На пороге Тьмы - Круз Андрей "El Rojo" - Страница 81

Сверху послышались шаги, я поднял голову — над нами проходил по мостику охранник, поглядывающий вниз, проход у камер потолка не имел. На нас он никакого внимания не обратил, протопал себе дальше.

Камера одержимого была пуста — вместо топчана там был голый дощатый пол. Посредине сидел совершенно голый тощий человек, весь в шрамах, рубцах, кровоподтеках и царапинах, тихо скуливший и покачивающийся взад-вперед, как китайский болванчик.

— Кто его так? — спросил Федька.

— Сам, — ответил Иван. — То на стенку кинется, то на решетку, то в бешенство впадет. Скоро перестанет: одержимые не жрут ничего, так что ослабеет.

Тот замер, услышав голоса вблизи, и уставился на нас. От его взгляда я даже назад попятился — настолько странно выглядели его глаза: совершенно черные, ни зрачка, ни радужки, похожие на черные полированные камни, которые кто-то вставил ему в глазницы.

— Федь, а чего нас на каждом шагу светом проверяют? — спросил я приятеля. — Такой зверь дикий куда проникнет тайно-то? Его в психушку заберут раньше, чем он к любому подъезду приблизится.

— Это они потом такими становятся, чаще после поимки, — ответил Федька. — А пока «свежий», то людей узнает, говорит логично, сразу ни на кого не бросается, даже не отличишь от того, каким был. А потом такой пройдет куда не надо, да еще с оружием, и такое устроит… Ладно, чего на эту хрень смотреть, пошли отсюда.

— И то, — согласился я с ним. — Адаптантов глянул — и достаточно: любопытно было, кто нас тогда с Настей обстрелял. Такие и вправду особо часто поблизости встречаться не должны.

— Так и не встречаются, — пожал плечами Иван, пропуская нас первыми на выход. — Твой случай с жертвой, пожалуй, первый на таком расстоянии от города, — так они пока ближе, чем верст на сто, не подходили, по слухам.

— А Рябинки? — спросил его Федька.

— Рябинки все же в той стороне были, — сказал Иван. — И конечно, там что-то еще случилось, не просто так они напали.

— Это ты о чем? — спросил я.

— Года три назад адаптанты целую деревню перебили, тоже в таком месте, где их раньше не встречали, — сказал Федька. — Причем не просто так, а все спланировали, все просчитали, эффект неожиданности по максимуму использовали. Всех живых жителей загнали в сарай и там сожгли.

— А потом вновь не подходили на такое расстояние и подобного не повторяли, — добавил Иван. — Как отрезало. Поди пойми, зачем им это понадобилось. Нет, так-то на людей нападают и даже в рейды ходят, но вот чтобы опять на деревню — не было.

— Вот твари, — вздохнул я. — Может, это тоже жертвоприношение какое-нибудь?

— Может, черт их разберет.

— Чего думаешь? — спросил Федька, когда мы сидели за столиком в «талонной» столовке, проедая запасы моей «первой помощи».

Уехали мы с Фермы не поздно, Иван нам все разобъяснил, насчет чего сам был в курсе, а Милославский так и не появился — сообщил, что застрял на городском совете. Поэтому мы решили темноты не дожидаться, а откланялись и уехали. Все равно неделя впереди нам отводилась на освоение матчасти и прочую подготовку, так что успеем там углы поотирать.

— Карту колебаний Тьмы я перерисовал в общих чертах, — ответил я. — Лучше Порфирьевска сейчас и нет ничего, Тьма подкатывает, время тикает задом наперед, так что надо выгребать оттуда все, что только можно, все новое, главное — не зарываться. А насчет других мест не знаю, нужно искать информацию.

— В Красношахтинске помимо архивов еще новая телефонная станция была, я в старых газетах местных читал, — сказал Федька. — Прямо перед войной построили, с новым оборудованием. Думаю, что оттуда можно неплохо натаскать, телефонную связь по городу тоже тянуть пытаются. Только не пойму, как все это увязать с наукой, Иван-то наверняка рогом упрется, если казенную броню на свои дела возьмем, а на грузовике я туда не поеду — страшно. Это даже не Порфирьевск, а намного хуже.

— Надо опять же с Милославским решать, — сказал я, разламывая ребром вилки котлету — ножей в столовке не было, так обходились. — Под соусом взаимовыгодного сотрудничества. Пусть дает добро на использование, мы тогда даже бензин для «жужи» сами оплатим. Только сначала скатаемся в рейд с Иваном — вроде как блеснем талантами и прочим, тогда уже проще будет. Если блеснем, конечно, не обгадимся.

— Сам как думаешь, толк от такой поездки будет? — спросил Федька, обкусывая отбивную, насаженную, как зонтик, на гнущуюся вилку.

— Ты о чем? Какой толк? — не понял я его.

— Да насчет Тьмы, — уточнил он. — Вообще остановить ее или как-то отбиться получится?

— Откуда я знаю? — пожал я плечами. — Она так и не очень наступает вроде как. Или все же я чего-то не понял?

— Не понял ты, — сказал Федька. — Твари стали куда резче и активней и в город пробираются чаще. Потом… ты ведь на карту внимательно смотрел?

— Ну… да, внимательно.

— В соседнюю область дорогами ехать — это как в коридор между двумя пятнами Тьмы, так? А они вроде как сдвигаться начали. — Федька сдвинул две пустые тарелки по столу, демонстрируя, как движется Тьма. — Это если на запад, и на восток такая же картина. Разделятся люди на отдельные анклавы, а дальше черт знает, как оно пойдет. Мы без торговли друг с другом тут сразу загибаться начнем, или на натуральное хозяйство переходить придется. Может, это и есть главная стратегия — разделить и поиметь?

— Может, и так, звучит логично, — согласился я. — Мне, сам понимаешь, ретроспективно смотреть трудно, я тут всего ни хрена, вижу то, что вижу.

— Ну а мне проще, — сказал Федька. — Поэтому честно скажу — деваться нам некуда, бежать некуда, мы тут как крысы в углу: надо кусать все, что видишь. Если есть тема насчет свою погибель притормозить или как-то отбиться — я для этого что угодно сделаю. Даже за бесплатно, правда, про это вслух уже не скажу, а то на лохах воду возят, сам понимаешь.

— Это точно, нагрузят и повезут — только в путь, — согласился я с ним. — Тебя куда отвезти, кстати?

— В общагу, — сказал Федька, махнув рукой куда-то в сторону окна. — У меня свиданка сегодня, но дама из женского корпуса, там и встретимся. Это тебе хорошо: уже устроился по-домашнему, а нам, бобылям…

— А кто же тебе мешает? — вроде как удивился я.

— Жизнь мешает. И муки выбора, — засмеялся он. — Не всем так сразу везет, как тебе, да и то неизвестно, не пожалеешь ли еще за поспешность свою. Кстати, я бы еще в Горсвет заехал да уточнил — точно ли все распоряжения насчет нас пришли. А то где-то канцелярия проспит, а нас в дезертиры запишут — проблем потом не оберешься.

— Это правильно, куда же без этого, — согласился я. — И к СКС патронов набрать бы надо, а то с двухсотого штук шестьдесят всего взял, маловато.

— Мне тоже пополниться надо, — сказал и Федька. — Давай, дохавали — и почесали.

В Горсвете с бумагами оказался полный порядок, мы числились откомандированными по всем правилам и процедурам, претензий быть не должно. Власов, которого мы встретили у отдела кадров, побурчал немного по поводу того, что на ходу приходится списки личного состава переделывать, но больше ничего не сказал, тем более что мы сами ему поплакались на неожиданный и вроде как ненужный перевод. Патроны в оружейном складе тоже выдали без проблем — правда, мне отнеся их на зарплату, поскольку СКС за мной не числился. Ну да ничего, нам и так сойдет.

Закинув Федьку в общагу и пожелав ему поразить воображение счастливой избранницы матерными частушками в самом мастерском из возможных исполнений, я сначала заехал домой, оставив карабин и патроны, и уже потом покатил на аэродром, естественно, — куда же мне еще.

— На вылете, — сказал Марат, запуская меня на территорию. — И Настя на вылете, и Николай. В честь погоды с утра летают, уже в четвертый раз. Подождешь?

Я глянул на небо, заметно темнеющее, спросил:

— А не темновато летать?

— По времени уже возвращаться должны, — сказал он, глянув на часы на стене. — Пора.

Выловив из висящей на боку противогазной сумки техническое описание самолета По-2, я присел на скамейку в импровизированной курилке — с этого места хорошо просматривалась посадочная полоса.