Сага о живых и мертвых - Валин Юрий Павлович - Страница 59

Рыбку на ужин ели с «салатом» — его мясистые листья росли на дне в единственном месте у Клыка. Лот-Та говорила, что их когда-то пытались разводить ее предки. Салат был недурен, хотя пресноват. Впрочем, Лот-Та о перце и прочих специях имела самое смутное представление, поэтому особенно не огорчалась. Печеную рыбу приноровились заворачивать в листочки салата — и вкусно, и хрустело приятно.

После еды Лот-Та собрала котелок, тарелки из створок гигантских мидий, единственную кружку и нож, и пошла на Пристань мыть посуду. На взгляд Раты, посуду можно было мыть единственный раз в день. Но для Лот-Ты в процессе уборки заключался некий ритуал — всё драила три раза в день, очень тщательно. Рате такое ответственное дело она доверять не стремились, впрочем, юная некромантка и не настаивала — в свое время предостаточно времени на камбузе провела.

Хм, ну ладно. 

Рата сунула в костер еще один сук. Весеннее солнце, по правде говоря, пока побеждать не спешило. Придется терпения набраться. Кстати, и насчет ельника, так себе получается. Кто их знает, эти ели? Судя по рассказам — огромные колючие деревья. Но, может, совсем и не мрачные. Рата елок сроду не видела. Лот-Та тоже не видела, но почему-то была уверена, что елка — праздничное дерево. Какая-то смутная сказка на этот счет имеется.

Снаружи истошно завизжали. Рата перескочила через костер, подхватила тяжелый дротик и кинулась на выручку подруге. Визг на Пристани уже оборвался. Испугаться Рата не успела — в проходе на нее чуть не налетела удирающая со всех ног Лот-Та.

— Ты, что?! — возмутилась Рата. — Визжишь, как ошпаренная, и на острие чуть не напоролась.

— Там дарк! Дикий! Из волны на меня как сунется! Где моя острога? — Лот-Та, наконец, втолкнула в ножны кинжал и схватила оружие посолиднее.

В воде у пристани никого не обнаружилось. Девушки вглядывались в омывающие подножье Клыка волны, но ничего подозрительного разглядеть не могли.

— Морда тянутая, зубастая, — рассказывала Лот-Та, угрожающе помахивая коротким древком с массивной двузубой острогой. — Глядит зловеще. Глазки — уродки.

— Большой? — поинтересовалась Рата, вглядываясь в вечерний сумрак, стелющийся над водой. — Больше Зубоморда?

— Нет. Наверно, тощее будет, — неуверенно сказала Лот-Та, машинально трогая амулет на груди.

— Что тогда пугаться? Не полезет.

— Он говорил. Грозил ругательством.

Рата подпрыгнула на месте:

— Ты, что?! Дикие дарки не разговаривают. Ну, почти никто из них не умеет. Он точно говорил?

— Кажется, — не слишком уверенно сказала Лот-Та. — Он выговориться слова, хуже чем я.

— Осмотреться срочно! — озабоченно скомандовала Рата. — Вдруг это хитки?

— Посуда, — напомнила Лот-Та.

— У входа бросай. Быстрее!

Девушки снова пробрались по Сухой Тропе. На этот раз Рата зацепила в петлю на поясе и дротик, и гарпун подруги. Лот-Та сейчас не возражала — было не до шуток. Прошли карниз — Рата для скорости протянула подруге руку. Торопливо полезли вверх. Дневной свет стремительно уходил, большая часть Клыка уже погрузилась в темноту. Девушки вскарабкались на Наблюдательное Место. Лот-Та, тяжело дыша, полезла на самый верх. Рата принялась вглядываться в море — разве что разглядишь? Пена от разбивающихся волн, и та едва различима. Плохо, одни боги знают, кого к Зубам на этот раз привело. Если хитки, то, пожалуй, могут и в пещеру ворваться. Хотя бойцы из отвратных баб на суше плохенькие. Отобьемся.

— Рататоск, — упавшим голосом окликнула сверху Лот-Та.

Девушка взлетела на уступ. Севшее солнце оставило лишь мутно-розовую дорожку на западе. Та часть горизонта еще провожала ушедший день. И прямо в этом болезненно-смутном сиянии можно было разглядеть крошечную вертикальную черточку. Парус.

Рата вглядывалась так, что глаза начали слезиться. Пришлось протереть. Заодно девушка задумчиво высморкалась.

— Пропало оно, — отозвалась Лот-Та, садясь на камень. — Свет кончился.

— Полагаю, они парус спустили, — пробурчала Рата, и тронула подругу за колено. — Не нервничай. Мы же знали, что это когда-нибудь случится? Хорошо, что заранее заметили. Утром подойдут, а мы готовы.

— Подойдут?

— А как же. Они сюда курс держат. Предусмотрительно на якорь встали, чтобы в темноте у камней не рисковать.

— Пираты?

Рата села рядом с подругой, еще раз успокаивающе похлопала по колену:

— А нам какая разница? Если две девки без защиты на корабль попадают, с ними в любом случае одно и то же будет. Хоть к пиратам попадем, хоть к королевской страже.

— Дикари, — печально сказала Лот-Та.

— Они самые, — Рата усмехнулась. — Кто тут рассказывал, что любой молодой женщине «секес» полезен? Ой, накушаешься досыта.

— Я с двумя не умею.

— А кто умеет? Придется потерпеть. И двух, и трех, и так далее. Ладно, пошли спускаться. Сорвешься, не будет тебе никакого «секеса».

— Лучше так.

— Ничего не лучше. Мужчин мы переживем, а брякнешься, будешь как они, — Рата ткнула пальцем в край обрыва, где в сгустившийся темноте уже появилось два силуэта. Тени, отливающие голубым, двигались навстречу друг другу, но никак не могли встретиться и таяли, на миг оказавшись над пропастью.

— Она не бояться много мужчин, — заметила склонная к сентиментальности Лот-Та, следя за расплывчато-прекрасным призраком в длинном платье.

— Точно, ей одного самца хватило, чтобы смерти возжелать, — согласилась Рата. — Видимо, дело привычки. Растерялась она, один на один с мужчиной оставшись. Ну, мы с тобой в другую игру играем. Нам, главное, первый напор пережить. Потом выкрутимся. Главное, мы не по одному живем. Обязательно выкрутимся.

— Ты, Дитя, меня в ад заволочешь.

— А мы с тобой откуда вылезли? Холодно. Голодно. Мертвецы кругом. И, что примечательно, — внизу мы встретились. Точь в точь, как ты про свой ад рассказывала.

Лот-Та засмеялась:

— Там жарко. Пекло.

— Видно, сейчас везде дрова вздорожали, — опечалилась Рата.

Спустившись, подруги для успокоения нервов съели самую жирную ставридку. Умывшись, еще раз обсудили план по спасению с острова. Собственно, все было обговорено уже много раз.

— Не верится. Можно, последняя ночь, — сказала Лот-Та, глядя на отблески огня на потолке пещеры.

— Да, вроде дом наш, — Рата раскинула руки. — Я уж тогда возмечтала — все на Клыке моим будет, только моим! И нате вам — стучит чучело, вылезает все взъерошенное. Нет, даже на Зубах невозможно человеку спокойно пожить.

— Оставайся, — ехидно предложила Лот-Та. — Спокойно будет. С Авелем, с призраками. Отдохнешь.

— Я бы осталась, — серьезно сказала Рата. — Да куда ты без меня? С какой стороны на нового мужчину глянуть, не знаешь. А все «секес, секес». Ты, кстати, не забывай, что ты с дальнего Севера. Твой ломаный язык оправдать нужно. Полагаю, больше твою задницу оценивать будут, но лучше без лишних подозрений обойтись. Про Пришлых мало кто слышал, а кто слышал, тот не слишком ваше племя любит.

Лот-Та кивнула:

— Я помню. Вещи утром прятать?

— Да, с собой только украшения Лорис возьмем, деньги и мидий. Соленье нам удалось, побрякушки они тоже отберут и подобреют. А лишнего с собой не потащим.

— Жалко, — сказала Лот-Та.

Рата знала, что не о серебряных цепочках и серьгах подруга жалеет. Украшения, оставшиеся от Лорис, сто раз разглядывали и обсуждали, но носить их никто не собирался. Печаль посмертная на том серебре лежит, и потому расстаться с ним легко. Вот оружие, сделанное своими руками, жаль. И любимый кинжал Лот-Ты тоже придется закопать. Слишком ценная штука — вопросы вызовет. Непонятно, что с любимым молотком Чучела делать. И колотушку, что «гранатой» зовется, так и не использовали. И особенно собственные амулеты жалко.