Милые Крошки - Левеллин Сэм - Страница 26

— Люблю энергичных детей, — сказала Маргаритка. — Где у вас детская?

На второй лестничной площадке турецкий ковер кончился и начался линолеум. На третьей под ногами у Маргаритки заскрипели голые доски, а воздух привычно запах пригорелым заварным кремом. За белой дверью кто-то наяривал гаммы. Маргаритка вошла.

Как она и ожидала, это была детская. На стенах портреты нескольких поколений плюшевых мишек и картины с Хорошими Детьми на цветущих лугах: дети в пышных юбочках, бархатных штанишках и чистых белых носочках. Маргаритка и Кассиан остановились.

Тут был ещё стеклянный ящик с чем-то, похожим на заплесневелый мешок опилок. У Маргаритки екнуло сердце: то был торс Королевского Михаила!

За роялем сидела девочка в опрятном платьице, с аккуратно расчёсанными волосами и голубой бархатной ленточкой вокруг головы. Носочки на ней были такие же белые, как на картинах. И лицо примерно такого же цвета.

— Няня! — воскликнула она с бледной улыбкой.

— Ты, должно быть, Генриетта, — сказала Маргаритка. — Уменьшительное Гетти? Или Этта?

— Просто Генриетта, — сказала девочка и чинно поджала губки. — Слава богу, что вы пришли. Я хотела пожаловаться на Артура. Я знаю, что он чувствительный мальчик, но это не значит, что надо расстреливать людей из пушек. Я шокирована, и няня Гризли тоже была шокирована, но она уехала, и я не понимаю, почему. Скоро пора пить чай.

— Няня сделает тебе пригорелого крема, — сказала Маргаритка.

Бледная дурочка захлопала в ладоши.

— Прекрасно, — крикнула она.

Кассиан спросил:

— Но почему ты любишь пригорелый крем?

— Потому что он мне полезен! — Девочка смотрела на Маргаритку, как собака в ожидании косточки.

— Умница, — слегка вздрогнув, сказала Маргаритка. — А теперь давай послушаем, как ты играешь гаммы.

Чистые пальчики заходили по клавишам, не спеша, медленно, скучно и без ошибок. Кассиан сказал:

— Меня сейчас стошнит.

— Как тебе не стыдно! — прошипела Маргаритка. Она сбегала на кухню и вытащила из холодильника персики, мороженое и непригорелый заварной крем. Всё это стояло между бутылками с шампанским и банками чёрной икры, а на холодильнике была надпись: ТОЛЬКО ДЛЯ НЯНЬ — ДОТРОНЕШЬСЯ И УМРЕШЬ. Работа заняла у неё ровно три минуты.

Генриетта съела много.

— Это было вкусно, — весело сказала она. Потом её нежное личико помрачнело: — Но что-то было неправильно.

— Не пригорел? — спросила Маргаритка.

Генриетта растерялась, пожала плечами и чуть не заплакала.

— А как насчёт «Ешь-Что-Тебе-Дают»? — сказала Маргаритка.

— Но ведь было вкусно!

— Впредь всё, что невкусно, отправляй назад.

У Генриетты задрожали губы.

— Всегда надо стоять на своём, — сказала Маргаритка.

— Но тогда ставят в угол. Коленями на горох. И отправляют спать без ужина. Я не могу.

— А ты попробуй.

Но Генриетта снова принялась играть гаммы, медленно, скучно и оглушительно.

— Слушай, — сказала Маргаритка. — Не обязательно делать то, что тебе велят…

— ЛЯ, ЛЯ, ЛЯ, — запела Генриетта. — НЕ СЛУШАЮ!

Неожиданно БУХНУЛА пушка, задребезжали стёкла.

Маргаритка сняла со стены торс, под оглушительный аккомпанемент гамм вышла из детской и затворила за собой дверь.

— Безнадежна, — сказала она. — Бывает…

Большой Багаж стоял и задумчиво скручивал свой котелок в калач.

— Мы не можем так бросить бедную малышку, — с ужасом сказал няня Пит.

— Надо, Пит, — сказала Маргаритка. — Она делает то, что ей велено. Не шалит. Послушный, тихий ребёнок…

— Но это — зверство, — сказал Пит.

— Это — няни, — сказала Маргаритка. — Ты так ничего и не понял?

— На бастион! — сказал Кассиан.

Дверь наверх была заперта. Впрочем, ничего другого Маргаритка и не ожидала.

— Ну? — сказала она Кассиану.

— Можно бы электропилой, но будет довольно шумно, — сказал Кассиан. — Кроме того, он держит дверь под прицелом. Багаж?

Пит сказал:

— Он её раскиселит.

— Раскиселит?

Но Большой Багаж уже вливал в замочную скважину какую-то прозрачную жидкость.

— Нитроглицерин, — пояснил Пит.

— Хур, хур, — сказал Багаж. Он поднес огонь к шнуру, выпрямился и заткнул пальцами свои расплющенные уши.

— Сыпем порох в трубочку и сматываем удочки, — прокомментировал Пит.

Произошел колоссальный взрыв. Кассиан и Большой Багаж, пригнувшись, бросились в дым.

На бастионе возле старинной пушки стоял маленький ребёнок. На ребёнке был кружевной воротничок, бархатные бриджи, белые шёлковые чулочки и туфли с серебряными пряжками; из большого ржавого арбалета он целился Багажу в пупок. Багаж издал нежные звуки и уклонился от стрелы. Он приветственно протянул огромные руки.

Ребёнок распустил нюни и затёр кулачками красивые голубые глаза. Маргаритка сказала:

— Осторожно…

Но было уже поздно. Большой Багаж шагнул к мальчонке и погладил его по золотым кудрям. Мальчонка, юркий, как кобра, впился зубами ему в руку.

— А-а-р-х! — вскричал Большой Багаж и затряс рукой, в которую вцепился зубами ребёнок.

— Эй! — сказал мальчонке Кассиан. — Артур или как там тебя. Перестань болтаться, и я покажу тебе, как наводить пушку, потому что твою стрельбу стыдно даже наблюдать.

— Неправда! — взвизгнул ребёнок. Но чтобы взвизгнуть, ему пришлось открыть рот и выпустить из зубов руку Большого Багажа. Багаж отпрянул, обливаясь кровью.

— Смотри сюда, — сказал Кассиан. Он загнал в жерло порох, потом пыж, ядро и снова пыж и засыпал в запальное отверстие порох из рога. — Взял поправку на боковой ветер?

— Ясен пень, — сказал ребёнок, хмуро, но уже прислушиваясь.

— Угол места?

— Не учи учёного.

— А поправку на влажность?

Короткое, но многозначительное молчание.

— Влажность?

Кассиан устало покачал головой.

— Это же принципиально, — сказал он. — Извини меня, но если мы хотим попасть… скажем, в этот белый фургон, который приближается к замку со скоростью сто десять миль в час, как это сделать?

— Склонение десять градусов, — сказал ребёнок. — Поправка 1,3 градуса на ветер.

— Уверен?

— Конечно.

— Нет, — сказал Кассиан. — Плюс один на влажность. Наводи. Огонь!

Грохнула пушка. В радиаторе белого фургона образовалась большая дыра. Белый фургон сполз в ров с водой. Из фургона повылезали люди, неуклюже поплыли. Вскарабкались на берег, прошли, шатаясь, по подъёмному мосту и принялись стучать в дверь.

— И никто не пострадал, — сказал Кассиан.

— У-у-у, — разочарованно протянул ребёнок.

— Что будем делать? — сказала Маргаритка.

— Я ими займусь, — отозвался Артур. — Огонька не найдётся? — Багаж протянул ему спички. Ребёнок разжёг огонь под большим котлом с маслом. — Жареный строитель, — сказал он. — Очень болезненно.

На Маргаритку он произвел сильное впечатление. Чтобы дети были довольны и счастливы, время от времени их надо слегка поощрять. Она поняла, что сестра этого ребёнка находится в надежных руках. Поэтому сказала:

— Тут есть чёрный ход? Думаю, теперь ты сам управишься.

— Думаю, да, — ответил ребёнок с довольной улыбкой. — Спасибо за поправку на влажность, это очень помогло. Кстати, вы не настоящие няни, правда?

Они уставились на него.

— Так это же по всему графству: вызываешь экстренную няню, а тебе сносят дом и всё утаскивают. Будете уходить, берите всё, что понравится. В гараже «роллс-ройс». А «ягуар» я пригоню вам попозже, если смогу. Увидите полицейских, скажите, что вы с лордом Артуром Олрайтом, и они от вас отстанут.

— Да, — сказали ошеломлённые няни. — Так и сделаем.

Большой Багаж и няня Пит немного побродили по замку и поприхватывали кое-что. Потом они спустились в гараж, где стоял обещанный «роллс-ройс».

Маргаритка бережно уложила торс Королевского Михаила на заднее сиденье и уселась рядом. Большой автомобиль, мурлыча как кот, выехал в парк.

— Какой изумительный ребёнок, — сказала Маргаритка, когда они проехали мимо полицейского поста и величественно помахали ему рукой. — Но медвежья часть, по правде сказать, довольно уродская. — Она подержала её перед собой: коричневая тушка, слабо прикреплённая к доске. — Столько шума из-за такой ерунды.