2000 метров над уровнем моря[= Аданешь] ... - Анин Владимир - Страница 19

В руках у Аданешь появились два тонких кинжала.

— О-о! — восхищенно прошептал я.

— Отвернись, — сказала Аданешь.

Я повиновался. Она зашуршала своим рюкзаком и через некоторое время похлопала меня по плечу. Я обернулся и вздрогнул. Аданешь будто растворилась в ночи — переоделась в черное, и теперь только ее большие глаза сверкали во тьме.

— Ну, ты даешь! Человек-невидимка! — шепнул я.

Я стал ощупывать жерди в заборе. Вскоре мне попались две не прибитые или кем-то уже отломанные. Сдвинув их в сторону, мы нырнули в сад и поползли к дому.

Охранники курили и о чем-то переговаривались. Когда до них оставалось метров десять, я замер и судорожно стал соображать, как их можно отключить, не поднимая шума. Внезапно из-за моей спины одна за другой метнулись две тени, и через секунду оба охранника, схватившись за горло и хрипя, рухнули на землю. Я обернулся и увидел совершенно спокойное лицо Аданешь.

«Ни фига себе!» — подумал я, глядя, как она бесстрастно вытащила клинки из горла своих жертв и вытерла окровавленные лезвия об их же рубашки.

Мы оттащили тела в кусты и на цыпочках двинулись вокруг дома. Неожиданно прямо передо мной распахнулась дверь, и на открытую веранду вышел здоровенный эфиоп с небрежно зажатым подмышкой автоматом и сигаретой в зубах. Он держал в руках спички, намереваясь, видимо, прикурить, как раз в тот момент, когда я чуть не столкнулся с ним. Машинально подняв пистолет, я с размаху саданул его рукояткой по переносице. Что-то мягко хрустнуло, он крякнул и присел. Я врезал ему по темечку, и здоровенная туша гулко брякнулась на деревянный пол веранды. Автомат выскользнул из рук и с грохотом упал рядом. В дверях показался четвертый охранник, но быстрый, как молния, кинжал Аданешь даже не позволил ему выйти наружу. Он попытался что-то крикнуть, выплевывая фонтаны крови, но вскоре, ухватившись за косяк, медленно сполз на пол.

— Дида! Хамид! — донеслось из дома.

Аданешь юркнула в дом. Убедившись, что последний охранник мертв, а предыдущий, если и жив, то вряд ли очухается до утра, я поспешил за своей напарницей. В просторном зале с лакированными деревянными стенами никого не было. Под потолком горела огромная, ламп эдак на двадцать, люстра. Правда горела не слишком ярко, видимо, в доме использовали слабенькие лампочки — на мощные не хватало энергии. Две лестницы, справа и слева, вели наверх, где за резными перилами бельэтажа тянулся по периметру ряд массивных дверей. Взбежав по одной из лестниц, мы друг за дружкой — я с пистолетом впереди, Аданешь с кинжалами позади — стали красться от комнаты к комнате, прислушиваясь к звукам.

— Дида! — послышалось где-то рядом.

Я распахнул дверь. Передо мной стоял огромного роста черный, гораздо чернее, чем обычный эфиоп, человек с косматой гривой и бешено вращающимися, налитыми кровью глазами. Я сразу понял, что это и есть Мехрет. Он был совершенно голый. Страшные шрамы пересекали его живот снизу вверх и справа налево, будто его пропустили через швейную машинку, оставив стежки на теле. Он, не раздумывая, нанес мне в голову такой сокрушительный удар, что я, перелетев через перила, рухнул на первый этаж. От неминуемых переломов меня спас стоявший внизу диван. Но перед глазами у меня все плыло, я совершенно потерял ориентацию в пространстве, не в силах даже определить, где верх, где низ. Попытался встать и снова упал, теперь уже на пол.

Сверху донесся пронзительный женский крик. Я собрал волю в кулак, напряг зрение и посмотрел сквозь пелену туда, откуда только что спикировал. Мехрет схватил Аданешь. Он держал ее одной рукой за горло, подняв над собой и прижав к стене. Громогласный утробный хохот, чередующийся с диким рычанием, вырывался из его груди. Я судорожно стал шарить по полу в поисках пистолета. Наконец нащупал еще не успевшую остыть рукоятку. Правый глаз залило кровью, поэтому прицелиться было непросто. В эту секунду Аданешь из последних сил ногой нанесла громиле чудовищный удар в пах. Тот мгновенно выпустил ее, невольно согнувшись и отступив назад. Я выстрелил. Огромная голова резко дернулась, и Мехрет, попятившись, проломил перила и рухнул рядом со мной.

Он лежал на спине, на лице его застыла злобная гримаса. Пуля попала в затылок и прошла навылет прямо через глаз, вместо которого теперь зияла окровавленная дыра. Я подошел ближе, и мне показалось, что он еще дышит. Внезапно рука его дернулась и крепко схватила меня за щиколотку. Я вскрикнул и машинально всадил ему три пули в грудь.

Аданешь спустилась вниз, держась за стену и непрерывно кашляя.

— Ну, вот, — выдохнул я, — а ты говорила: демоны, неуязвимые. Сама-то как?

— Нормально, — прохрипела она. — Надо поскорее найти девочку. Выстрелы могли услышать.

На первом этаже, помимо комнаты охранников и зала, в котором осталось лежать тело Мехрета, было еще восемь помещений. На двери одного из них висел замок. Я с разбегу вышиб дверь и, нащупав выключатель, зажег свет. Тусклая лампочка неохотно вспыхнула, превратив кромешную тьму в полумрак. Судя потому, что вдоль стен громоздились пирамиды деревянных ящиков и картонных коробок, это была кладовая. В углу, прижавшись друг к другу, сидели четыре девочки, одна из которых была белая.

— Наташа, — позвал я. Девочка вздрогнула и спрятала лицо в колени. — Не бойся, я друг. Я пришел спасти тебя, твой папа прислал меня.

Наташа осторожно подняла взгляд и недоверчиво покосилась сначала на меня, потом на Аданешь, словно не понимая, что может связывать меня, белого, говорящего по-русски, человека с этой темнокожей женщиной, да еще к тому же так странно одетой. Наконец, признав во мне своего, она закрыла лицо руками и облегченно зарыдала.

— Саша, надо бежать отсюда, — сказала Аданешь.

— А что с остальными девочками? Не бросим же мы их здесь!

— Конечно, нет. Возьмем с собой и сдадим на берегу в полицию.

Она что-то сказала девочкам, и те сразу подскочили.

— Наташа, — сказал я как можно более спокойным голосом, — пожалуйста, вставай. Нам нужно торопиться.

Девочка поднялась, вытерла кулаками глаза, оставив на лице грязные разводы, и покорно подошла ко мне.

По пути я решил прихватить автомат одного из охранников и отстегнул еще один магазин от другого автомата, про запас. Подобрав спрятанные в кустах сумки, мы побежали к берегу.

На берегу возле мостка неторопливо прохаживались два маленьких силуэта, два «сторожа» — мальчишки-оборванцы из деревни, караулившие наш катер. Аданешь сунула им несколько монет, и те, довольные, растворились в темноте. В это время со стороны деревни послышались крики.

— Быстро в катер! — скомандовал я.

Аданешь запрыгнула первой и помогала перебраться девочкам, пока я отвязывал веревку. Взревел мотор, катер дал задний ход и стал разворачиваться. Девочки не устояли на ногах и попадали на пол, а мне пришлось схватиться за поручень.

Я вытащил из рюкзака Аданешь гранату и выдернул чеку.

— Полный вперед! — крикнул я и швырнул гранату в покачивающийся у мостка афарский катер.

Через несколько мгновений, когда мы уже были на безопасном расстоянии, огненная струя змеей метнулась ввысь, рассекая ночное небо, от грохота заложило уши, и сотни горящих щепок с шипением попадали в воду.

Мы мчались по ночному морю, оставляя за собой длинный пенный след, искрящийся в лунном свете.

— Ты знаешь, куда плыть? — крикнул я Аданешь.

— Да, — ответила она и показала на звезды.

Вскоре вдали замаячили огни города Массауа, еще немного и весь это кошмар закончится. Можно будет, наконец, расслабиться, а потом завалиться в какой-нибудь бар и от души напиться…

Неожиданно впереди вспыхнули фонари, и сразу пять моторных лодок ринулись нам на перерез. Когда раздались выстрелы, мы поняли, что островитяне каким-то образом успели сообщить о нашем визите своим людям в городе, и те устроили нам засаду. Аданешь резко развернула катер, направив его в обратную сторону.

— Теперь куда? — крикнул я, положив детей на пол и укрыв на всякий случай спасательными жилетами.