Зловещий детдом - Байкалов Альберт - Страница 40

Таксист посмотрел на Климову:

– Я жду!

– Чего? – не поняла она.

Матвей повеселел.

– Ах да! – спохватилась Климова и перевела вопрос.

– Пусть проедет как можно ближе к центру, – ответил Матвей. – Скажи, мы хотим посмотреть Кремль.

Выслушав Климову, таксист сокрушенно вздохнул и отъехал от тротуара.

Они вышли на Манежной, практически у стен Кремля.

– Куда теперь? – глядя вслед отъехавшей машине, спросила Марта. – Неужели Кремль смотреть?

– Придется, – на полном серьезе сказал Матвей. – По крайней мере, пока я не буду уверен, что за нами никто не следит, будем бродить здесь.

– Слушай, здесь ведь каток залили! – вспомнила Марта.

– Говори по-английски или молчи, – одернул ее Матвей. – Не думай, что если нас не слышно, то невозможно понять, на каком языке мы говорим.

Они прошли до Боровицких ворот, потом спустились к ГУМу.

Матвей снимал на портативную камеру все, что попадалось на глаза.

– Сфотографируй нас на фоне этого здания, – Матвей всучил камеру Климовой и увлек Марту к стене.

Климова направила на них объектив.

На самом деле Матвей использовал такие моменты, чтобы детально рассмотреть людей, которые шли следом. Первый раз они фотографировались у Царь-пушки. Самой разной публики на главной площади страны, как всегда, было много. Несмотря на будний день, бурлил оборудованный здесь каток. Определить, кто проявляет к ним повышенный интерес, для неподготовленного человека в таких условиях просто невозможно. Однако для Матвея эта задача была решаема. И дело вовсе не в природном даре. В большинстве своем люди одинаковы. Просто не все умеют правильно использовать свои возможности. Ему хватало одного взгляда, чтобы в памяти остались лица и детали одежды оказавшихся в поле зрения людей. Взглянув повторно, он уже безошибочно мог определить тех, кого видит во второй раз. Выделив этих людей из толпы, начинал анализировать их поведение.

– Улыбочку! – направив на них объектив, потребовала Климова.

– Вуот? – нахмурился Матвей.

– Чизз! – поправилась она.

Он улыбнулся. И в этот момент поймал себя на странном беспокойстве. Так бывает, когда на глаза, помимо воли, попадается что-то до боли знакомое. Что? Дождавшись вспышки, Матвей направился к Климовой и в этот момент увидел причину своего беспокойства. Это была женщина. Матвей был уверен, он видит ее в третий раз. Да и одета она неброско, словно желает затеряться в толпе, быть невидимой на ее фоне. На ней была белая шапочка, из-под которой выбивались черные волосы, голубенькая курточка спортивного покроя и светлые джинсы. Сунув руки в карманы, она прятала подбородок в ослепительно белый шарфик.

– Пора уходить, – снова на английском сказал он, беря камеру.

Они пешком дошли до Театрального проспекта, где сразу поймали такси.

– Отель Уланская! – бросил Матвей водителю, закрыв за собой дверцу.

– В гостиницу? – тихо спросила Марта.

Матвей кивнул.

– Могли бы пешком дойти, – удивленно удивился таксист, но Матвей пропустил его фразу мимо ушей…

– Я оказываю услуги перевода этим господам, – навалившись на стойку, стала объяснять девушке Климова. – Им необходимо снять номер. И еще сегодня у них должна состояться встреча…

– Деловая встреча? – уточнила девушка.

Климова оглянулась.

Матвей сокрушенно вздохнул и глупо улыбнулся.

– Черт! – вырвалось у Климовой: – Она хочет знать, какого характера встреча.

– С деловым партнером, – ответил Матвей и положил ладонь на пальцы держащей его под руку Марты.

Климова объяснила.

– У нас есть комната для переговоров, – оживилась девушка.

Климова перевела Матвею ее предложение.

– Нет, – замотал он руками. – Нам нужна непринужденная обстановка. Подойдет номер люкс…

* * *

Развалившись в кресле и положив руки на руль, Колган слушал музыку, когда раздался звук открывшейся дверцы и вместе с морозным воздухом, запахом улицы и духов на переднее сиденье плюхнулась Лапша.

– Рассказывай, – дождавшись, когда она перестанет ерзать, словно наседка на яйцах, приказал он.

– Типичные янки, – Лапша, будто факир, сделала странное движение левой рукой, и в ней появилось маленькое зеркальце. В правой руке возник платочек. Ловко обмотав его вокруг указательного пальца, она скосила в зеркальце выпученные глазки и прижала кончик пальца к уголку глаза. При этом ее губы от напряжения вытянулись в трубочку.

– Все? – начал он терять терпение.

– Ходили, фотографировались, – Лапша повернула голову в сторону окна и проделала ту же манипуляцию с левым глазом. – По-моему, ты зря волнуешься.

– Где они сейчас?

– Сели в такси и уехали, – она убрала платочек. Вместо него в руке появилась помада.

– Долго ловили? – продолжал допытываться Колган.

– Кого? – не сразу поняла она, о чем речь.

– Такси! – теряя терпение, крикнул он.

– Почти сразу сели, – округлив губы, сказала Лапша изменившимся голосом.

– Номер запомнила?

– Обижаешь…

Колган повернул ключ в замке зажигания. Мотор едва слышно заработал. Колган включил указатель поворота и тронул машину с места.

– Куда сейчас? – Лапша проводила взглядом оставшегося на тротуаре подобно маяку здоровенного амбала и с сожалением вздохнула.

– Будем ждать от них звонка, – едва скрывая раздражение, ответил он.

– Мне одно непонятно, – Лапша, наконец, убрала зеркальце, – почему они сразу не назначили место встречи?

– Боятся, – ловко обогнав тащившийся впереди микроавтобус, выдвинул предположение Колган.

– Чего? – продолжала она донимать его, напоминая своим поведением дошкольницу, оказавшуюся с папой в незнакомой обстановке.

– Мне показалось, они понятия не имеют, как происходит процесс усыновления, – высказал он свое мнение.

– Скажи, а кто из тех, с кем мы общались, знал, как это происходит? – резонно заметила Лапша. – Люди усыновляют ребенка, как правило, один раз в жизни. Поэтому нам постоянно приходится иметь дело с дилетантами.

– Хочешь знать, что во всей этой истории меня настораживает? – Колган бросил на нее изучающий взгляд и снова уставился на дорогу.

– Хочу, – подтвердила она.

– Почему они сразу приехали в детский дом?

– Но ведь до этого такое тоже случалось! – хмыкнула Лапша.

– Заметь, они явились в тот детский дом, в котором Ткачев!

– Совпадение, – пожала Лапша плечами.

Слежка ее измотала. Подозрения грозили тем, что когда клиенты позвонят и предложат встретиться, Колган может под каким-нибудь предлогом отказаться, чтобы продолжить их изучение.

– Едем к тебе? – он сбавил скорость.

– Зачем? – растерялась Лапша.

– А где ты собираешься все это время торчать? – с раздражением спросил Колган.

– Какое время? – продолжала «тупить» Лапша.

– Если ты забыла, мы должны дождаться звонка, – с раздражением напомнил он ей.

– Поехали ко мне, – согласилась она.

– Это куда к тебе? – Колган посмотрел на ее профиль.

– Я на Профсоюзной купила квартиру…

День подходил к концу, и улицы, словно горные реки весной, постепенно и угрожающе наполнялись транспортом. Колган домчал машину до нужного адреса быстро. Лапша обосновалась в старом, довоенной постройки доме с широкими лестничными маршами, высокими дверями и потолками. Отчего-то раньше Колган ассоциировал достаток именно с такими квартирами. Возможно, у людей это в крови, со времен партийной номенклатуры. Вот и Лапша предпочла элитной новостройке сталинку.

Лапша разделась и с ходу направилась в ванную. Колган принялся осматривать апартаменты. Чем больше он бродил по комнатам, разглядывал корешки книг на полках, останавливался у картин, тем больше мрачнел. Нет, его не угнетало благополучие Лапши. В конце концов, и он может себе позволить нечто подобное. Только вот не вписывалась она во весь этот интерьер. Никак он не мог ее представить на фоне этой роскоши. Лапша была здесь чем-то чужеродным, как микроволновая печь в пещере неандертальцев. Чувствовалось, потянуло девушку к очагу. Колган не понаслышке знал, что это такое. Наверняка она уже давно задумалась о семье и детях. Раз так, скоро придется расстаться.