Волшебники из Капроны - Джонс Диана Уинн - Страница 14

– Здравствуй, – сказал незнакомец. – Вижу упрек в твоих глазах, но, молодой человек, я никогда не умел понимать кошек, кроме как в самом общем плане. Может, ты будешь так любезен и переведешь мне, что говорит Бенвенуто?

Тонино повернулся к Бенвенуто:

– Он говорит, что ему очень приятно снова видеть и приветствовать вас в Доме Монтана, сэр.

Это «сэр» шло от Бенвенуто, а не от Тонино. Тонино вовсе не был уверен, что ему так уж любезны незнакомые кудесники, которые заявляются в Дом Монтана и занимают все внимание Бенвенуто.

– Спасибо, Бенвенуто, – сказал кудесник. – Мне очень приятно оказаться здесь вновь. Хотя, откровенно говоря, столь трудное путешествие мне редко когда выпадало. Знаете ли вы, что ваши границы с Флоренцией и с Пизой закрыты? – спросил он Тонино. – Последнюю часть пути мне пришлось проплыть морем, из Генуи.

– Вот как? – откликнулся Тонино, подумав про себя, уж не считает ли незнакомец, что это его вина. – А откуда вы приехали?

– Из Англии, – прозвучал ответ.

Тут Тонино потеплел. Значит, это никак не мог быть тот колдун, о котором говорил герцог. Или все-таки мог? Тонино не знал наверняка, с какого расстояния кудесники могут действовать.

– Теперь тебе легче? – спросил незнакомец.

– У меня мама англичанка, – ответил Тонино, чувствуя, что слишком многое выбалтывает незнакомому человеку.

– А-а, – кивнул тот. – Тогда я знаю, кто ты такой. Ты – Антонио-младший, верно? Ты был еще в пеленках, когда я последний раз видел тебя, Тонино.

Поскольку на подобные слова никогда не знаешь, что сказать, Тонино очень обрадовался, когда увидел спешащего к ним через двор дедушку в сопровождении тети Франчески и дяди Лоренцо, а за ними Антонио и еще нескольких членов семьи. Они столпились у ворот вокруг кудесника, оттеснив Тонино и Бенвенуто назад.

– Да, я к вам из Дома Петрокки, – услышал Тонино слова незнакомца.

К его удивлению, все приняли это как вполне естественный поступок со стороны незнакомца, такой же естественный, как поклон, который он отвесил тете Франческе, сняв перед ней свое дурацкое английское кепи.

– Но ночевать вы останетесь у нас, – проговорила тетя Франческа.

– Если это не слишком вас обременит, – сказал незнакомец.

В нескольких шагах от них тетя Мария и тетя Анна чуть ли не бегом поднимались по лестнице на галерею, чтобы приготовить гостю комнату наверху, словно уже все знали, – а в таком месте, как Дом Монтана, они, бесспорно, все знали. Из кухни появилась тетя Джина и, воздев руки к небу, исчезла в ней опять. Такая суматоха была неспроста; Тонино подхватил Бенвенуто и спросил напрямую, кто этот незнакомец.

Конечно Крестоманси, услышал он в ответ. Самый могущественный в мире кудесник.

– Тот, что портит наши заклинания? – неуверенно спросил Тонино.

Крестоманси всегда на нашей стороне, раздраженно ответил ему Бенвенуто, явно считавший, что Тонино просто глуп.

Тонино снова поглядел на незнакомца – вернее, на его гладкую темноволосую голову, возвышавшуюся среди более низких ростом Монтана, – и понял: приезд Крестоманси означает, что положение действительно критическое.

Крестоманси, должно быть, сказал что-то про него, Тонино. Потому что все посмотрели на него, и все Монтана умильно заулыбались. Он робко улыбнулся им в ответ.

– О, он хороший мальчик, – сказала тетя Франческа.

И все, разговаривая, двинулись через двор. – Это особенно трудно потому, – услышал Тонино слова Крестоманси, – что прежде всего я состою на службе у британского правительства. А Британия не вмешивается в дела Италии. К счастью, круг моих полномочий весьма широк.

Почти тотчас из кухни снова выскочила тетя Джина. Она отменила обычный обед и принялась готовить праздничный в честь Крестоманси. Шесть человек были посланы за пирожными и фруктами, еще двое – за салатом и сыром. А когда Паоло, Коринна и Лючия, болтая, возвращались из школы, их перехватили на полпути и велели идти к мяснику. Но в этот момент из Скрипториума на галерее появился Ринальдо.

– Вы что! – заорал он в ярости. – Рассылаете ребятишек по городу невесть зачем! Мне нужны переписчики!

Тетя Джина уперла руки в боки и проорала ему в ответ:

– А мне нужна вырезка на бифштексы! Нечего стоять там наверху да грубиянничать, Ринальдо Монтана! Англичане едят бифштексы, вот они мне и нужны.

– Ну нарежьте их из кошек! – рявкнул Ринальдо. – Коринна и Лючия нужны мне здесь!

– А я тебе говорю, что они пойдут, куда я их посылаю. Сейчас же пойдут! – завопила тетя Джина.

– Надо же! – сказал Крестоманси, выходя во двор. – Какая чисто итальянская сценка! Не могу ли я чем-нибудь помочь? – И он кивнул и улыбнулся – сначала тете Джине, затем Ринальдо.

Оба улыбнулись ему в ответ, причем Ринальдо – очаровательнейшей из своих улыбок.

– Согласитесь, сэр, – сказал он, – что мне нужны переписчики. Вы же понимаете.

– Как бы не так! – возмутилась тетя Джина. – Ринальдо тут будет пускать в ход чары, а меня бросят выкручиваться одну! Как всегда! Хорошо. Раз дело идет о военных заклинаниях, я обойдусь. Пусть за вырезкой сходят Паоло с Тонино. Минутку, мальчики, я напишу мяснику записку, а то вы вернетесь с куском, какого никто не сможет разжевать.

– Очень рад был оказаться полезным, – проговорил Крестоманси и повернулся навстречу Элизабет, которая, помахивая пачкой нот, бегом спускалась с галереи, чтобы броситься к нему в объятия.

Над балюстрадой галереи появились головы пяти младших двоюродных – учеников Элизабет; они с изумлением глазели на сцену внизу.

– Элизабет! – воскликнул Крестоманси. – Ты превосходно выглядишь! Моложе, чем когда-либо.

Тонино глядел с не меньшим удивлением, чем его двоюродные. Его мать и смеялась и плакала. Тонино не сумел разобраться в потоке английской речи. Ловил отдельные слова – «доблесть», «война», а вскоре и «Капронский Ангел». Он все еще стоял, пяля глаза, когда тетя Джина сунула ему в руку записку и велела поторопиться.

По дороге к мяснику Тонино сказал Паоло:

– А я не знал, что мама знакома с такими людьми, как Крестоманси.

– Я тоже не знал, – признался Паоло. Он ведь был всего на год старше Тонино, а Крестоманси, видимо, последний раз приезжал в Капрону очень давно. – Может, он здесь, чтобы разыскать слова к «Капронскому Ангелу», – предположил Паоло. – Очень хочется верить, что так. Не хочу, чтобы Ринальдо шел воевать.

– Или Марко, – добавил Тонино. – Или Карло, или Луиджи. Или даже Доменико.

Благодаря записке тети Джины мясник обошелся с ними очень уважительно.

– Скажите ей: если объявят войну, это последние хорошие куски мяса, которые она видит, – сказал он, вручая каждому по тяжелому мягкому розоватому свертку.

Они как раз подходили с этими свертками к воротам Дома Монтана, когда из подъехавшей коляски, пыхтя и отдуваясь, вылез дядя Умберто.

– Я правильно понял, что здесь Крестоманси? А, Паоло? – спросил дядя Умберто, обращаясь к Тонино.

Мальчики, оба, кивнули: им показалось это проще, чем объяснять дяде Умберто, что Паоло вовсе не Паоло, а Тонино.

– Чудесно, чудесно! – воскликнул дядя Умберто и поплыл в дом, где тут же оказался лицом к лицу с Крестоманси, который как раз шел через двор.

– «Капронский Ангел»… – набросился на него дядя Умберто. – Не могли бы вы…

– Дорогой мой Умберто, – прервал его Крестоманси, тепло пожимая ему руку, – меня все и каждый здесь об этом просят. И в Доме Петрокки, что и говорить, тоже все и каждый. А я, боюсь, знаю не больше вашего. Но я буду думать и думать, не беспокойтесь.

– Если бы вы сумели отыскать хоть одну строку, это и нас сдвинуло бы с места, – умоляюще сказал дядя Умберто.

– Постараюсь. Приложу все силы, – ответил Крестоманси.

Мимо них, звонко стуча каблучками, пронеслась Роза, и по ее лицу было ясно: она увидела, что к дому подъезжает Марко.

– Обещаю вам, – сказал Крестоманси, поворачивая голову, чтобы проследить, куда и зачем мчится Роза.

Войдя в ворота, Марко при виде Крестоманси остолбенел, так что Роза налетела на него и чуть не сбила с ног. Он немного качнулся, но тут же обнял ее, продолжая таращить глаза на Крестоманси. У Тонино перехватило дыхание. Ринальдо был прав. Что-то с Марко нечисто. Крестоманси это знает, и Марко знает, что Крестоманси знает. По выражению лица Марко Тонино предположил, что Крестоманси сейчас скажет, в чем тут дело.