Высшая ценность - Лоскутов Александр Александрович - Страница 54

— Нет, ты точно сумасшедший, — после недолгой паузы потрясение выдохнул Хмырь. — Это не план — это безумие какое-то! И зачем я только с тобой связался?.. Когда выходим?

— На рассвете.

Мы действительно вышли на рассвете. Двое сумасшедших, бросивших вызов не только человеческой системе, но и самому Господу Богу. Что нас вело? Бывшего верховного инквизитора, наверное, дружба… Хотя какая дружба может вырасти всего за три дня знакомства?.. Скорее всего — долг и надежда. Мной же руководила… и хотя я не признался бы в этом никому — даже самому себе, — но любовь действительно горела в моей душе. Любовь и та же самая надежда.

Но, самое главное, нас вела высшая ценность. Тот самый величайший и последний Божий дар, который Он вдохнул в грудь человека. То, что превыше долга, надежды, веры и даже любви, потому что без него ни одно из этих чувств не существует.

Свобода воли.

Мы спустились по забросанной мусором лестнице, разминувшись на одном из пролетов с бандой Жирдяя. Ни Иван, ни я на них даже не взглянули. Но бандюги расступились и потом, стоя на лестнице, проводили нас взглядами, в которых помимо безысходной ненависти горело еще и густо замешанное на страхе недоумение.

Рукоять меча спокойно покачивалась у меня за плечом. Заткнутый под ремень пистолет успокаивающе тыкался в бедро при каждом шаге. Мне было все равно, какими взглядами они на меня смотрят.

Я обладал свободой воли. И я избрал свой путь.

Церковь Святой великомученицы Анастасии была по-настоящему красива той спокойной и чистой красотой, которой всегда отличаются храмы. Сияющие в лучах восходящего солнца золоченые купола тянулись в небо с вершины искусственно насыпанного холмика и были видны чуть ли не с другого конца города. Витражи. Ухоженная лужайка. Цветы на клумбах. Многочисленные кресты. Решетчатая металлическая ограда с пущенной поверху ниточкой колючей проволоки. Все атрибуты современных церквей присутствовали в полной мере.

Машины, на которых приехали за Ириной инквизиторы, все еще стояли неподалеку. Остановившись на тротуаре, я коротким кивком указал на них Хмырю. И, получив в ответ неопределенное пожатие плечами, продолжил осмотр места будущих боев… А в том, что бои будут, я практически не сомневался. Если нам повезет, туда мы сможем войти тихо и спокойно. Но вот выйти обратно, да еще и вытащить с собой величайшее сокровище всей церкви…

Сомнительно, чтобы это было так просто. И драка нас ожидала неминуемо. Просто хотелось бы начать ее как можно позже… Например, когда Ирина будет уже с нами.

Улицы были практически безлюдны. Ни людей, ни машин. Раннее утро. Самое спокойное время. Ночная суета уже схлынула. Дневная — еще не началась.

Тишина и спокойствие…

И смутная фигура, ночным призраком мелькнувшая вдоль прячущейся в тени стены церкви. Я ухватил Хмыря за рукав, обращая его внимание на прокравшуюся вдоль стены тень, но человек уже скрылся за углом, и потому мне достался лишь удивленный взгляд.

— Что?..

— Не знаю… Ты ничего не чувствуешь?

— Тьмой тянет, — холодно буркнул бывший инквизитор. И после небольшой паузы нехотя добавил: — От тебя. Зря ты свой бесценный ножичек сюда притащил.

— А куда мне было его девать? — огрызнулся я. — Бросить, что ли?

Хмырь вяло пожал плечами:

— Инквизиция взбеленится, когда почует его. Артефакт зла на священной земле… Они камень грызть будут, но тебя возьмут.

— Ну и черт с ними.

Бывший инквизитор покачал головой:

— Зря ты так. У нас и без того шансов немного, а ты еще их снижаешь. Святые отцы засекут нас сразу же, едва только ты со своим ножичком переступишь порог. Демаскировка.

Я понимал, что он прав. Кругом прав. Нельзя было тащить творение нижнего мира в храм. Никак нельзя… Но и оставить я его не мог.

— Зато оружие отличное. Пока оно со мной, я могу разделать любого.

— В рукопашной — может быть. — Хмырь картинно приподнял бровь. — Но неужели ты думаешь, что кто-то будет с тобой драться? Полоснут очередью из-за угла и спокойных снов, чтоб тебе на том свете не нашлялось да в мертвяки не тянуло.

— Слушай, — не выдержал я, — если ты так и собираешься меня подкалывать, то лучше мотай домой! Справлюсь как-нибудь и без тебя!

Вспышка ярости улеглась почти сразу, оставив после себя только сухое раздражение. Да еще, пожалуй, тонкий аромат страха: если он сейчас уйдет, мои шансы вытащить Ирину, и без того мизерные, вообще падают практически до нуля…

— Ох-хо-хо, — коротко вздохнул бывший инквизитор, — какие мы горячие… Ладно, пошли. И молись, если ты еще помнишь хоть одну молитву.

По-детски несерьезную шпильку я пропустил мимо ушей — у всех нас есть нервы. И естественно, что натянуты они сейчас до предела.

А молиться сейчас было бы бесполезно. Просить Господа, чтобы он помог нам вломиться в собственный храм? Несерьезно… Вот Люцифер мог бы помочь. Но обращаться за помощью к Князю Лжи — не лучший способ позаботиться о своей душе в преддверии неминуемого конца света.

В парадную дверь заходить было глупо. И потому, ни на минуту не забывая о мельком замеченной тени, я осторожно прокрался вдоль чистенькой свежевыбеленной стены, обходя церковь по кругу. Держа руку на пистолете, заглянул за угол…

Человек в белой рясе инквизитора с вышитым на спине черным крестом. Он лежал ничком, уткнувшись носом в асфальт и раскинув руки, будто собирался обнять всю землю. Утренний ветерок слабо ерошил небрежно — под горшок — остриженные волосы. Ряса бестолково задралась, и из-под нее выглядывали потрепанные джинсовые брюки и армейские ботинки.

По асфальту медленно расползалось темное, почти черное пятно.

— Кто это его так? — потрясенно присвистнул выглянувший из-за моего плеча Хмырь.

Проигнорировав вопрос, на который все равно не мог дать ответа, я медленно вытащил из-за пояса пистолет. Держа оружие наготове, присел рядом с телом на корточки. Прикоснулся к тощей, испуганно вытянутой шее, щупая пульс. Помотал головой.

— Мертв… Совсем недавно. Может быть, минут десять — не больше.

Хмырь уже стоял рядом, обшаривая взглядом окрестности. Глаза его перебегали с аккуратно, как по линеечке, высаженных деревьев на ровные линии кустов. Пробегали по рядам балконов и окон ближайших домов. Пистолет он тоже держал в руке.

— Пуля? — коротко спросил он.

Я осторожно перевернул тело, поморщившись при виде младенчески невинного лица. Убитый был совсем еще мальчишкой. Возможно, только в этом году закончил семинарию. И наверное, мечтал о великом Служении, о грядущей карьере, об искоренении ереси.

И вот итог…

— Нож, — сухо ответил я, проведя рукой по гладкому подбородку — парень, похоже, еще даже не начинал бриться. Мрачно посмотрел на вымазанные в крови кончики пальцев. — Хороший удар. Умелый и точный. Под челюсть и прямо в мозг. Умер мгновенно.

Удар действительно был хорош. Такой не каждому под силу и по способностям. Я бы так не смог. Впрочем, подобные приемы обращения с ножом как-то не входили в программу подготовки чистильщиков по причине их полной бесполезности против нечисти: мертвяка все равно таким способом завалить невозможно, а обниматься с вампиром или тем паче с оборотнем, пытаясь в партерной борьбе пырнуть их ножичком под подбородок, — верное самоубийство. Такой фокус, может быть, прошел бы с навьей, но и то не факт…

Нет, тот, кто это сделал, умел работать прежде всего с людьми. И значит… Армия или инквизиция. Но белорясым вроде бы незачем убивать своего же. И получается…

— Армейцы, — прошептал Хмырь, видимо придя к тому же выводу, что и я. — Что будем делать?

— Идти дальше, — коротко ответил я, вставая.

— Если тут начнется неразбериха…

— Если начнется неразбериха — нам это будет только на руку. Пошли.

И тут, будто ставя последнюю точку под моими словами, сухо щелкнул выстрел.

Моментально выдернув пистолет, я уже через секунду стоял прижимаясь спиной к стене. Бывший инквизитор отстал от меня всего на полсекунды.