Марсианин - Богатырев Александр Николаевич - Страница 27

Как ни странно, но, начиная от магазина, улица была где-то как-то расчищена. По крайней мере, пешеходы могли пройти по тротуару.

Проезжая же часть улицы была засыпана снегом. Обычный маршрутный автобус вряд ли проехал бы по этим сугробам.

У магазина решили разделиться. Эля пошла на почту, а Михаил с Леной за продуктами.

Эля сделала несколько шагов и увидела, как метрах в пятидесяти от нее, в той стороне, где, по словам женщины, за углом находилась почта, в сугроб въехала необычная, не виданная ею раньше машина. По типу – легковушка-вездеход, но явно не советского производства. Легковушка, как бульдозер, взрыла сугроб и заглохла. Тут же из ее дверей посыпались небритые, изрядно нетрезвые и жутко матерившиеся личности.

Один из этих нетрезвых типов, увидев красивую девушку, вышагивавшую по тротуару с лыжами на плече, попытался пристать, но Эля на него так зыркнула, что тот аж шарахнулся. И некоторое время недоуменно глядел ей вслед, стоя по колено в снегу, не в силах понять, что его ТАК остановило. Из задумчивости его вывел окрик дружков, торопившихся в магазин за выпивкой.

Эльмира слышала, как они, по-прежнему отчаянно матерясь, двинулись к магазину. Секунду спустя их ненормативная лексика стихла, так как Эля завернула за угол и увидела наконец почту.

С виду почта как почта, но ее вид насторожил Элю. В ней было нечто неправильное… Машинально Эля сделала еще десяток шагов вперед, прежде чем до нее дошло: над фронтоном почты развевался не красный с серпом и молотом флаг, а бело-сине-красный.

Кулида встала, как громом пораженная.

– Зачем?! Зачем флаг генерала Власова здесь висит?! – пораженно спросила она у проходившего мимо старика.

– Эх, дочка, и не говори! У нас ныне уж пятнадцать лет как страна вся власовская…

– Вали отсюда, коммуняка недобитый! – вдруг услышали они сзади злобный голос.

Эльмира резко обернулась и, к немалому своему удивлению, увидела совершенно трезвого, интеллигентного вида субъекта в очках, сверлящего ненавидящим взглядом старого человека.

– Не обращай внимания, дочка, это местный ДЕРЬМОКРАТ. Дурак он. Лучше пошли отсюда от греха подальше…

– Но мне надо… – начала было Эля, шагнув к почте, но увидела ТАКОЕ, что на несколько секунд остолбенела: на табличке у двери было написано «Российская Федерация» и… красовался двуглавый орел!

Когда она чуть-чуть пришла в себя, то обнаружила, что рядом ведется оживленная перебранка между давешним стариком и тем, кого он назвал «дерьмократом».

С полминуты она вслушивалась, пытаясь сориентироваться. И услышала много интересного. От незнакомых определений типа «красно-коричневый», «коммунофашист» до чудовищных клеветнических заявлений глубоко антисоветского характера. Утверждения «интеллигента» были настолько чудовищны и шизофреничны, что невозможно было представить, что человек даже не в шибко здравом уме такое может заявлять.

Так как тон по отношению к старому человеку и, как явствовало из перепалки, ветерану войны был совершенно недопустимый, Эля просто взорвалась яростью.

Энергии ярости добавил еще страх и растерянность, порожденные совершенно диким и невероятным окружением. У нее было такое ощущение, что она застряла в жутком, ирреальном кошмаре. Ей казалось, что стоит только поднапрячься, и морок спадет – она проснется.

И напрячься она решила диким выплеском справедливой ярости по адресу явного морального урода.

– Замолчи!!! – гаркнула она прямо в лицо очкарику, да так, что он от неожиданности и испуга тут же заткнулся на полуслове.

– Как ты смеешь, гад, так разговаривать со старым человеком, да еще ветераном войны?! – поперла на него Эля.

– Д-да он коммуняка! – попытался оправдаться «интеллигент».

Определение «коммуняка» резануло слух. На воспитанную в духе патриотизма и защиты идей коммунизма Эльмиру Кулиду это подействовало как удар током на и без того разъяренного быка.

– Ма-алчать!!! Слушай! Ты! – пошла в наступление Эля, и с каждым шагом оскорбитель пятился. – Если ты сейчас же не извинишься перед человеком, Я ТЕБЯ НА КУСКИ ПОРВУ!!!

Видно, никогда не встречавший такого отпора «дерьмократ» спал с лица и еще быстрее стал пятиться, но, на его беду, набежали бабки и перекрыли дорогу к отступлению.

Вид озверевшей Эли был настолько страшен, что очкарик разве что не обмочился. Видя, что отступать некуда, а впереди очень, очень, очень озверелая молодая, весьма спортивного вида особа с тяжелыми лыжами наперевес, он счел за великое благо извиниться и ускоренно убраться с «поля боя».

Пока бабки поносили последними словами улепетывавшего «дерьмократа», Эля слегка пришла в себя и наконец задала вопрос, который ее мучил больше всего:

– Да что же это у вас тут творится?!

– Капитализьм, дочка, дерьмократия, будь она неладна! – ответил дед и в сердцах сплюнул на снег.

Но тут их диалог был прерван прокатившим мимо «вездеходом», из окон которого раздавался отчаянный девичий визг.

Внутри у Эли похолодело. Только что увиденное и услышанное тут же вылетело из головы, и, полная недобрых предчувствий, она бросилась к магазину.

Еще на подступах к нему она услышала, как голосит продавщица, и увеличила скорость. Когда она ворвалась в помещение, то увидела страшную картину: возле прилавка лицом вниз лежал Михаил, и вокруг его головы медленно растекалась красная лужа.

Эля на секунду растерялась и встала как вкопанная, но ее вдруг кто-то весьма вежливо, но настойчиво подвинул в сторону.

– Извини, Эля… – сказала Юля, спеша к лежавшему на полу командиру и вытаскивая на ходу из рюкзака аптечку.

Приложила к шее Михаила палец, констатировав: «Живой, но без сознания», и ловко и профессионально приступила к оказанию первой помощи.

– Куда эти уроды поехали? – услышала Эля голос Владимира у себя за спиной.

– Да домой поехали, – последовал ответ подошедшего наконец к магазину спасенного Элей от «дерьмократа» ветерана.

– Где их дом? – по-деловому продолжил допрос Владимир.

Дед объяснил, но спохватился:

– Не ходи туда, сынок! Убьют они тебя! Бандиты они и вооружены все. Лучше ОМОН вызови.

– Ага, – тихо и грустно подала голос слегка пришедшая в себя продавщица. – До ОМОНа они девчонку уже и закопать успеют… И собака у них – зверь лютый!

– Сынок! Пойми, – продолжал увещевать Владимира дед, – это настоящие бандиты. У них там главный живет. По всему нашему району главный бандит. Он всех торгашей района данью обложил, и судьи у него все на кормлении…

– И как же вы дошли до жизни такой?! – в сердцах воскликнул Владимир.

– Дык дерьмократия в стране! – привычно ответил ветеран. – И капитализьм!

– Ладно, уважаемый, скажи, сколько у них оружия и какое? Чем они вооружены?

– Ну, пистолеты есть… у всех… а еще, говорят, автоматы есть…

– Так «говорят» или «есть»?

– Пистолеты точно есть, – усердно подтвердил дед, – сам видел.

– Ясно. Спасибо.

Секунду подумав, Владимир спросил у Юли, имея в виду Михаила:

– Как он?

– Ничего страшного, – ответила Донцова. – Небольшое сотрясение мозга, и кожа на голове рассечена.

– Ясно… Так. Вы приводите его в чувство и тащите на «базу». А я пойду попробую Лену вызволить.

– Подожди! Я с тобой! – взметнулась Юля.

– Нет! Вы вдвоем тащите раненого на базу! – безапелляционно отрезал Владимир.

– Но…

– Никаких «но»! Это приказ!

Юля сникла.

– И еще, – сказал Владимир, поворачиваясь к ветерану. – Вы же ненавидите этих бандитов?

– Да.

– Поэтому попрошу, чтобы тут далее ни произошло, «вы нас не видели». Вы можете вдолбить это всем и каждому, кто нас успел увидеть?

Ветеран внимательно посмотрел ему в глаза, вытянулся и чисто машинально, по-военному отчеканил:

– Будет сделано, товарищ майор!

– Полковник, – так же машинально поправил его Владимир, с тревогой рассматривая все еще не пришедшего в сознание Михаила.

– Есть, товарищ полковник! – ответил ветеран, и на глаза его навернулись слезы.