2000 метров над уровнем моря[= Аданешь] ... - Анин Владимир - Страница 18

— Это то, что я думаю? — спросила та.

— Может, даже больше, — улыбнулся адмирал. — Ну, желаю удачи!

Аданешь уверенным движением запустила мотор, который мощно взревел, выпустив в воздух облачко сизоватого дыма. Гебре-Мариам отвязал веревку и бросил конец мне.

Медленно набирая ход, мы отплыли от берега. Аданешь обернулась и помахала адмиралу рукой, а потом резко дала по газам. Катер рванул вперед, высоко задрав нос. Я не удержался на ногах и упал на пол, туда, где в углу были сложены спасательные жилеты и круг. Аданешь расхохоталась. Я на четвереньках подполз к ней и, держась за скользкий хромированный поручень, встал рядом. Мы неслись по сверкающей миллионами бликов водной глади навстречу горизонту. Дом адмирала остался далеко позади, а немного левее из-за утеса показался город Массауа с небольшим портом и несколькими кораблями, стоящими на рейде. Прошло немного времени, и город исчез из виду, а корабли превратились в маленькие щетинистые щепочки. Аданешь стояла у штурвала, и лицо ее светилось счастьем. В эту минуту она напоминала маленького ребенка, которому впервые в жизни дали порулить.

Вскоре на горизонте показались несколько пологих островов, из которых один особенно выделялся своими внушительными размерами.

— Дахлак-Кебир, — сказала Аданешь, кивнув в сторону острова.

Как и советовал адмирал, мы обогнули остров с запада и пристали возле небольшой деревушки. У покосившегося, с позеленевшими от воды сваями, мостка одиноко покачивался на волнах большой деревянный катер с надписью «Афар» на борту. На берег тут же высыпала толпа грязных оборванных ребятишек, которые наперебой стали что-то кричать. Аданешь обратилась к одному из них, тому, что был постарше, и протянула пятибыровую купюру. Мальчишка сразу отобрал нескольких ребят и, построив, стал давать какие-то указания, а остальных грубо отогнал от пристани.

— Это он взял на себя роль бригадира сторожей, — сказала Аданешь. — По крайней мере, теперь можно не беспокоиться — катер будет в целости и сохранности.

Я потянулся за кофром с моей «корреспондентской» аппаратурой. Аданешь удивленно посмотрела на меня.

— Ты что, и здесь собираешься журналиста из себя разыгрывать?

— Пригодится, — буркнул я.

— Ну, пошли, журналист. — Переложив что-то из своей сумки в рюкзак, Аданешь накинула его на плечо.

Часы показывали около шести пополудни, и солнце уже жарило не так беспощадно. Мы заглянули в обветшалую хижину с прогнившей соломенной крышей и ржавым флюгером. Под потолком висели связки сушеной рыбы, источая такой немыслимый запах, что в желудке начинались спазмы. Посреди хижины на земляном полу горел костер, над которым висел старый, почерневший от копоти котелок. Пожилая женщина в красных одеждах, стоя на коленях, что-то помешивала длинной палкой. В углу неподвижно, уставившись в окно, сидел старик и курил длинную трубку.

— Ты уверена, что нам сюда? — спросил я шепотом.

— Да, Гебре-Мариам же сказал про флюгер. А этот старик поможет нам найти дом Мехрета.

Аданешь поздоровалась и о чем-то спросила хозяев, упомянув имя адмирала. Женщина смерила нас недобрым взглядом и, поморщившись, отвернулась, продолжая мешать бурду в котелке, а старик вынул изо рта трубку, улыбнулся, обнажив крупные желтые зубы, и забормотал что-то сиплым голосом, указывая рукой в сторону.

— Повезло, — сказала Аданешь. — Дом Мехрета совсем рядом.

Она вновь о чем-то спросила, теперь уже обращаясь напрямую к старику.

— У-у! — протянул тот. — Арбатей.

— Он говорит, что дом охраняют четыре человека. Что будем делать?

— Нам нужно оружие, — сказал я, хотя это и так было ясно, как божий день.

— У меня есть пистолет и две гранаты.

— Откуда? — Я удивленно уставился на нее, хотя уже начал догадываться, в чем тут дело.

— Гебре-Мариам дал.

— Ну да, конечно. Рюкзачок. «На всякий случай». — Я кивнул на висевший у нее на плече рюкзак. — Давай-ка выйдем отсюда, здесь дышать невозможно.

Аданешь кивнула и направилась к выходу.

— Почему ты мне сразу не сказала? — спросил я, когда мы покинули хижину.

— Саша, — укоризненно покачала головой Аданешь, — ну, почему ты такой подозрительный? Ты же сам прекрасно видел, как Гебре-Мариам передал мне рюкзак, и, я уверена, сразу же догадался о его содержимом. Зачем ты теперь начинаешь?..

— Да ничего я не начинаю! Просто хочу, чтобы между нами не было секретов.

— Вообще никаких?

— Да, вообще.

— Но так не бывает! — пожала плечами Аданешь.

— Ладно, — махнул я рукой. — Проехали. Ты говоришь, что в доме четыре человека…

— И сам Мехрет.

— Хорошо. Всего — пять. — Я немного потоптался, меся и разглядывая, ставшую розовой в лучах заходящего солнца, пыль под ногами. — В общем, план такой: дожидаемся темноты, пробираемся в дом, укладываем всю охрану вместе с хозяином и забираем девочку.

— Это план? — Аданешь посмотрела на меня, как на придурка. — Ну, допустим, мы проберемся и даже обезвредим всю охрану, что сомнительно — он наверняка держит здоровенных амбалов. Но ты не забывай, что здесь на острове полно афарцев, которые за Мехрета глотку перегрызут. Это же не просто люди, они выросли в Данакильской пустыне, они как демоны, их даже убить невозможно. Почти…

— Что значит, почти?

— Ну… так говорят. Будто афарцы — неуязвимы. Хотя, на самом деле это полная чушь. Просто я боюсь, мы с тобой вдвоем пятерых не одолеем.

— А у нас есть выход?

— Нет, — помолчав, ответила Аданешь и закусила губу.

— Значит, будем полагаться на авось.

— Но, прежде чем лезть в пасть к дьяволу, хорошо бы иметь нормальный, четкий план, а не только твой русский «авось»!

— Аданешь, — спокойно сказал я, — а это и есть нормальный план. Мы ведь все равно ничего другого сейчас не придумаем. Ты согласна?

Она кивнула, глядя исподлобья куда-то в сторону.

— Ты… людей убивала? — осторожно спросил я.

— Да. Почему ты спрашиваешь?

— Потому, что именно это нам предстоит. Ты уверена, что…

— Можешь не сомневаться, капитан, — твердо произнесла Аданешь. — А сам-то ты в себе уверен?

Я промолчал, мне не хотелось вытаскивать на поверхность не самые приятные моменты своей биографии.

Тем временем мы подошли к большому особняку, обнесенному забором, почти таким же, как у Берхану, из толстых жердей. За оградой виднелась небольшая лужайка с садом, где прогуливались два здоровых мужика с автоматами наперевес. «Калашниковы», подметил я. Солнце уже зашло, начинало стремительно темнеть, как это обычно бывает в южных странах.

— Подождем здесь немного, — шепнул я, жестом указывая на пышный кустарник.

Через двадцать минут тропическая ночь густым черным покрывалом окутала остров. За домом что-то приглушенно затарахтело. Я сначала напрягся. А потом сообразил — запустили генератор. Сетевого-то электричества на острове, видимо, нет, по крайней мере, я нигде не видел ни столбов, ни проводов. В особняке зажегся свет, но в саду по-прежнему было темно. Я достал из кофра фотоаппарат и протянул Аданешь. Даже в темноте ее взгляд выдавал крайнее удивление. Мой палец легко нащупал на задней стенке корпуса фотоаппарата нужную кнопку, раздался щелчок, и я знаком показал, чтобы Аданешь заглянула в окуляр. Девушка взяла фотоаппарат в руки и, наконец, сообразив, что к чему, направила объектив в сторону дома. Я вооружился кинокамерой и тоже стал наблюдать за особняком.

— Как ты думаешь, есть в доме кто-нибудь еще, кроме охранников? — шепотом спросил я.

— Надеюсь, что наша пленница.

— Я тоже надеюсь, но я не про то. Кто-нибудь еще, прислуга какая-нибудь, женщины.

— Женщины и прислуга приходят только днем. Так что, думаю, нам никто не помешает.

Минут через пятнадцать охранники сменились. Следующая смена вряд ли раньше, чем через два часа. Значит, настал подходящий момент проникнуть в дом. С двумя-то я как-нибудь управлюсь. А потом будет легче, если удастся провернуть все без шума.

Аданешь протянула мне пистолет. Я осторожно передернул затвор — жалко, что без глушителя.