Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Без правил - Леонард Элмор Джон "Голландец" - Страница 4


4
Изменить размер шрифта:

– Нас дожидается, – подвел черту шериф Бэйлор. – Пора!

Он спустился по склону вниз. Продираясь сквозь заросли кустарника кальмии, пыхтел и чертыхался. Теперь какая уж тишина! Подойдя ближе к выгону, вынул из кобуры свой кольт 45-го калибра, вскинул его и выстрелил в воздух.

* * *

Эрон повернулся в ту сторону, откуда донесся выстрел. Окинул взглядом темнеющий холм, посмотрел на своего хозяина.

– Подает сигнал тем, кто на дороге, – сказал Билл Мартин.

В темноте прозвучал второй выстрел.

– Не терпится! – буркнул Эрон. – Видно, здорово в глотке пересохло...

Билл не сводил взгляда с расплывчатого темного пятна, которое вскоре оформилось в людскую цепочку, растянувшуюся вдоль выгона. Некоторые сразу направились на двор, к хлеву, где мгновенно зашлись в лае гончие.

Чуть позже, пожалуй спустя пару минут, с проселочной дороги донесся шум моторов. Вверх по лощине ехали легковушки.

– Ну, у нас сегодня та еще вечеринка... – усмехнулся Эрон, стоявший рядом с Биллом. – Приглашенных пруд пруди!

Билл отмахнулся и стал ходить взад-вперед вдоль могильного холма, прикрытого каменными плитами. Ему необходимо было двигаться, чтобы чем-нибудь себя занять. Становилось зябко. Надо было, наверное, надеть куртку.

– Ну, выкатывай! – бросил он Эрону.

– Сколько, как думаешь?

– Давай на крыльцо ту неполную бочку да пяток бутылей.

– А может, им хватит вчерашнего?

– Вряд ли. Пусть пьют из бочки.

Он видел всех пожаловавших на "водопой" довольно четко. Десятка два гостей бродили по двору. Из-за деревьев блеснули лучи света от фар – из лощины выехала первая машина. Следом показались и остальные.

Фары высветили Эрона, не спеша вышагивающего к дому. Билл стоял и ждал, когда первая группа "ревизоров" подойдет ближе. Будь сейчас июль, он бы тут долго без куртки не выдержал. В июле – августе мошкара вокруг лампы тучами. Хорошо, что сейчас прохладно. Впрочем, в конце лета его здесь уже не будет.

Билл перевел взгляд на надпись на могильной плите:

"ДЖОН МАРТИН

1867-1927

ПОКОЙСЯ С МИРОМ"

Клаксоны гудели все настойчивее. Пересекающиеся лучи автомобильных фар светили как прожекторы. Однако уже совсем темно! То и дело раздавались громкие возгласы, смех и голоса. Подъехавшие на машинах окликали тех, кто брел по поляне.

– Эй, Билл, ты где там? – гаркнул кто-то из темноты. Он немного помедлил, а потом крикнул:

– Вас, друганы мои дорогие, поджидаю! Изобразив дружелюбную улыбку, он затопал по склону вниз, но спустя мгновение столкнулся с Джейком Ройсом.

– Билл, где ты пропадаешь! – воскликнул помощник шерифа, протягивая руку.

– Как это где? Все время здесь, – ответил Билл, пожимая ее.

– Я не об этом. Хотел спросить, почему не спускаешься к нам в город?

– Да все дела... Как всегда!

– У нас тоже дела. Дел у всех по горло. А ты, видно, торчишь здесь, наверху, потягиваешь свой бурбон. Я вот что хочу сказать: у кого виски экстра-класса, тому стыдиться нечего!

Шериф Бэйлор решительно раздвинул локтями стоявших впереди и подошел к Биллу. Тот кивнул. И произнес тогда Элмер Бэйлор спокойно и даже торжественно:

– Билл Мартин, у нас есть все основания полагать, что в настоящее время вы занимаетесь производством и продажей самогона, в нарушение Восемнадцатой поправки к Конституции Соединенных Штатов. Это правда?

– Да, сэр. Это правда. – Билл кивнул и сделал шаг вперед.

– Тогда я, как шериф данного округа, приказываю вам предъявить свой продукт, то есть виски, для снятия пробы, прежде чем все здесь присутствующие подохнут от жажды!

* * *

По манере, с какой люди входили в вестибюль отеля, Лоуэлл мог точно определить, бывали они прежде в "Камберленде" или нет. Если они направлялись прямиком к парадной лестнице, значит, знали, что там находится стойка регистрации. Если, входя, начинали беспомощно озираться, разглядывая вестибюль с высоким потолком, галерею второго этажа и прикидывая, куда податься, следовательно, приехали впервые.

Однако мужчина в темном костюме, шляпе и с большим кожаным чемоданом поставил Лоуэлла в тупик. Прямо к стойке он не пошел, но и не таращился. Сначала он замедлил шаг, потом решительно зашагал в сторону лестницы, поставил чемодан на пол и подошел к стойке.

– Добрый вечер! – сказал Лоуэлл, взял со стойки колокольчик и позвонил.

Мужчина посмотрел на него и кивнул. Выглядел он усталым, да и побриться не мешало бы! Высокого роста, он слегка сутулился.

Из своего кабинета в глубине вестибюля, за стойкой выпорхнула миссис Лайонс. Она поздоровалась, как обычно, приветливо и раскрыла журнал регистрации.

Выглядела миссис Лайонс всегда великолепно. Тяжелые волосы цвета спелой пшеницы, расчесанные на пробор, обрамляли ее высокий лоб, продолговатые живые глаза смотрели горячо и открыто. С первого взгляда ее лицо с чуть выступающими скулами и мягкими линиями казалось классически правильным. Но стоило присмотреться внимательнее и оказывалось, что нос у нее дерзкий и немного вздернутый, рот довольно крупный, а четко очерченные губы чуть-чуть толстоваты. И все же лицо у нее было удивительно женственно и вместе с тем энергично. Она была деловита, но без тени высокомерия. В ней чувствовалась внутренняя сила и неосознанная страстность. Ровный загар ярко-бронзового оттенка очень шел к ее золотистым волосам.

Сейчас ее задумчивые глаза под густыми ресницами казались совсем темными, хотя при определенном освещении они отливали изумрудным блеском, как спелый крыжовник на солнце. Цвет ее глаз поражал еще и потому, что был необычен для блондинки. У нее были довольно густые брови с неправильным изгибом – казалось, будто они наведены кистью.

Когда Кей Лайонс бывала оживлена, глаза у нее расширялись и сияли теплым светом. Иногда они искрились от внутреннего возбуждения, словно она еле сдерживала переполнявшие ее жизнерадостность и веселье. И люди часто завязывали с ней разговор только ради того, чтобы видеть эти живые искорки у нее в глазах.

Самая симпатичная женщина из всех. Лоуэлл был в этом убежден. И разумеется, он никак не мог представить ее в постели – ни с Биллом Мартином, ни с кем-либо другим. Он наблюдал за ней исподтишка. Вот уж глаза у нее, так глаза! Иногда, когда она улыбается, они так и сияют, и взгляд теплый-теплый. А бывает – разговаривает с кем-либо, на губах улыбка, а глаза совсем потухшие. Смотрит на собеседника, улыбается, а мысли где-то блуждают.

Частенько, беседуя с ней, приходится отводить взгляд. Она, конечно, гораздо старше его. Ей, по меньшей мере, тридцать. Из-за чего же он всегда так волнуется?

Миссис Лайонс не слишком беспокоилась о том, как оценивают люди женскую добродетель.

Она была за жизнь, за действенность, за романтику в любом ее проявлении. А добродетель или кодекс супружеской морали она считала пустой выдумкой, которая некоторым нужна, а для других совершенно бесполезна.

И вообще она была убеждена, что женщина должна быть так же свободна в любви, как и мужчина. Но она никому не навязывала своих взглядов и уж во всяком случае не считала, что мужчин надо ограничивать в их правах. Она, правда, верила, что общение предприимчивых мужчин и женщин не только принесет им самим вдохновение и духовный подъем, но и будет способствовать общему благу, служить источником новых, плодотворных идей и мощным стимулом общественного развития.

Миссис Лайонс была вполне самостоятельна в финансовом отношении. Она покупала себе роскошные наряды и драгоценности. Она считала, что если они к лицу, то никогда не бывают неуместными.

Каждый человек, по крайней мере, в Америке, как она утверждала, имеет право к этому стремиться. Почему бы не появляться всюду хорошо одетой, если, конечно, это не делается ради похвальбы перед другими? Она умеет, когда нужно, отказываться от роскоши, ей уже случалось это делать, но жизнь вокруг так бесцветна, что она предпочитает быть всегда празднично-нарядной, не желая этим, конечно, никого обижать.