Охота на духов - Пейвер Мишель - Страница 26

На этот раз стоянку устроили на берегу ручья у входа в какой-то глубокий овраг. Два убежища для ночлега были устроены моментально — для этого люди Лебедя использовали какие-то старые, полуразрушенные стены из камня и торфа, накрыв их шкурами. Джуксакай пояснил, что это остатки жилищ колдунов.

Ренн сразу взобралась на какой-то валун и уселась там, обхватив руками колени и положив на них голову.

А Торак все никак не мог отдышаться после долгого подъема.

— Что это с нами такое? — задыхаясь, спросил он. — Отчего я так устал?

— Мы поднимаемся к небу, — пожал плечами Джуксакай, — и воздуха становится все меньше и меньше. Духам хорошо, им ведь дышать не нужно. — И он как-то нервно коснулся своего плетеного браслета-оберега. — Все, Торак. Дальше этого места мы не ходим. Так что завтра вы продолжите свой путь уже одни.

Ренн резко выпрямилась на своем валуне и спросила:

— Значит, это…

Джуксакай кивнул:

— Да. Это и есть Горловина Тайного Народа.

Торак немного прошел по дну оврага. Высоко над головой вздымались отвесные утесы; с их краев словно свисали странные изломанные скалы — казалось, на тебя сверху смотрят какие-то огромные каменные существа. В глубь оврага вдоль ручья тянулась узкая каменистая тропа. Дальше клубился туман, скрывая из виду Гору Духов, но Торак чувствовал ее ледяное дыхание. Он заметил, что их провожатые из племени Лебедя все время бормочут молитвы, а Ренн, сама того не замечая, невольно касается перьев ворона, нашитых на парку.

Молча поужинали. Затем Джуксакай взял кусок рыбы, торжественно поклонился горному ручью и бросил угощение в воду, сказав:

— Пусть эта пища даст силу Великой Горе.

Торак спросил, как называется эта речка или ручей, но Джуксакай сурово ответил, что ее название люди никогда вслух не произносят.

— По-моему, у вас в Лесу, — прибавил он, — ее называют Красная Вода.

— Так это и есть Красная Вода? — озадаченно переспросил Торак.

— Ты знаешь, где она протекает?

— Я… да, конечно. Неподалеку от Красной Воды умер мой отец.

И Торак, оставив Джуксакая, взобрался на крутой берег и стал смотреть в пенные воды. У него было твердое ощущение того, что река посылает ему некий знак, что прошлое вдруг пересеклось с настоящим — так после весенней оттепели на поверхности земли иной раз выступают чьи-то старые кости, которые никто не ожидал увидеть именно в этом месте.

Стоянку окутал некий волшебный полусвет, и Торак, повернувшись лицом к Горловине, увидел, что туман рассеялся. Наконец-то Гора Духов предстала перед ними во всей красе, по-прежнему далекая, но тем не менее грозная. Снег языками сползал с ее идеально правильной остроконечной вершины, которая, казалось, уходила прямо в небеса. Белые склоны Священной Горы были словно подсвечены изнутри неким волшебным огнем.

Целых три года искал Торак Пожирателей Душ — на Море, во Льдах, в Лесу и на Озере; и вот эти поиски привели его сюда, на Гору Духов. У него невольно мелькнула мысль: «А ведь, скорее всего, именно здесь, на этих склонах, я и встречу свою судьбу. А дальше, наверное, не будет уже ничего. Ибо на этой Горе меня ждет смерть…»

Так вот что скрывала от него Ренн! Вот почему по мере приближения к Горе страх в его душе все усиливался!

На мгновение его охватила паника: «Беги! Пусть с Эострой сразится кто-то другой. Ты ведь никогда не просил об этом судьбу. А как же Отец?»

Мысль об Отце упала в его душу, точно камешек в озеро. Странным образом — и Торак пока не мог уразуметь, отчего это происходит, — дух его Отца явно был связан и с Горой Духов, и с его, Торака, поисками Эостры, последней из Пожирателей Душ. Нет, отвернуться от Отца он, конечно, никогда не сможет!

Задрав голову, Торак смотрел на вершину Священной Горы, и какая-то странная, всепоглощающая пустота разливалась в его душе. Он чувствовал безмерное одиночество. Волк — вот кто был совершенно необходим ему сейчас.

И он, упершись руками в ляжки, завыл, призывая своего четвероногого брата.

Его зов эхом разнесся по всей Горловине, но эхо становилось все слабее, слабее, а потом и вовсе стихло.

Однако через некоторое время Торак услышал ответный вой.

Только это выл не Волк.

К Тораку подбежал Джуксакай; его бледные глаза от страха были расширены так, что чуть не выскакивали из орбит.

— Что это было?

— Не знаю, — пожал плечами Торак, внимательно осматриваясь по сторонам. И вдруг резко спросил: — Джуксакай, а где Ренн?

Глава двадцать вторая

— Что же это такое? — недоумевала Ренн.

Не Волк. Это вообще нисколько не похоже на волка. Может, собака? Но Ренн никогда не слышала, чтобы собака так выла. Хвала Великому Духу, эти звуки доносились откуда-то издалека!

Она поспешно подтянула свои новые штаны — они все время с нее сползали.

Со стоянки она ушла уже в сумерках, а теперь и вовсе с трудом различала края оврага. Стоял месяц Терна, а в этом месяце ночная тьма сгущается особенно быстро. И уж кто-кто, а она-то должна была помнить об этом!

Моментально на себя рассердившись, Ренн поняла, что к тому же идет не в том направлении. Вокруг громоздились какие-то очень похожие друг на друга скалы, которых она прежде не видела.

Ренн нахмурилась и повернула обратно. Глупо, конечно, но она и не заметила, что отошла так далеко. А ведь она всего лишь хотела немного пройти вниз по течению ручья, чтобы побыть в одиночестве. Люди Лебедя недаром предупреждали: нужно всегда помечать свой путь, если отойдешь в сторону от лагеря.

«В Горах очень легко заблудиться, — говорили они, — особенно вам, лесным жителям!»

Но она почему-то решила, что все это пустяки. Вот теперь сама же и доказала, как они были правы, предостерегая ее!

Страшно ей не было. Все-таки еще не совсем стемнело, да и стоянка, наверное, где-то поблизости. И очень не хотелось давать Тораку повод для шуток, а он, конечно, сразу же начнет ее поддразнивать, как только она в лагерь вернется.

Спеша выйти из оврага, Ренн поскользнулась, не заметив пятна черного льда, и чуть не упала.

«Ладно, — решила она, — пусть дразнится, лишь бы поскорее к нему вернуться!»

— Торак! — крикнула она.

Но он почему-то не отвечал.

— Да ну, Торак, это уже не смешно! Отвечай скорее! Ты где?

Ответа по-прежнему не было. Лишь противно шипел ветер да сумрачно смотрели на нее темные камни, толпившиеся вокруг.

Ренн с тревогой вспомнила, что люди Лебедя разбили лагерь на берегу шумливой горной речки. Вряд ли Торак расслышит ее крики сквозь шум говорливого потока.

Да, она действительно вела себя, как последняя дура! Даже не сказала никому, куда идет!

Тишину вдруг снова вспорол тот дикий вой. И теперь гораздо ближе, чем в первый раз.

По рукам у Ренн поползли мурашки. Она прислушалась к замиравшему вдали эху.

И услышала ответный вой, завершившийся двумя короткими взлаиваниями. Это явно был какой-то сигнал.

Она бросилась в ту сторону со всех ног, обдираясь, с трудом преодолевая груды щебенки и камней, скопившихся в ущелье. Там наверняка и есть выход из Горловины!

Но впереди оказался тупик.

Спотыкаясь, Ренн побежала назад. Рукавицы свалились у нее с рук и висели на шнурках, точно пойманные в силки птицы. Дыхание, став панически быстрым и коротким, с хриплым шумом вырывалось из груди.

А темнота все сгущалась. Ренн остановилась и прислушалась.

Ни воя, ни отрывистого лая, который она приняла за некий сигнал, слышно не было, и от этого ей стало еще страшнее. Кто бы там ни охотился на нее, он решил подобраться к ней в полной тишине, как и подобает настоящему охотнику.

В темноте Ренн не заметила какой-то каменной стены и с разбегу на нее налетела. Это была отвесная скала. А высоко над ней уже поблескивали звезды, и среди них сердито сверкал красный глаз Великого Зубра. Ужас объял Ренн с головы до пят. Какую еще каверзу приготовила им Эостра?

Зашуршали мелкие камешки.