Защита Гурова - Леонов Николай Иванович - Страница 55

– Господин полковник, может, в МУР подъедем, вы с начальством поговорите. – Парень оглядел туалет. – История серьезная, а место здесь не совсем подходящее…

– Короче, парень, ты не знаешь, что мне можно говорить, а чего нельзя. Понимаю, по-своему ты прав.

Доброжелательный тон полковника подействовал на молодого опера ободряюще.

– Господин полковник, вы когда-то тоже были лейтенантом.

– Лучше не говори, – Станислав взглянул на потолок, где-то там, наверху, оперировали Григория.

– Ваш сотрудник человека убил… Капитана ФСБ.

– Молодец, Григорий, не знал, что он так здорово стреляет, – сказал Станислав. – А где произошло?

Вернулся гаишник, отдал ключи, козырнул и ушел.

– Господин полковник, – парень смотрел с отчаянием.

– Ладно. Я буду ждать здесь. Ты отправляйся в контору, срочно найди начальство или дежурного по городу, скажи, что о происшедшем следует немедленно сообщить старшему оперативному уполномоченному по особо важным делам главка полковнику Гурову. Запиши его домашний.

– Понял. – Оперативник записал, шагнул к двери, когда Крячко сказал:

– Учти, парень, дело решают минуты.

Полковник Крячко не знал, что эти минуты уже прошли.

Григорий Котов пришел в сознание уже в Склифосовского, когда его перекладывали с носилок на каталку. Какие-то мысли и образы появлялись и раньше, но Григорий не мог ухватиться, сосредоточиться. Когда его везли по больничному коридору, он внезапно четко осознал, что ранен, вспомнил, как это произошло, хотел схватить шагавшего рядом санитара, не мог двинуться, понял, что пристегнут, попытался заговорить, вновь потерял сознание.

Затем он пришел в себя от того, что ему разрезают одежду, делают какие-то уколы, молодая женщина, низко наклонившись, смотрит в его глаза. В горле булькнуло, он раздельно, словно пьяный, произнес:

– Срочно позвоните Крячко… – назвал номер. – Я буду драться… Подохну… Позвоните немедленно.

С переливанием крови происходила задержка не из-за того, что Котов буйствовал, не оказалось крови нужной группы. Врач велел сестре позвонить. Если бы сестра позвонила сразу, Крячко приехал бы, и Котов был в сознании, тогда оперативники еще успевали. Но все сложилось не так, и сестра задержалась со звонком, девушку попросили помочь при перевязке…

В тот момент, когда Станислав напутствовал молодого опера, торопил его, в гостиничном номере, который занимал Иван, раздался телефонный звонок.

– Ну? – сказал Иван, сняв трубку.

– Спускайся, оформляйся, иди направо, на углу тебя будет ждать машина, – произнес незнакомый Ивану голос.

Случайностей в жизни происходит значительно больше, чем принято думать. Гулящая Лялька встретила Ивана, с которым рассталась пять лет назад за тысячи километров от Москвы.

Вердин опасался, что «крестник» может испугаться и скрыться, потому выставил за Иваном наблюдение. Так надо было такому случиться, что это оказались два парня, которые недавно столкнулись с Котовым на огороде у дома Ивлева и в результате цветочника упустили, и офицеры получили от Вердина по самую завязку. Проводя «разбор полетов», Вердин несколько раз повторил, что Григорий Котов – человек полковника Гурова, очень опытен и крайне опасен в рукопашной. Когда капитан-гэбэшник дремал у столба, проклиная дурачковую работу, и услышал приближающиеся шаги, подумал: подгулявший возвращается домой. Оружие переложил в карман, исключительно чтобы придать себе значимость. Когда прохожий вошел в светлый круг фонаря, гэбэшник мгновенно узнал жида с огорода. Он не мог быть здесь случайно, понял капитан. Напарник в машине в конце квартала, одному мне мента не одолеть. На все рассуждения и принятие решения капитану отводилась целая секунда. Мент в нескольких шагах, промахнуться невозможно, капитан выстрелил, плотнее прижался к фонарю, услышал, как мент упал, и осторожно выглянул… Остальное известно.

– Болевой шок, большая потеря крови, пулю извлекли, жизнь вне опасности, – врач говорил неторопливо, равнодушно, разглядывая рентгеновские снимки и неодобрительно поглядывая на молодого коллегу, который топтался рядом.

Полковник Крячко не топтался, стоял как вкопанный, хотя оба врача ясно давали ему понять, мол, разговор окончен, отправляйтесь, у нас дела, плевать, что вы какой-то милицейский чин.

– Спасибо, доктор, – сказал Станислав. – Когда он проснется, можно будет поговорить?

– Допросить? – Врач глянул недобро, вернул рентгеновские снимки коллеге. – Я бы с операцией повременил.

– Григорий мой друг, нет надобности его допрашивать, – ответил Станислав, глядя на равнодушных хирургов и думая, что все профессионалы одинаковы, адаптируются к чужой боли, а иначе им не выжить.

– Послушайте, – хирург повернулся к Станиславу, поморщился. – Жизнь вашего друга вне опасности, обратитесь к лечащему врачу.

– Спасибо, доктор, – остальные слова Станислав проглотил, поклонился.

Григорий Котов проснулся, рассказал Станиславу, почему пошел в гостиницу. Крячко не ответил, что на задержание особо опасного преступника в одиночку бросаются лишь пионеры, приказал спать и уехал.

В гостиницу, конечно, съездили.

Генерал Орлов сидел за своим столом, был одет в мягкий шерстяной пуловер и потому находился в прекрасном настроении. История его ухода с коллегии прошла незамеченной. Немолодой человек, стало неважно с сердцем, он интеллигентно, по-английски, вышел. Болен и готовится к операции Президент, на самом верху летят головы, в прокуратуре решается вопрос о возбуждении уголовного дела против министра. Кому какое дело до стареющего генерала? Первый зам после злополучной коллегии обронил:

– К Петру Николаевичу обращаться только в случае крайней необходимости, пусть отдохнет.

Орлов являлся «картой», в разыгрываемом пасьянсе не участвующей, его с удовольствием оставили в покое.

Он надел свой любимый пуловер и блаженствовал, наводя порядок в своем огромном хозяйстве. Изображая сердечника, генерал пил не кофе, а чай, поглядывая на присутствующих в кабинете Гурова, Крячко и Нестеренко покровительственно и доброжелательно.

– Не такие уж вы скверные сыщики, как порой кажетесь. Ну, искали человека в бандгруппировках, а человек спокойно проживал в гостиницах. Сколько гостиниц он сменил за полгода? Двенадцать гостиниц, считай, экскурсия по Москве.

Гуров стоял на излюбленном месте, у окна, курил, пускал дым в форточку и друга и начальника не слушал. Решит сказать что-либо по делу, позовет. А пока хочется поболтать, пускай болтает. Станислав свою дурацкую улыбочку нацепил, гадает, смотался Иван Скоморохов из Москвы или сменил документы и торгует на рынке. Когда спецслужба обеспечивает документами, у человека неисчислимое количество тропинок в большом городе.

– Лев Иванович! Лев Иванович! – громко сказал Орлов. – Извините, что нарушаю ваш покой. Соблаговолите присесть на этот стульчик, попробуем немножко поработать.

– Господин генерал, попробовать всегда можно, – Гуров отлепился от окна и сел на самый неудобный стул. – Реально мы можем сдвинуться с места, если нам поможет подполковник Вердин. Но так как именно он является рабочим звеном операции, то его помощь равносильна самоубийству и совершенно нереальна. Убитый Котовым капитан официально находился за штатом в распоряжении кадров. Тем не менее мы значительно продвинулись в поисках неизвестного, так как на сегодня имеем его словесный портрет.

Станислав кашлянул и взглянул на Гурова жалостливо. Тот перехватил взгляд друга и сердито продолжал:

– Тебе, Станислав, следовало стать не сыщиком, а критиком. Указывать на избитые истины в нашем деле – самое простое. Да, кроме этого «Ивана», в Москве ежедневно находятся еще несколько мужчин с аналогичными приметами. Во всех гостиницах, где он проживал, наш «Иван» был одет под приезжего бизнесмена средней руки. Документы ему сменили, он переоделся, изменил социальный статус, два дня не побреется, перестанет мыть руки – и наша розыскная ориентировка гроша ломаного не стоит. Однако у него возникнет маленькая сложность. Сейчас, Станислав, ты перестанешь глупо улыбаться и скажешь нам, с какой сложностью столкнется «Иван» и как он ее будет преодолевать.