Штрафники - Свирский Григорий Цезаревич - Страница 76

Господа, а как же свобода слова? В свободном-то государстве!!

4. ВОЗВРАЩЕНИЕ НА ИТАКУ...

Все советские годы мои книги, изданные в Европе и США, отлавливали на границах СССР, как оружие или наркотики. Как писатель, я вернулся в Россию лишь через двадцать лет. Блокаду прорвал в 1990 году журнал "Огонек". Здесь появился, возможно, мой лучший рассказ "Лева Сойферт - друг народа..."

Времена, и в самом деле, изменилось круто. Все мои романы и повести, написанные и опубликованные в изгнании, ныне переизданы в Белокаменной... Естественно, я доволен этим. Не только потому, что прорвался к своему читателю. Рад, что не удалось всемогущей Лубянке добить русского писателя.

А ведь как старались! ..

Однако, выяснилось, до победы еще далеко.

Вскоре на выход моей трилогии "ВЕТКА ПАЛЕСТИНЫ, еврейская трагедия с русским акцентом", отозвался в газете "Вечерний Клуб"- Александр Борщаговский, самый известный в сталинское время "космо..." или "косНополит", как произносил непонятное ему слово мой сосед-стеклодув Федя. Затем появились и другие отклики критиков преклонного возраста... Новые поколения литераторов и Главных редакторов заглавная и не умирающая тема имперской России - травля и стравливание национальных меньшинств, похоже, совершенно не интересовали...

В Москве, естественно, встретился со своими старыми друзьями и коллегами - Бенедиктом Сарновым и Володей Войновичем. Четверть века не виделись. Выпили, предались воспоминаниям. Я рассказал о странной индифферентности молодых критиков, с которой столкнулись мои немолодые издатели...

- Ну, чего же тут странного?! - воскликнул жизнерадостный Володя Войнович. - Не помнишь, что ли, Галича: "А вокруг шумела Иудея И о мертвых помнить не хотела..." Все как всегда... Твои проблемы интересует сейчас лишь десяток высоколобых... Да ладно, всю жизнь мы пили под тост "Чтоб они сдохли!". Они и сдохли...

Радостное благодушие взорвала Слава, жена Бенедикта Сарнова. Она вбежала в комнату и включила телевизор. В экранной дымке строем шествовали молодцы в черных мундирах, со свастикой на рукаве.

- Не видал раньше? - весело спросил Володя Войнович. - Баркашовцы! Русские штурмовики...

Штурмовики несли плакат, славивший генерала Макашова, "истинного патриота России", как было начертано на нем.

Мы долго молчали..

Бенедикт Сарнов, человек немногословный, ироничный, усмехнулся:

- Тебе, Григорий, ветерану, такие мальчики, наверное, не могли присниться и в дурном сне...

Что тут говорить, болью отозвался в моем сердце этот торжественный проход. Не забыл его до сих пор.

На аэродроме под Мурманском, где стояла наша 5-я ОМАГ - Особая морская авиагруппа - хоронили часто. Еще чаще - и хоронить-то было некого...

Теперь уж не тайна, в узкой, стиснутой полярными сопками Ваенге погибло 300 % экипажей торпедоносцев. Я знал каждого из летчиков, упавших в ледяное Баренцево море или на скалы. Сердечно привязался к медлительному добрейшему сибиряку Александру Ильичу Скнареву, своему штурману, без вины виноватому штрафнику, вырубал в скале могилу для нашего командира эскадрильи майора Лапшенкова, тихого деликатного человека, знавшего наизусть, казалось, всю русскую поэзию. Его подкараулил фашистский "ас" Ганс Мюллер, сбив прямо над нашей головой, когда командир эскадрильи учил молодых. Сердечно привязался к Борису Павловичу Сыромятникову, нашему "бате", просившему с застенчивой улыбкой , когда меня забрали в газету, не забывать своих.

Ни один из этих прекрасных людей до победы не дожил...

Хоронить друзей и знакомых, впрочем, приходилось после каждого массированного налета Юнкерсов" 87-х на наш аэродром. Надрывно воя боевыми сиренами, они выходили из пикирования у самой земли, до свастик и победных звездочек на их фюзеляжах, казалось, рукой подать...

И вдруг этот парад с фашистскими опознавательными знаками в самом центре Москвы.

Фантасмагория?!. Дьявольский шабаш.

5. ШАБАШ... ДОЗВОЛЕННЫЙ ВЛАСТЬЮ...

Если приглядеться к нему, и вовсе не фантасмагория. Не шабаш А закономерность! И ей, как известно, - века ... А последние сто лет без особого труда прослеживаются. По годам и даже дням...

В роковом 1881-м бомбисты "Народной воли" взорвали Александра 2-го. Среди бомбистов, это давно установлено, были русский, поляк, но ни одного еврея. Однако на следующий день почти все русские газеты вышли с аршинными заголовками: "Жиды убили нашего государя-императора!".

Лишь после всестороннего жандармского сыска была обнаружена и народоволка Геся Гельфман , лично бомбы в царя не метавшая, тем не менее, приговоренная к вечной каторге.

Но газеты долгого жандармского сыска не ждали. Им все было ясно заранее... весь юг тут же заполыхал погромами. Он вышвырнул из страны более двух миллионов украинских, крымских, бессарабских евреев... Отчего так ярились газеты? Чего вдруг?

И вовсе не вдруг...

Россия всю ее долгую историю - жертва насилия. От Батыя до Ленина.

В конце-концов, это ощущение стало народным самосознанием. Выразило себя в большой поэзии: "Какому хочешь чародею Отдай разбойную красу."

О черносотенных Думах начала и конца нашего века, о дозволенных государем-императором Союзах "Михаила Архангела" и "Русского народа" и вспоминать не хочется: по юдофобству Россия почти всегда бежала "впереди планеты всей". Можно ли ощущать себя "невинной жертвой без "козлов отпущения"?!. Если уж не евреи, то виной всему, конечно, татары или "англичанка" как иронизировал еще Чехов.

Партийная газета "Правда" времен клинического советского юдофобства такого наворотила, что голодная улица по сей день кричит о нацменьшинствах России, чаще всего, так: "Чурки!", "Князья", "Чучмеки"! "Жиды!"

Украл русский, он - вор. Украл еврей - украл жид пархатый. Они все такие....

Беличье колесо примитивного мышления так и катилось, подгоняемое подванивающим газетным ветром; катится и по сей день! без остановки..."Бей - жидов, буржуев, меньшевиков -эсеров, троцкистов, уклонистов, империалистов, кулаков и подкулачников, "врагов народа", Запад, НАТО, лиц кавказской национальности, чеченцев, жидов-олигархов...( Ненужное зачеркнуть). Бей (кого-никого) спасай Россию!. Давным-давно эта немудрящая формула стала расхожим стереотипом, шаблоном уличного кликушества... Главная беда России дураки и дороги - не мной это придумано.

Только сильный и зрелый народ способен принять другой народ и поднять его до себя, - принять, обогатившись... Мещанство, особенно, если оно во власти, и чужое погубит, и свое сгноит.

Кому неясно теперь - избиение целого народа не может быть этим народом прощено и забыто. Нужны новые подходы к "заминированным" советским злодейством народам. Как к "наказанным народам" - высланным из своих городов и аулов на смерть и муки, так и жестоко и многолетне в собственном доме дискриминированным. Россия довела свое собственное еврейство до того, что многие русские евреи почувствовали себя людьми безысходно ущемленными. Именно от этого и бежали из своего отечества...

Способен ли кто из нас, литераторов, сфокусировать в глазах читателя опасность неразвитого, примитивного мышления улицы, бездумной толпы, которой в новой России судьба стать весомой частью "электората"?! ... Способен ли кто остановить сползание измордованной "демократической" России к имперской спеси, к большой крови?

Господа хорошие! Как воздух, нужен России талантливый политолог. Мудрый и страстный политолог, который, в отличие от печального юмориста Игоря Свинаренко, не сдастся на милость быдла или "общественного бессознательного", как любят говорить ныне газетчики. И найдет в своем народе людей, которые считают, "извините за выражение, чучмеков, чурок и жидов" равноправными соседями и братьями, кто бы и как на них не натравливал. И потому начнут долгий, терпеливый, не на короткую кампанию рассчитанный процесс и з л е ч е н и я обиженных временем, сбитых с толку земляков. Растолковав им хотя бы то, что, в свое время, предстало передо мной, мальчишкой, в виде нервного, примятого редакторскими зубами красного карандаша...