Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Полное собрание стихотворений

Фет Афанасий Афанасьевич

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Полное собрание стихотворений - Фет Афанасий Афанасьевич - Страница 109

109

Изменить размер шрифта:

«Вы, кажется, не в духе?» — «Я? Ничуть,

Напротив, я повеселиться рада

В последний раз. — И молодая грудь

Дохнула жарко. — Мне движенья надо:

Без устали помчимся! отдохнуть

Успею после, там, в гортани ада».

— «Да что вы говорите?» — «Верьте мне,

Я не в бреду и я в своем уме.»

«А хоть в бреду, безгрешен этот бред!

Несчастию не я теперь виною,

И говорить о нем уже не след, —

Умру и тайны этой не открою.

Тут маменька виновница всех бед:

Распорядиться ей хотелось мною.

Я поддалась, всю жизнь свою сгубя. —

Я влюблена давно!» — «В кого?» — «В тебя!»

И мы неслись под пламенные звуки,

И — боже мой — как дивно хороша

Она была! и крепко наши руки

Сжимались, — и навстречу к ней душа

Моя неслась в томленьи новой муки.

«И я тебя люблю! — едва дыша,

Я повторял. — Что нам людская злоба!

Взгляни в глаза мне; твой, — я твой до гроба!»

Что было дальше, трудно говорить

И совестно. Пришлось нам поневоле

С товарищем усерднее ходить

В дом, где бывали редко мы дотоле.

Тот всё вином старался угостить;

Пьешь, и душа сжимается от боли,

Да к всенощной спешишь, чтоб как-нибудь

Хоть издали разок еще взглянуть.

О сладкий, нам знакомый шорох платья

Любимой женщины, о, как ты мил!

Где б мог ему подобие прибрать я

Из радостей земных? Весь сердца пыл

К нему летит, раскинувши объятья,

Я в нем расцвет какой-то находил.

Но в двадцать лет — как несказанно дорог

Красноречивый, легкий этот шорох!

Любить всегда отрадно, но писать —

Такая страсть у любящих к чему же?

Ведь это прямо дело выдавать,

И ничего не выдумаешь хуже.

Казалось бы, ну как не помышлять

О брате, об отце или о муже?

В затмении влюбленные умы —

И ревностно писали тоже мы.

Я помню живо: в самый Новый год

Она мне пишет: «Я одна скучаю.

Муж едет в клуб; я выйду у ворот,

Одетая крестьянкою, и к чаю

Приду к тебе. Коль спросит ваш народ,

Вели сказать, что из родного краю

Зашла к тебе кормилицына дочь.

Укутаюсь — и не заметят в ночь».

С товарищем переглянулись мы.

Хотя не очень прытки были сами,

Но видим ясно: этой кутерьмы

И бабушка не разведет бобами.

Практические подлинно умы!

Нашли исход: рядиться мужиками!

Голубушка! Я звать ее не мог:

Я не себя — ее я поберег.

А время шло. Кто любит так, не знает,

Чего он ждет, чем мысль его кипит.

Спросите вы у дома, что пылает:

Чего он ждет? Не ждет он, а горит,

И темный дым весь искрами мелькает

Над ним, а он весь пышет и стоит.

Надолго ли огни и искры эти?

Надолго ли? — Надолго ль всё на свете?

Однажды мы сидели наверху

С товарищем, витая в думах нежных.

Вдруг горничная. — Весь платок в снегу,

Лицо у ней бледнее хлопьев снежных.

«Да что ты?» — «Всё пропало! Быть греху;

Все письма отыскал он в нотах прежних,

Да как пошел, — в столах, в шкапах, в трюмо

И в туфлях даже, глядь, — сидит письмо.»

«Под крик его и гам тут горьких слез

Из девичьей я слышала немало.

Не треснул ли ее проклятый пес!

Он сам ушел. В испуге написала

Вам тут она. — Не помню, как донес

Меня господь. Ответ я обещала.

Прочтите же; а я пока пойду

И за калиткой стану — подожду».

Читаю: «Всё проведал этот зверь.

С тобою он стреляться, верно, станет;

И если ты убьешь его теперь —

Тогда, тогда и счастие настанет.

Я верую, ты тоже сердцем верь,

Оно меня, я знаю, не обманет.

Я убегу в деревню за тобой,

И там твоею стану я женой.»

«А послезавтра в восемь приходи

На монастырь и стань там у забора

И на калитку с улицы гляди —

Хоть на часок уйду из-под надзора, —

Стой там в тени и терпеливо жди.

Как восемь станет бить, приду я скоро.

Недаром злые видела я сны!

Но верь ты мне, мы будем спасены».

Без опыта, без денег и без сил,

У чьей груди я мог искать спасенья?

Серебряный я кубок свой схватил,

Что подарила мать мне в день рожденья,

И пенковую трубку, что хранил

В чехле, как редкость, полную значенья,

Был и бинокль туда же приобщен

И с репетиром золотой Нортон.

Тебе в могилу тихую привет,

Мой старый друг, я, старец, посылаю.

Ты был у нас деканом много лет,

К тебе, бывало, еду и читаю

Я грешные стихи, пускаясь в свет,

И за полночь мы за стаканом чаю

Сидим, вникаем в римского певца…

Тебя любил и чтил я как отца!