Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Стихотворения

Левитанский Юрий Давыдович

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Стихотворения - Левитанский Юрий Давыдович - Страница 3

Изменить размер шрифта:

Советская поэзия. В 2-х томах.

Библиотека всемирной литературы. Серия третья.

Редакторы А.Краковская, Ю.Розенблюм.

Москва: Художественная литература, 1977.

Всего и надо, что вглядеться...

Всего и надо, что вглядеться, — боже мой,

Всего и дела, что внимательно вглядеться,-

И не уйдешь, и некуда уже не деться

От этих глаз, от их внезапной глубины.

Всего и надо, что вчитаться, — боже мой,

Всего и дела, что помедлить над строкою —

Не пролистнуть нетерпеливою рукою,

А задержаться, прочитать и перечесть.

Мне жаль не узнанной до времени строки.

И все ж строка — она со временем прочтется,

И перечтется много раз и ей зачтется,

И все, что было с ней, останется при ней.

Но вот глаза — они уходят навсегда,

Как некий мир, который так и не открыли,

Как некий Рим, который так и не отрыли,

И не отрыть уже, и в этом вся беда.

Но мне и вас немного жаль, мне жаль и вас,

За то, что суетно так жили, так спешили,

Что и не знаете, чего себя лишили,

И не узнаете, и в этом вся печаль.

А впрочем, я вам не судья. Я жил как все.

Вначале слово безраздельно мной владело.

А дело было после, после было дело,

И в этом дело все, и в этом вся печаль.

Мне тем и горек мой сегодняшний удел —

Покуда мнил себя судьей, в пророки метил,

Каких сокровищ под ногами не заметил,

Каких созвездий в небесах не разглядел!

Советская поэзия. В 2-х томах.

Библиотека всемирной литературы. Серия третья.

Редакторы А.Краковская, Ю.Розенблюм.

Москва: Художественная литература, 1977.

ИРОНИЧЕСКИЙ ЧЕЛОВЕК

Мне нравится иронический человек.

И взгляд его, иронический, из-под век.

И черточка эта тоненькая у рта —

иронии отличительная черта.

Мне нравится иронический человек.

Он, в сущности, — героический человек.

Мне нравится иронический его взгляд

на вещи, которые вас, извините, злят.

И можно себе представить его в пенсне,

листающим послезавтрашний календарь.

И можно себе представить в его письме

какое-нибудь старинное — милсударь.

Но зря, если он представится вам шутом.

Ирония — она служит ему щитом.

И можно себе представить, как этот щит

шатается под ударами и трещит.

И все-таки сквозь трагический этот век

проходит он, иронический человек.

И можно себе представить его с мечом,

качающимся над слабым его плечом.

Но дело не в том — как меч у него остер,

а в том — как идет с улыбкою на костер

и как перед этим он произносит:— Да,

горячий денек — не правда ли, господа!

Когда же свеча последняя догорит,

а пламень небес едва еще лиловат,

смущенно — я умираю — он говорит,

как будто бы извиняется, — виноват.

И можно себе представить смиренный лик,

и можно себе представить огромный рост,

но он уходит, так же прост и велик,

как был за миг перед этим велик и прост.

И он уходит — некого, мол, корить,-

как будто ушел из комнаты покурить,

на улицу вышел воздухом подышать

и просит не затрудняться, не провожать.

Советская поэзия. В 2-х томах.

Библиотека всемирной литературы. Серия третья.

Редакторы А.Краковская, Ю.Розенблюм.

Москва: Художественная литература, 1977.

Вот приходит замысел рисунка...

Вот приходит замысел рисунка.

Поединок сердца и рассудка.

Иногда рассудок побеждает:

он довольно трезво рассуждает,

здравые высказывает мысли —

ну, и побеждает в этом смысле…

Сердце бьется, сердце не сдается,

ибо сердце сердцем остается.

Пусть оно почаще побеждает!

Это как-то больше убеждает.

Юрий Левитанский. Стороны света.

Москва: Советский писатель, 1959.

Здесь обычай древний...

Здесь обычай древний

не нарушат.

В деревянный ставень постучи —

чай заварят,

валенки просушат,

теплых щей достанут из печи.

В этих избах,

в этой снежной шири,

белыми морозами дыша,

издавна живет она —

Сибири

щедро хлебосольная душа.

Если кто и есть еще,

быть может,

что шаги заслыша у ворот,

на задвижку дверь свою заложит,

ковшика воды не поднесет,

и влечет его неудержимо

встреча с каждым новым пятаком —

пусть себе трясется эта жила

над своим железным сундуком!

Сколько раз

меня в крестьянской хате

приглашали к скромному столу!

Клали на ночь

только на кровати,

сами ночевали на полу.

Провожая утром до ограды,

говорили,

раскурив табак,-

дескать, чем богаты,

тем и рады.

Извиняйте, если что не так!..

В дом к себе распахивая двери,

не тая ни помыслов,

ни чувств,

быть достойным,

хоть в какой-то мере,

этой высшей щедрости

учусь.

Чтоб делить

в сочувственной тревоге

все, что за душой имею сам,

с человеком,

сбившимся с дороги,

путником,

плутавшим по лесам.

Чтобы, с ним прощаясь у ограды,

раскурив по-дружески табак,

молвить:

— Чем богаты, тем и рады.

Извиняйте, если что не так!