Марсианин - Богатырев Александр Николаевич - Страница 16

Не верите?

Примеров из истории тьма!

Хотя бы из истории войн. Те войска, которые побежали в панике, несут самые большие потери. Иногда даже до ста процентов. Те же, кто устоял, – те и дожили до победы.

Вы не верите потому, что выжившие чудом трусы впоследствии и создали «дарвинистскую» теорию о том, что в первую очередь гибнут герои. Создали для своего оправдания – оправдания своей трусости.

Да, герои гибнут. Но реже. Гораздо реже трусов. Гораздо реже, так как у них, в отличие от трусов, хватает ума и сил вовремя побороть страх. Ибо именно страх в экстремальной ситуации убивает в первую очередь. Именно страх побеждает труса, вышибая ум и совесть. Лишая сил и средств для нахождения наилучшего решения. И не только для себя, но и для всех тех, кому он обязан хотя бы своим собственным существованием, жизнью.

Страх лишает возможности думать, оставляя только дикие инстинкты животного, которое мечется в панике, как будто вокруг него горит лес. И часто страх бросает это двуногое животное именно туда, где оно быстрее всего закончит свою никчемную жизнь.

Чтобы найти выход, чтобы победить, нужно сохранить себя. Сохранить человеческое достоинство, которое и является главной опорой ума. Того самого, который и позволяет найти именно те решения, что в сложившейся ситуации НАИЛУЧШИЕ.

Это понял Владимир, когда отчаянно боролся с охватившим его страхом. И тут ему на помощь пришел… стыд. Стыд перед людьми, которые могут заметить его позорную секундную слабость. И именно об этих нескольких ослепительно ярких секундах и именно по причине до сих пор снедающего его стыда Владимир никогда и никому не рассказывал. И не расскажет до конца своих дней.

А тогда…

Страх быстро перешел в злость. А злость очистила мозги. Владимир вдруг представил злорадные аршинные заголовки западных газет: «Советско-китайская экспедиция на Марс терпит катастрофу».

– Нет! Вот хрен я им это удовольствие доставлю! – неожиданно для всех и для самого себя выпалил Владимир.

– Что? – не понял командир.

– Извини, задумался. Я подумал, что в Штатах будут злорадствовать по поводу этой аварии. Так вот… Хренушки! Обломится им! Выживу, Базу дострою и что успею и сумею из программы исследований – выполню! Командир! Ребята! Не переживайте, у Базы очень большой запас прочности, дублирование систем… да и гибкости достаточно. Не волнуйтесь, двигайте на Землю. Я прилечу со следующей экспедицией. Я ОБЯЗАТЕЛЬНО вернусь к вам!

Потом было еще одно дело, но вызрело оно далеко не сразу. Понадобился целый час сидения перед пустым экраном связи и лихорадочного обдумывания ситуации и вариантов действий.

Но для того чтобы все сработало как надо, необходимо было послать тщательно зашифрованное сообщение на Землю.

На станции, естественно, были и кодированные линии связи. Предназначались они прежде всего для того, чтобы послать на Землю материал или сообщение в случае каких-либо экстраординарных находок, открытий или, наоборот, происшествий, сведения о которых нежелательно афишировать.

Проанализировав ситуацию, прикинув, что он имеет и что из всего этого можно выжать, Владимир пришел к выводу: есть хоть и мизерная, но все-таки возможность выкрутиться. Обстоятельства предоставляли ему очень узкую щель во времени, в которую надо было обязательно постараться втиснуться. Ведь был еще и политический аспект.

Три супердержавы поставили на кон свой престиж. И для двух из них, вырвавшихся вперед, «потерять лицо» в миллиметре от полной победы из-за серии фантастически невероятных аварий было подобно вселенской катастрофе.

Поэтому он накатал план действий, которые должен во что бы то ни стало проделать. И проделать за ближайший месяц.

Этот план также предполагал вполне конкретную политическую, психологическую и информационную войну на Земле.

Последнее он, так как был не вполне компетентен в этих вопросах, изложил очень кратко.

Основная идея – сохранять слоновье спокойствие и настаивать на том, что хоть и были некоторые досадные сбои, но в целом ничего страшного не случилось. У человека, оставшегося в одиночестве на Базе, есть все, чтобы благополучно дождаться следующей экспедиции и, более того, выполнить значительную часть запланированных исследований.

Но что должно быть сделано обязательно, так это сокрытие того, что ситуация, в которую попал Владимир, грозит ему смертью.

Владимир не сомневался, что план будет принят на Земле. Во всех смыслах принят. Принят потому, что повлиять как-то на то, что происходит на Марсе, не было у них никакой возможности. Правда, теперь на Владимира ложилась такая огромная ответственность…

В это время над Марсом «Антарес» поднял потерявшую ход «Ласточку» на более высокую орбиту. Ту орбиту, на которой она могла бы просуществовать еще несколько десятков лет и не свалиться на планету. Памятуя о недавнем фантастическом невезении, решили перестраховаться десятикратно.

После этого оставшийся на внешней обшивке «Антареса» груз прикрепили к «Ласточке» и с тем отчалили.

Тут также все делалось с дальним прицелом: следующая экспедиция, прибывшая на Марс, спустит таки на Базу этот застрявший на орбите груз. «Ласточка» была спроектирована и построена для весьма длительной эксплуатации, и агрегатный отсек был сменным. Предполагалось пригнать к Марсу через два года очередным рейсом автоматического грузовика новый агрегатный отсек, который сменит очередная же экспедиция.

Но это все должно было случиться через два года. И Владимиру надо было до этого дожить.

База

Главный модуль станции имел столько функций, что их было трудно перечислить и знающему человеку. Поэтому и понадобились усилия аж трех человек, чтобы его развернуть и запустить. Одна из этих функций касалась обслуживания вездехода. Главное, в чем нуждался вездеход, – в топливе. Но пикантность ситуации состояла в том, что для топлива нужен окислитель. А этого окислителя в углекислотной атмосфере Марса попросту не было. Некоторые могут удивиться и указать на то, что «Марсоходы» бегали по Марсу, питаясь от солнечных батарей. Но батареи в темноте не действуют, и мощность такого двигателя маловата. Работать вне зависимости от времени суток и условий освещения, а также обеспечить соответствующую мощность мог только ДВС. Вот поэтому-то и придумали инженеры, создававшие Базу, хитрый ход: первый модуль оранжереи вырабатывал не только кислород для дыхания обитателей Базы, но и сырье для получения топлива, и само топливо. Его производил специальный биохимический реактор, входивший в комплект модуля. Главный же модуль мог сжижать кислород, полученный на первом модуле оранжереи, для использования далее в наличных средствах передвижения. Этот кислород заливался в специальные дьюаровые емкости, размещаемые на задней площадке вездехода.

Первая задача выживания на Марсе – обеспечение Базы кислородом – была решена автоматически с вводом в действие первого модуля. Он заработал и обеспечил Владимира кислородом на веки вечные. Хлорелла, неутомимо пожирающая углекислый газ, нагнетаемый «из-за борта» – из атмосферы Марса, – производила его в неумеренном количестве.

Вторая задача уже так просто не решалась. Обеспечить себя пропитанием можно было только с помощью установки второго модуля оранжереи, где хлореллу можно было перерабатывать в продукты более-менее съедобные. Теоретически можно было есть и саму хлореллу – она содержит практически все необходимые для жизни человека вещества. Но Владимир попробовал и тут же понял: на хлореллу его долго не хватит. Вкус был отвратительный. Неделю-две, ну, месяц еще можно было выдержать, но не больше.

С работающей первой частью системы синтеза пищи у него просто получался дополнительный запас времени. Именно за это время надо было придумать способ, как добраться до грузовика.

Грузовик сел в семидесяти километрах от Базы, а запаса топлива у вездехода было на семьдесят – семьдесят пять. Туда доехать можно, а вот на обратный путь топлива уже не хватит. К тому же, пока гоняли вездеход как тягач, накрутили еще километров десять-пятнадцать. То есть реально топлива даже до грузовика не хватит. Но ведь надо было не просто доехать, но еще и отбуксировать нужный в первую очередь модуль до Базы. А это дополнительный расход топлива.