Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Бал был бел

Лукин Евгений Юрьевич

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Бал был бел - Лукин Евгений Юрьевич - Страница 28

Изменить размер шрифта:

Заволжская

Дай-ка выпью за своё здоровье!

Повезло мне — вот ведь как бывает:

убивают русских в Приднестровье,

а у нас пока не убивают.

Станет гулкой звонкая посуда.

Я ещё бутылочку достану.

Так что, братцы, будем жить, покуда

не отмежевали к Казахстану…

1992

Жалостная

Две границы пройдено.

Клочьями рубаха.

Здравствуй, тётя Родина,

я — из Карабаха!

Три границы пройдено.

Складками надбровья.

Здравствуй, тётя Родина,

я — из Приднестровья!

Все четыре пройдено.

Упаду — не встану.

Здравствуй, тётя Родина,

я — с Таджикистану!

За подкладкой — сотенка.

Движемся — хромая.

Что ж ты, падла-тётенька?

Али не родная?

1992

Дым Отечества

Дореволюционные песенки

«Ответьте мне, уроду…»

Ответьте мне, уроду:

зачем я отдаю

Россию за свободу,

причём не за свою?

Потом переживаю:

да как же это я?

Свобода-то — чужая.

Россия-то — своя.

1993

Баллада о невидимом райцентре

Год за годом в тихом озерце,

обрамлён пейзажиком исконным,

отражался маленький райцентр

с красным флагом над райисполкомом.

Но однажды вздрогнула вода,

потемнело озеро к ненастью —

передали новость провода,

что пошла борьба с Советской властью!

Изменились жители в лице.

Был намёк неверно истолкован.

Взбунтовался маленький райцентр

с красным флагом над райисполкомом.

Демократов вышвырнули прочь,

возвели в проулках баррикады,

жгли костры и факелы всю ночь,

не боясь ни Бога, ни блокады.

Отдалось в чувствительном крестце —

понял мэр, что быть ему секомым

за мятежный маленький райцентр

с красным флагом над райисполкомом.

А броня-то всё ещё тверда —

и в степных дымящихся просторах

потекла десантная орда

на пятнистых бронетранспортёрах.

Озабочен старший офицер —

уж не заблудился ли с полком он?

— Господа! Да где же здесь райцентр

с красным флагом над райисполкомом?..

Озерцо да роща, благодать,

но нигде ни домика, хоть плюньте!

И пришлось в итоге докладать

о пропавшем населённом пункте.

…Иногда лишь в тихом озерце

вопреки оптическим законам

возникает сгинувший райцентр

с красным флагом над райисполкомом.

(Эту быль под тихий звон монист

в кабаке с названием «Цыганка»

рассказал мне бывший коммунист,

президент коммерческого банка.)

1995

Первая ваучерная

Я согласился на раздел страны,

продался я за ваучер бумажный —

и вот латаю старые штаны,

а кто-то строит дом пятиэтажный.

Зачем на танки с камушком в руках

попёрся я, поверя в жизнь иную!

Был в дураках — остался в дураках.

Не привыкать. Стерплю. Перезимую.

Но что мне делать в случае таком,

когда в окрестной рощице зелёной

берёзка-полоняночка тайком

кивнёт приватизированной кроной?

Я перед ней, дыханье затая,

стою, как пень, и медленно въезжаю:

была ничья и, стало быть, моя;

теперь — его и, стало быть, чужая.

А он возводит львиное крыльцо,

он голубые зафугачил ели.

И уж не бросишь ваучер в лицо —

грешно сказать, не про́пили — проели.

Продам пальто (ещё не холода).

В конце концов не всё ему смеяться!

Ох, посмотрю я на него, когда

наступит год две тысячи семнадцать!

1994

Вторая ваучерная

(исполняется тяжёлым слезливым басом)

Я-то думал, что честно

поделим Россию на части:

хочешь — сам пропивай,

хочешь — внукам оставь на пропой.

Накололи, заразы!

Опять я поверил начальству.

И опять пролетел,

как шрапнель над абхазской тропой.

В сберегательном банке,

куда собрались бедолаги

за своим за родимым

Расеюшки кровным куском,

мне в стеклянном окошке

вручили кусочек бумаги

и сказали, что эта бумага —

моя целиком.

Я хожу до сих пор

со сведёнными тупо бровями.

Пропивал и считал:

как припомню — стыдом опалит!

Всю страну отхватили

с морями её и краями

и за всё уплатили

неполных двенадцать поллитр!

Отдаю обстановку за так

спекулянтам-уродам,

и останутся скоро в дому

простыня да кровать.

Ты прости мне, Россия,

что я тебя дёшево продал!

Мог продать подороже.

А мог бы и не продавать.

1994