Кики Страйк и гробница императрицы - Миллер Кирстен - Страница 50

— Будь добра, Ананка, прикрой дверь,— приказала она.— Я понятия не имела, что вы с Молли Донован — близкие подруги.

— Вы нас слышали?

Директриса Уикхем подняла глаза и лукаво улыбнулась.

— Возможно, зрение у меня сдает, но на слух я до сих пор не жаловалась. Правильно ли я понимаю, что Молли только и мечтает о том, чтобы ее исключили?

— Ей позарез нужно уехать из Нью-Йорка. Ее родители уверяют, она вундеркинд. Не такая, как все.

— Молли действительно особенная девочка,— отозвалась директриса.

— Настолько особенная, чтобы заставлять ее выступать перед родительскими друзьями на званых обедах, словно речь идет о дрессированной обезьянке? Настолько особенная, чтобы гонять ее к психотерапевтам трижды в неделю и устанавливать в ее спальне видеокамеры?

— О боже.— Директриса Уикхем сняла очки и потеребила в зубах оправу.— Я подумаю, чем можно помочь мисс Донован.

— Я слышала, Борландская академия ведет набор учащихся,— сообщила я.— Если туда поеду я, может, я бы взяла с собой Молли?

— Спасибо за информацию, Ананка. Но я позвала тебя не для того, чтобы обсуждать Молли Донован. Собственно говоря, мне хотелось немного поговорить о тебе.

— А, ну да...— Я непроизвольно поморщилась.— Я прошу прощения, что прогуляла вчера школу. Я понимаю, что вы пытались мне помочь. Мне страшно стыдно, что я вас подвела.

— Да-да, Ананка, я крайне разочарована.— Отчего-то интонации ее не соответствовали смыслу сказанных слов.

— И конечно же, мама рассказала вам о происшествии в музее. С меня теперь глаз не спускают, словно я в Мексику сбежать задумала.

— Твоя мама, по всей вероятности, опасается, что сегодня ты, чего доброго, уйдешь из школы чуть раньше, чем следует. Но опять-таки, не за этим я тебя позвала. Я только что дочитала твое сочинение; по-моему, его стоит обсудить.

Я вот уже неделю как выбросила из головы пресловутое сочинение и теперь не без стыда вспомнила, что я там понаписала.

— Я снова должна извиниться перед вами. Наверняка вы ждали совсем не того.

— Это правда. Но как отрадно знать, что на пятьдесят первом году работы в Аталанте меня все еще поджидают приятные сюрпризы.

— То есть вам понравилось? — Мне и в голову не приходило, что директриса воспримет мои писания всерьез.

— Крайне интересное исследование. Уверена, мистер Дедли будет очень доволен, когда вернется. Вообще-то не удивлюсь, если за семестр ты получишь «отлично». Но расскажи, как тебе удалось обнаружить одну из станций «Подземной железной дороги» под Белостокерской синагогой?

— Ну, я тут провела кое-какие изыскания,— пролепетала я.

Директриса рассмеялась.

— Интересную жизнь ты ведешь, Ананка! А знаешь, когда я была еще ребенком, дедушка, бывало, рассказывал мне всякие байки про потайные комнаты под Манхэттеном. И даже уверял, что в молодости сам туда спускался; хотя очень сомневаюсь, что из благородных побуждений. Мошенник он был тот еще, что правда, то правда.

— Наверное, он был из числа тех, кто выжил во время чумы,— не подумав, ляпнула я.

— Прошу прощения? Какой такой чумы?

— Это тема для отдельного сочинения, директриса Уикхем.

— Что ж, я бы с удовольствием его прочла. А это твое исследование мы, наверное, сможем даже опубликовать.

— Нет! — быстро возразила я. При мысли о том, как отреагирует Кики, сердце беспомощно затрепыхалось у меня в груди.— Я написала это сочинение для вас, и ни для кого другого. Не хочу, чтобы его читали посторонние мне люди.

— Разумеется, Ананка, решать тебе; в конце концов, это твое сочинение. Но я настоятельно советую тебе пересмотреть свое решение. Такого рода информация должна стать достоянием всего города. И сдается мне, теперь я поняла, откуда твои проблемы с успеваемостью. У тебя совершенно особый дар, дар, на который мы до сих пор не обращали внимания. Надо бы пересмотреть твое расписание.

Осознавать свою исключительность было весьма лестно, что ни говори, но, с другой стороны, какая разница? Для того чтобы доить корову и готовить сыры, высокого Щ не нужно.

— Но, директриса Уикхем, завтра — мой последний день в Аталанте. Разве мама вам ничего не сказала? В четверг я уезжаю в Борландскую академию.

Директриса Уикхем нахмурилась.

— Вообще-то для меня это новость,— сообщила она, снимая трубку.— Мне необходимо переговорить с твоей мамой. Ты ведь меня извинишь?

— Разумеется,— пожала плечами я. Что бы уж она ни спланировала там на мой счет, все равно все пошло прахом.

Я вышла в коридор. Доподлинно я знала одно: через сорок восемь часов я окажусь в Западной Виргинии. Протестовать нет смысла. Как только Иррегуляры узнают правду, в Нью-Йорке мне будет делать нечего.

Я опрометчиво выдала важную тайну человеку практически незнакомому, наивно полагая, что никакими последствиями мне это не грозит. А теперь Город-Призрак, того и гляди, будет обнаружен — и все из-за меня!

Не найдя в себе сил взглянуть в лицо Бетти, я решила прогулять ее урок и направилась в библиотеку. Уселась за терминал и собралась уже напечатать чистосердечное признание. Задела локтем мышь — и экран осветился. Предыдущий пользователь читал ежедневную колонку светских сплетен онлайн. Заметка в «Нью-Йорк пост» сообщала, что королева Ливия Покровская намерена вскорости вернуться в город, дабы отыскать свою давно утраченную племянницу. Я вошла в свою почту и призадумалась, не касаясь пальцами клавиш. Меня неизбежно ждет опала; но, хотя недолго мне осталось числиться в рядах Иррегуляров, я должна помочь им, пока могу. Я скопировала колонку сплетен и послала ее Кики, затем открыла новую страницу и ввела сетевой адрес художественного музея Метрополитен.

Экспозиция «Императрица пробуждается» пришла на смену выставке под названием «От Венеры до Варгаса[29]: торжество женской красоты». Я ни минуты не сомневалась, что подборка имела большой успех. На то, чтобы идентифицировать картину, которую на моих глазах переносили с места на место, много времени не потребовалось. «Одалиска в гризайли»[30] оказалась еще прелестнее, нежели мне запомнилось. Я распечатала цветную копию, но не усмотрела в ней ровным счетом ничего подозрительного; за плечом у красавицы торчала разве что подушка. Пролистав фотографии других выставленных работ, я обнаруживала все новых и новых обнаженных дам, что томно возлежали на диванах, наслаждались пикником на природе и резвились в парках. Судя по этой подборке, нагишом, в чем мать родила, можно было поразвлечься на славу — всех доступных способов и не перечислишь! Подавив зевок, я отлистала еще несколько страниц — и обнаружила изображение дебелой блондинки, глядящейся в зеркало. Мне даже на имя художника смотреть не понадобилось. Именно эту картину описывала Сю Фа. Ее-то девочка и скопировала.

Я едва успела распечатать экспонаты выставки, как прозвенел звонок. Я вихрем пронеслась по коридорам, ловко лавируя в толпе, и перехватила-таки Бетти перед началом следующего урока.

— Ну и очень зря ты мою лекцию прогуляла,— надулась Бетти.— Ты узнала бы немало всего полезного.

— Извини, но я времени зря не теряла. Я раздобыла тебе распечатки картин с предыдущей выставки, той, что была демонтирована ради «императрицы». Приглядись-ка повнимательнее вот к этим двум: они по-прежнему висят в музее Метрополитен. Вдруг заметишь что-нибудь странное?

— Ну, ты хотя бы намекни, что с ними не так?

— Не могу,— вздохнула я.— Это лишь смутное подозрение, не более. Мне бы хотелось, чтобы ты взглянула на полотна свежим взглядом.

— О’кей. Я буду ждать тебя в женском туалете в перерыве на ланч.— Бетти забрала распечатки и затолкала их в сумочку.— Кстати, я тут краем уха слышала, как твои одноклассницы сплетничают насчет Уны.

— Правда? — Последние дни я была слишком занята, чтобы обращать внимание на свежие пересуды.

— Ага. Похоже, наша Уна ныне — почетная гостья. Все богатенькие родители спят и видят, как бы зазвать доченьку Лестера Лю на обед или ужин.