Золотое древо - Ласки Кэтрин - Страница 8

— Что же? — нетерпеливо воскликнул Корин.

— Бесс, — тихо ответила Гильфи.

— Бесс? — переспросил король.

— Да. Бесс — дочь Бормотта.

При этом на глаза у Сорена и Гильфи навернулись слезы.

— А кто такой Бормотт? — растерянно спросил Корин.

— Он умер, — глухо ответила Гильфи, смахивая крылом слезы. — Когда-то Бормотт научил нас с Сореном летать. Он помог нам сбежать из Сант-Эголиуса.

— Когда о нашем побеге стало известно, его убили. Это была страшная битва, Корин. Мы улетали, а Бормотт все кричал нам вслед: «Летите! Летите! Это ваш последний шанс!» Я обернулся и увидел, что он лежит на полу, в луже крови, с оторванным крылом.

— Он умер? — еле слышно спросил Корин.

— Конечно. Но его кости привели нас к Бесс.

— Кости? — ахнул Корин, поежившись. — Это страшная история о скрумах?

— Отчасти, — кивнула Гильфи. — Видишь, как получается — если бы мы не улизнули с дерева на поиски сокровищ, мы не нашли бы Бесс. Это случилось спустя несколько лун после смерти ее отца. Оказывается, Бесс хотела его спасти, но опоздала. И тогда она взяла его кости и спрятала в тайном месте.

— В тайном месте! — ахнул Корин, чуть не выпрыгивая из перьев от волнения. — Расскажите мне эту историю, пожалуйста!

«Дочь рисковала жизнью, чтобы спасти отца. Как это не похоже на мою историю! Стал бы я когда-нибудь спасать свою мать или… разыскивать кости отца?»

Словно черная тень накрыла желудок Сорена, и холод пробрал его до костей.

— Я до сих пор в точности помню ее слова, — тихо вздохнул он.

— Рассказывай! Рассказывай скорее!

— Да, Сорен, расскажи, — сказала Гильфи. Дело в том, что Сорен был замечательным рассказчиком. Когда Сорен и Гильфи были еще птенцами, жестокие совы в Сант-Эголиусе бросили их в лунную камеру, чтобы подвергнуть полному очищению сознания, и Сорен спас их обоих, рассказывая легенды о Га'Хууле. Он умел вкладывать душу в свои истории, отчего привычные слова обретали новый, более глубокий смысл. Но сейчас он собирался рассказать Корину не просто очередную историю из своего прошлого. Он хотел открыть ему тайну секретного места, о котором знали только стая, Отулисса, Эзилриб, Стрикс Струма и две домашние змеи — миссис Плитивер и Октавия. Между собой посвященные называли это место Дворцом туманов.

Глава VI

Колокол ночи

— Мы улетели во время праздника урожая. Кстати, запомни на будущее, что пиры и праздники — это лучшее время незаметно улизнуть куда-нибудь, — усмехнулся Сорен. — Видишь ли, взрослые совы в эту ночь до бровей напиваются молочниковым вином и ягодным медом. Прибавь к этому трехдневные танцы, песни и хороводы, и ты поймешь, почему нашего исчезновения никто не заметил. Во время праздника на молодняк не обращают особого внимания, а уж в то время и подавно. Что касается нас, то мы в ту пору все еще были новичками на дереве. Мы и года не прожили на острове, когда нас охватила внезапная жажда разбогатеть. «Разбить торговку Мэгз на ее же собственном поле», — как называла это Гильфи. Отулисса категорически отказалась принимать участие в нашей затее. В ту ночь шел сильный ливень, и Отулисса просто не могла взять в толк, зачем лететь куда-то в такую непогоду, когда в главном дупле устраиваются танцы и песни до рассвета!

— Так-то оно так, но ветер в ту ночь был что надо! — мечтательно вздохнул Сумрак. — Ливень — это, конечно, неприятно, но ветер с самого начала был за нас. Ух, и неслись же мы!

— Это точно, — вставил Копуша. — Если мне не изменяет память, то к рассвету мы уже долетели до мыса Глаукса.

— А откуда вы начали поиски нетронутых руин? — спросил Корин.

Сорен поморгал и задумчиво произнес:

— Хороший вопрос, дружок. У нас хватило ума не соваться в Серебристую мглу, поскольку мы знали, что торговка Мэгз обшарила там каждый камень. Но в Темном лесу был уголок, куда еще никто не заглядывал. Мы были молоды и безрассудны, но кое-какой опыту нас все же был. Однажды мы подверглись нападению ворон, поэтому дали себе слово быть осторожнее. Короче говоря, мы решили, что днем будем охотиться и вылетать на разведку вместе, зато ночью лучше действовать в одиночку, чтобы побыстрее прочесать всю территорию.

Корин слушал, затаив дыхание. Какое приключение! Охота за сокровищами вместо войны. Сокровища вместо крови. И самое главное — дружба. Храбрые молодые совы тайком покинули остров и пустились в увлекательные поиски!

— Так прошло два дня, но все поиски оказались безрезультатными. Время поджимало, мы начали нервничать. Сам понимаешь, нам уже пора было возвращаться на Остров. И вот, на третью ночь мы снова разлетелись в разные стороны, и Гильфи… — Сорен замолчал и посмотрел на свою маленькую подругу. — Расскажи сама, Гильфи.

Откашлявшись, Гильфи быстро пригладила клювом перышки и начала рассказ:

— В Темном лесу есть одно место, его довольно трудно отыскать… Если лететь достаточно высоко и внимательно смотреть вниз, то вскоре заметишь, как лес сбегает вниз, в котловину. Подлетев поближе, я увидела серебряные струи водопадов, падающие с высоты в затянутую дымкой долину. Целые столбы колышущегося тумана поднимались откуда-то из глубины, и это было так красиво, что я стала плавно снижаться. Понимаешь, Корин, эта прекрасная долина казалась не землей и не небом — она словно родилась из их смешения. Опускаясь ниже, я стала различать в тумане разные силуэты, это было чем-то похоже на поиск фигур в очертаниях облаков. Я не сразу поняла, что это не иллюзия и не игра воображения, а нечто настоящее, причем каменное! Тут уж я, не теряя времени, развернулась и полетела в то место, где мы договорились встречаться. Когда мы все вместе вернулись в долину, туман стал таким густым, что собственного клюва не было видно. Представь себе плотный серый занавес, опущенный над долиной, — продолжала Гильфи. — Мои друзья решили, что мне все это почудилось, да я и сама уже начала сомневаться. Никаких камней не было видно. Мы уже собрались лететь обратно, как вдруг порыв ветра, словно удар ножа, распорол пелену тумана. Сначала мы увидели четыре величественных каменных шпиля, пронзавших ночное небо. А потом Сорен услышал колокольный звон.

— Колокольный звон! — в восторге подхватил Корин. Рассказ совершенно захватил его, он еще никогда не слышал ничего более прекрасного и загадочного. — Настоящий или вам только почудилось?

— Я сначала решил, что это бряцает боевое оружие, — признался Сумрак.

— Только ты, Сумрак, мог такое подумать! — вздохнул Копуша.

— А это были колокола, да? — нетерпеливо спросил Корин.

— В некотором роде, — негромко отозвался Сорен.

Корин поежился. «Кажется, это и в самом деле будет история о скрумах», — подумал он.

— Мы сидели на ветке сосны прямо под одной из каменных башен. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что это был за звук. Это был голос мохноногого сыча! Ты ведь знаешь, что клич этих сов очень похож на гул церковных колоколов? Мохноногие сычи верят, что если сыч умрет под колоколом на колокольне, его душа вознесется прямо в глаумору. Не знаю, правда ли это, но Бормотт нам так рассказывал.

— Так значит, — ошеломленно пролепетал Корину — это умирающая сова издавала такие прекрасные звуки?

— Да нет же! — затрясла головой Гильфи. — Не было никакой умирающей совы, но голос действительно был очень печальным. — Ее маленькие крылышки слегка задрожали при воспоминании об этой грустной ночи.

— И в нем звучало отчаяние, — добавил Сорен. — Мы решили подняться к ней.

— К ней? — уточнил Корин.

— Мы были в этом почти уверены, — кивнул Сорен. — И вот мы взлетели с ветки и стали подниматься к самой вершине башни, откуда доносились звуки. Чем ближе мы подлетали, тем громче становился голос. Гильфи потом сказала, что это была самая печальная и самая прекрасная песня, которую нам когда-либо доводилось слышать. Странное зрелище предстало перед нашими глазами, когда мы опустились на подоконник колокольной башни. Под самой крышей висел огромный колокол, а откуда-то изнутри него доносились прекрасные гулкие звуки, то и дело прерывавшиеся хлопаньем совиных крыльев. На каменном полу площадки лежали выбеленные временем кости какой-то давно умершей совы.