Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Сочинения. В 2-х томах

Клюев Николай Алексеевич

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Сочинения. В 2-х томах - Клюев Николай Алексеевич - Страница 35

Изменить размер шрифта:

(1915–1916)

178

Шесток для кота, что амбар для попа,

К нему не заглохнет кошачья тропа;

Зола, как перина, — лежи, почивай, —

Приснятся снетки, просяной каравай.

У матери-печи одно на уме:

Теплынь уберечь да всхрапнуть в полутьме;

Недаром в глухой, свечеревшей избе

Как парусу в ведро, дремотно тебе.

Ой, вороны-сны, у невесты моей

Не выклевать вам беспотемных очей;

Летите к мурлыке на теплый шесток,

Куда не заглянет прожорливый рок,

Где странники-годы почили золой,

И бесперечь хнычет горбун-домовой;

Ужели плакида — запечный жилец

Почуял разлуку и сказки конец?

Кота ж лежебока будите скорей,

Чтоб был на стороже у чутких дверей,

Мяукал бы злобно и хвост распушил,

На смерть трясогузую когти острил!

(1916)

179

Весь день поучатися правде Твоей,

Как вешнюю озимь, ждать светлых гостей,

В раю избяном, и в затишьи гумна

Поплакать медово, что будет «она».

Задремлется деду, лучина замрет —

Бесплотная гостья в светелку войдет,

Поклонится Спасу, погладит внучат,

Как травка лучу, улыбнется на плат:

Висит, дескать, сирый, хозяйке взамен.

Повыкован венчик из облачных пен:

Очелье — алмаз, по бокам — изумруд.

Трех отроков пещных и ангелов труд.

Петух кукарекнет, забрезжит светец,

В дверях засияет Медостов венец;

Пречудный святитель войдет с посошком,

В пастушьих лапотцах, повитый лучом.

За ним, умеряючи крыл паруса,

Предстанет Иван — грозовая краса:

Он с чашей крестильной, и голубь над ним…

Всю ночь поучаюсь я тайнам Твоим.

Заутро у бурой полнее удой,

У рябки яичко, и весел гнедой.

А там, где святые росою прошли,

С курлыканьем звонким снуют журавли:

Чтоб сизые крылья и клюв укрепить,

Им надо росы благодатной испить.

(1915–1916)

180

Хорошо в вечеру, при лампадке,

Погрустить и поплакать втишок,

Из резной, низколобой укладки

Недовязанный вынуть чулок.

Ненаедою-гостем за кружкой

Усадить на лежанку кота,

И следить, как лучи над опушкой

Догорают виденьем креста,

Как бредет позад дремлющих гумен,

Оступаясь, лохмотница-мгла…

Все по старому: дед, как игумен,

Спит лохань и притихла метла.

Лишь чулок, как на отмели верши,

И с котом раздружился клубок.

Есть примета: где милый умерший,

Там пустует кольцо иль чулок,

Там божничные сумерки строже,

Дед безмолвен, провидя судьбу,

Глубже взор и морщины… О Боже —

Завтра год, как родная в гробу!

(1914)

181

Заблудилось солнышко в корбах темнохвойных,

Износило лапчатый золотой стихарь:

Не бежит ли красное от людей разбойных,

Не от злых ли кроется в сутемень да в марь.

Али корба хвойная с бубенцами шишек,

С рушниками-зорями просини милей,

Красики с волвянками слаще звездных пышек

И громов размычливей гомон журавлей?

Эво, на валежине, словно угли в жарнике,

Половеет лапчатый золотой стихарь…

Потянули за море витлюки-комарники,

Нижет перелесица бляшки да янтарь.

Сядь, моя жалобная, в сарафане сборчатом,

В камчатом накоснике за послушный лен, —

Постучится солнышко под оконцем створчатым —

Шлет-де вестку матушка с Тутошних сторон:

Мы в ответ: радехоньки говору то-светному,

Ходоку от маминой праведной души,

Здынься по крылечику к жарнику приветному,

От росы да мокрети лапти обсуши!

Полыхнувши золотом, прянет гость в предызбицу,

Краснобайной сказкою пряху улестит.

Как игумен в куколе, вечер, взяв кадильницу,

Складню рощ финифтяных ладаном кадит.

В домовище матушка… Пасмурной округою

Водит мглу незрячую поводырка-жуть,

И в рогожном кузове, словно поп за ругою,

В Сторону то-светную солнце правит путь.

(1915)

182

От сутемок до звезд, и от звезд до зари

Бель бересты, зыбь хвои и смолы янтари,

Перекличка гагар, вод дремучая дремь,

И в избе, как в дупле, рудо-пегая темь,

От ловушек и шкур лисий таежный дух,

За оконцем туман, словно гагачий пух,

Журавлиный пролет, ропот ливня вдали,

Над поморьем лесов облаков корабли,

Над избою кресты благосенных вершин…

Спят в земле дед и мать, я в потемках один.

Чую, — сеть на стене, самопрялка в углу,

Как совята с гнезда, загляделись во мглу,

Сиротеют в укладе шушун и платок,

И на отмели правит поминки челнок,

Ель гнусавит псалом: «яко воск от огня…»

Далеко до лесного железного дня,

Когда бор, как кольчужник, доспехом гремит —

Королевну-Зарю полонить норовит.