но у меня ничего не вышло. Так просто было сказать: ребята, вы беситесь с жиру. Но Говард Бриндль знал, что убьет ее еще когда брал в жены. Весь этот круиз был задуман именно для убийства. Потому что, если они уплывут из Лодердейла на неделю-другую, а через три дня он вернется и скажет: вы знаете, Гуля свалилась за борт и утонула, его просто растерзают на месте. Он знал это. Эта история — одна сплошная помойная яма.

— Говард Бриндль! — сказала Дорис. — До чего удивительно обычное имя. — А как насчет его биографии? — поинтересовался Гейб.

— Не то, чтобы у меня были улики, но около него наличествует уже два трупа, не считая той несчастной попутчицы.

— Из-за денег?

— Не думаю, что этому были вообще какие-то определенные причины. Может быть, это мания, может быть озлобленность и желание противостоять всему миру. Он хитрый, поворотливый и сильный. Не думаю, что он слишком умен. Я хочу сказать, что умный человек изъял бы эти снимки у жены после того, как нужный эффект был достигнут.

— В чем заключался эффект? Заставить ее поверить, что она сошла с ума?

— Заставить ее сказать нескольким близким друзьям, что она сошла с ума. Так, как она сказала мне. Так, чтобы он мог сказать, что он беспокоится за нее. Может быть, он спланировал все с самого начала. К тому моменту, как с ней наконец что-то произойдет, в его пользу будут играть и месяцы, проведенные ими вдвоем в океане, и ее безумие. И найдутся друзья, которые подтвердят: да, она стала какой-то очень странной, чудной какой-то. Может быть, у него такое хобби — убивать странных людей. С ними не будет ни одной серьезной улики. А тут еще солидный куш: около миллиона долларов. Так что он будет очень осторожен. Мне кажется, у него нет настоящих глубоких чувств. Он слишком легко плачет. Или в таком случае он величайший актер в мире.

— Но ведь, можно связаться с ними по радио? — робко сказала Дорис. — Выслать корабль. Вертолет, наконец.

— Славная ты у меня девочка, — улыбнулся Гейб. — Океан, знаешь ли, большой. Несколько войн назад целая куча самолетов, кораблей, радарщиков и прочей ерунды пытались засечь в океане флотилию, а не одну маленькую яхту. Неделями пытались. Да, еще и подключили к поиску кучу субмарин. В конце концов обнаружили — совершенно случайно. А флотилия, скажу я тебе, занимает несколько квадратных миль в океане. Через Тихий может нестись целая регата парусных судов, ты будешь об этом знать, но пролетишь мимо раз десять, пока тебе посчастливится засечь хотя бы одну яхту. Вот если у тебя есть прямая радиосвязь и ты знаешь до тонкостей маршрут судна, вот тогда только ты сможешь по пеленгу обнаружить его. И то с поисковым самолетом.

— Разумеется, ничего подобного на «Лана» нет, — сказал я.

Повисло молчание. Гейб прищурился в небо. Казалось, он что-то обдумывает.

— Являться в порт одному было бы вопиющей глупостью, — сказал он. — Если человек говорит, что его жена упала или спрыгнула за борт, первый возникающий у всех вопрос будет: а не столкнул ли ты ее сам? При этом не важно, сколько месяцев или лет они плавали вместе. Хоть трижды вокруг света. А если еще и обнаружится — а это обнаружится тут же — что они женаты меньше полутора лет, сразу станет ясно, что дело в ее деньгах. И любой идиот сообразит, что в таком случае он должен был привести тело в порт.

Я поинтересовался, будут ли законники чинить какие-либо препятствия вступлению во владение наследством, потому что, насколько я знал, у Гули не было завещания. Все зависит от того, сколько будет длиться судебное разбирательство, ответил Гейб. Но в любом случае они будут иметь право отсудить в пользу государства до сорока пяти процентов. Я задумался над этим и дошел до совершенной ерунды. Голос Гейба вернул меня к действительности. Оставим завещание. Лучше подумаем, что Говард Бриндль вероятнее всего сделает с моей девочкой. Да, его женой. Но моей девочкой. Я могу назвать момент с точностью до дня, часа и минуты, с которой она перестала быть его женой.

— Всегда хорошо быть живым свидетелем, — пробормотал я.

— Не понимаю, — отозвалась Дорис.

— Кем-то, кто действительно знает, что то, что произошло, в самом деле произошло, — пояснил Гейб. — Такие особы всегда думают, что они видели нечто, что кому-то важно было видеть и слышали нечто, что кому-то важно было слышать. Самовнушение. Но я должен тебе напомнить, что мистер и миссис Бриндль на своей яхте совершенно одни. Посреди Тихого океана. И без каких бы то ни было свидетелей.