Марсианин - Богатырев Александр Николаевич - Страница 28

– Да, и еще… Лыжи наши посторожите, пожалуйста, пока не вернемся.

– Обязательно! Не беспокойтесь.

Владимир кивнул, пожал деду руку и решительно двинулся к выходу.

Проходя мимо оконечности прилавка, он заметил лежавшую на краю толстую металлическую табличку с каким-то названием. Он взял ее в руки, взвесил, прикинул ширину и длину и сунул в рукав.

– Если что, скажете, что бандиты забрали, – бросил он через плечо, выходя в дверь.

– Ну, вылитый наш майор! – пробормотал дед вслед Владимиру. – Как с того света вернулся, родимый… ну, вылитый он. Только тот на Зееловских буйну голову сложил…

Бойня

Владимир старался не вспоминать об этом. Но тут, в самом для него неожиданном месте, ситуация заставила вспомнить прошлое. Ему очень не хотелось даже самому себе в этом признаться, но именно воспоминания о том давнем потрясении вели его, толкали на весьма безрассудный поступок. Если оценивать все хладнокровно, то, что замыслил Владимир, так и называлось: полное безрассудство.

Много лет назад, когда он, только-только закончивший вуз юнец, попал в Южную Америку как «специалист широкого профиля», он к жизни относился как к большому приключению. И все вокруг воспринимал как части этого большого приключения. Да что греха таить – большинство мальчуганов, выросших в относительном комфорте высокоразвитой цивилизации, видят мир большой игровой площадкой для себя.

Да, там есть бандиты, да, там есть негодяи, но они все воспринимались как «картон».

Ему надо было попасть именно в Южную Америку, и именно в тот, переломный для нее момент войны, чтобы понять, что далеко не все так просто и легко, как пишется в приключенческих книгах. Что жизнь очень многих людей в мире – это не розы и даже не шипы, а большое море боли и грязи. Море, из которого эти страны и народы только-только стали выбираться совместными усилиями, и эта дорога часто обильно полита и кровью, и слезами.

Тогда он участвовал в одном из рейдов «Армии Боливара» и мог наблюдать всю жизнь местного населения воочию, а не через объектив телекамеры журналистов, которых он сопровождал. Мотаться пришлось через несколько границ, по территории нескольких государств, в разной степени вовлеченных в национально-освободительную войну, с разной степенью подконтрольности США. Он видел, как живут крестьяне, какие у них отношения и между собой, и с вконец осатаневшей от их сопротивления властью.

Так как он к тому времени уже неплохо изучил испанский, то и общался с местным населением напрямую. Прямое общение очень сильно вовлекает в те «мелочи жизни», что всегда остаются «за кадром» у журналистов. Общению также помогал и жгучий, неподдельный интерес местных жителей к русским, советским.

Через одну деревню они курсировали очень часто и к жителям уже относились как к старым добрым знакомым. Многих знали по именам, знали, кто есть кто и какие у кого проблемы. Старались и помогать, чем могли. Так как ходили там многократно, приобрели друзей.

Владимиру особо запомнилась девчушка лет шестнадцати, которой он несколько раз помогал. Семья у них была когда-то большая. Но, как водится в ходе войн, судьба распорядилась каждым членом семьи по-разному. Многие погибли. Кто от болезней, а кого, особенно из братьев, ушедших в партизаны, – убили. На ней была вся оставшаяся семья. Конечно, ей помогали соседи, но далеко не все эти соседи были в состоянии сделать что-то существенное. Всякий раз, когда они проходили через деревню, кому-то из местных нужна была медицинская помощь. То ли по мелочи, то ли по-крупному.

Владимир и познакомился с ней благодаря ее заболевшему брату. Брат поранил ногу, и она у него так сильно распухла, что он не мог ходить. Помощь тогда в лице молодого советского специалиста пришла вовремя. Еще немного, и парню пришлось бы делать серьезную операцию. А так – после нормальной очистки раны на не привыкший к антибиотикам организм любое сильное лекарство действует как живая вода в русских сказках.

В последующие приходы в деревню первой, кого он встречал, была та девушка. Завидев его, она улыбалась и подпрыгивала.

Запала она ему в душу. Заходил и в дом к ним часто, так что, как они живут, знал довольно хорошо. Он раньше даже не представлял, что можно жить так бедно.

Но однажды правительственные войска совершили рейд в партизанские районы. Войска были усилены «дикими гусями», которым заплатили деньги за это. Кто заплатил – правительство, частные лица, потерявшие здесь собственность, или же какая-то корпорация, также страдающая из-за потери прибылей, – уже не важно. Важно было то, что вместе с армией пришло и зверье в человеческом обличье.

Удар был исключительно силен. Несколько дней шли ожесточенные бои, прежде чем удалось отбиться. Ту деревню им пришлось тоже брать с боем. За правительственными войсками шли наемники, которые не воевали, а мародерствовали. Вот с ними и столкнулась «Армия Боливара», когда брала деревню. Сопротивление было оказано не настолько серьезное, чтобы могло сильно задержать «Армию» – такие вояки.

Но, войдя в деревню, они поняли, что опоздали. Деревня к тому времени уже была пуста. По приходе правительственных войск мало кто успел убежать. И все население попало под власть откровенных уголовников. Чем эти мерзавцы так были разозлены – уже не выяснишь. А может, просто решили потешить темные инстинкты. Но они убили всех.

Ту девчушку, с которой так сдружился Владимир, эти бандиты, прежде чем убить, изнасиловали.

Когда бойцы «Армии» увидели все это – убитых и растерзанных жителей деревни, – то поубивали оставшихся в живых бандитов, несмотря на попытки командиров пресечь резню.

До сих пор у Владимира осталась та боль. Боль потери. Ведь и опоздали всего-то на пару часов. Приди они чуть пораньше – может, и удалось бы спасти очень многих. И может быть, та самая красивая девчушка, так ему понравившаяся и своим солнечным характером, и безоглядной верой, что все будет хорошо, осталась бы жива.

Владимир стоял посреди улицы на легком морозе, и воспоминания о том жарком лете буквально жгли его. Тогда он и его товарищи – опоздали. Сейчас ситуация повторялась. Другое зверье в другом месте и в другом мире позарилось на его друзей. На человека, в принципе совершенно мирного и беззащитного. Следовало успеть. Во что бы то ни стало.

Осознавал ли он, что рискует запредельно?

Да, осознавал. Но не хотел мириться с потерей Лены принципиально. Он уже слишком много потерял в прошлом, чтобы сейчас думать о размерах риска. То, что для спасения придется положить, возможно, собственную жизнь, для него было менее важным, чем отчаянное желание сохранить хотя бы ЭТУ жизнь – жизнь Лены Гараевой. Может быть, этим он сумеет хоть как-то перед собой расплатиться за то, что тогда они не успели.

Ярость.

Плохо, что она двигает поступками. Но часто именно эмоции становятся тем топливом, без которого ничего не свершается. Есть ли у него время на планирование или поиски помощи, или нет у него совершенно времени – он уже не думал. Осталось только жгучее желание УСПЕТЬ. Успеть спасти.

Владимир определил направление и перешел на легкий бег.

Бежать предстояло недалеко, но для того чтобы не встретиться с бандитами выдохшимся, приходилось себя сдерживать. Хотелось броситься бежать с максимальной скоростью. На ходу он вспоминал все, чему его тогда, сначала в Союзе, а потом в Южной Америке, учили инструкторы. Учили же его очень хорошо. Качественно.

Учили убивать врагов.

Убивать качественно.

Нужный элитный дом Владимир нашел быстро по тому самому «вездеходу», стоявшему у ворот поперек тротуара.

Видно было, что ставил этот «вездеход» пьяный водитель.

Фонарный столб рядом покосился. На нем явственно отпечатались следы недавнего соприкосновения с бампером машины. Осколки пластика, который был содран с него, валялись тут же, на снегу.

Владимир посмотрел по сторонам. Улица была пустынной. Через дорогу какая-то новостройка. Там заведомо никто не живет, и лишних глаз там нет. Он потратил еще несколько секунд, чтобы привести свое состояние к тому необходимому минимуму, которое обеспечило бы ему хоть какие-то шансы на успех. Встряхнулся, волевым усилием отодвинул как можно дальше ярость, двигавшую им. Сейчас необходима была трезвая голова, причем во всех смыслах. То, что у противника она весьма нетрезвая, можно и нужно было использовать. Именно это давало ему серьезные шансы выбраться из передряги и добиться поставленной цели.