Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Максимальный риск - Шоу Шантель - Страница 26


26
Изменить размер шрифта:

Джина открыла рот, но ничего не сказала. Предложение Ланзо стало полной неожиданностью, но, хотя она долго мечтала об этом, реальность не принесла никакой радости. Оно прозвучало так прозаично и расчетливо. Его глаза сузились, когда он заметил ее напряжение.

— Мы оба хотим быть постоянными родителями для нашей дочери, — напомнил он.

— Но для этого нам не обязательно жениться.

— Но для Эндриа будет лучше, если она вырастет в семье, где родители преданы друг другу.

Этого Джина не могла отрицать. Она всегда считала, что ребенок должен расти в крепкой семье. Но не в том случае, когда это просто было удобно для проживания.

— Я не считаю, что мы должны пожениться только ради Эндриа.

— Но мы поженимся не только из-за нее, cara.

Ланзо подошел к ней и посмотрел в глаза. Джина быстро пришла в форму после родов и выглядела стройной и сексуальной, джинсы с заниженной талией прекрасно подчеркивали ее фигуру. Много раз, когда он наблюдал за тем, как она кормит дочь, он чувствовал нарастающее желание, которое быстро проходило, но сейчас он больше не мог бороться с ним.

— Химия все еще осталась между нами, — проговорил он, опуская глаза на ее губы. — Ты думала, что можешь обмануть меня, но я знаю каждый дюйм твоего тела и каждую реакцию на меня. Ты не можешь скрыть свои чувства ко мне, cara,и я не могу скрывать, что хочу тебя.

Было так легко последовать за сердцем, а не за разумом, но Джина напомнила себе, что он может снова разбить ей сердце. Она покачала головой:

— Это просто секс.

— Это всегда было больше чем физическое влечение. И мы оба это знаем.

С самого начала их отношений Ланзо понял, что Джина — единственная женщина, которая могла заставить его нарушить данное Кристине обещание. А может, все началось раньше, когда она была еще полным подростком с застенчивой улыбкой?

Джина не знала, могла ли она заставить себя поверить, что их связь что-то значила для него. Ни разу за время ее работы у него он не дал ей понять, что она стала для него больше чем временной любовницей.

— Ты бы не женился на мне, если бы не ребенок, — упрямо сказала она.

Бессмысленно было отрицать правду. Но сейчас он стал другим человеком, Джина изменила его и заставила иначе посмотреть на многие вещи.

— Но наш брак будет удачным. Помимо желания сделать нашу дочь счастливой между нами есть дружба, смех, отличный секс. Что еще нужно?

Джина проглотила подступающие слезы.

— Если ты не понимаешь сам, то нет смысла тебе объяснять. В твоем списке отсутствует главное. То, что заставило тебя сделать Кристине предложение. Дафна сказала, что она была любовью всей твоей жизни. — Заметив, что он вопросительно смотрит на нее, Джина сказала: — Любовь. Вот чего не хватает в наших отношениях, и поэтому я не выйду за тебя, Ланзо.

Он внимательно смотрел на нее, видя на ее лице те эмоции, которые она пыталась скрыть, и она неожиданно почувствовала себя униженной, когда в его глазах блеснуло понимание.

— Джина?

Она не могла позволить себе расплакаться перед ним, но глаза наполнялись слезами.

— Джина? — снова позвал он.

Она увидела, что он сделал шаг к ней, развернулась, вылетела из комнаты и сбежала вниз по ступенькам, ее дыхание превратилось во всхлипы, когда она остановилась возле портрета его невесты.

Его единственной любви. Слова звучали в ее голове, и, услышав шаги, она распахнула входную дверь и побежала дальше.

Он нашел ее в саду возле бассейна наблюдающей за золотыми рыбками. Когда она добежала до дороги, она вспомнила, что оставила Эндриа в детской, и ничто на свете не могло заставить ее бросить своего ребенка.

Ланзо замедлил шаг, когда увидел ее. Он подошел к ней и тоже посмотрел на воду.

— Сад был построен на месте, где раньше стоял дом моих родителей, — проговорил Ланзо. — Дом сгорел дотла во время пожара. Мои родители и моя невеста не могли спастись.

— О боже!

Когда Дафна говорила, что они погибли из-за несчастного случая, она сразу подумала об узкой извилистой дороге вдоль побережья и решила, что они попали в аварию. Но оказаться взаперти в горящем доме было намного хуже.

— Что произошло? — прошептала она.

Ланзо повернулся и посмотрел на нее, в его глазах читалась боль. До этого Джина верила, что он не способен на человеческие чувства, но сейчас она поняла, что ошибалась.

— Ночью началась гроза, и в дом ударила молния. Дом был очень старый, построенный еще в семнадцатом веке, и деревянная крыша мгновенно загорелась. За несколько минут огонь охватил верхние этажи, где спали мои родители. Мама и папа с трудом поднимались по лестнице, и я много раз просил их переехать в одну из спален на нижних этажах, но мама обожала вид из окна с верхнего этажа. У них не было шансов. Пожарные рассказали мне, что ветер быстро распространил огонь и весь дом вспыхнул как спичка.

— Значит, тебя не было там, когда случился пожар? — спросила Джина.

— Нет, — хрипло ответил Ланзо. — И я не простил себя за это. Я должен был быть там. Кристина умоляла меня не уезжать в Швецию на деловую встречу. — Он прикрыл глаза, воспоминания ранили его даже спустя столько лет. — Она только что сообщила мне, что беременна, — признался он.

Его рот скривился, и Джина не смогла сдержать судорожного вздоха.

— Стыдно признаваться, но я ужасно отреагировал. Мы оба были очень молоды и не собирались заводить детей еще несколько лет, чтобы я смог принять дела отца, когда он выйдет на пенсию. Я не был готов становиться отцом. Я убежал, как обиженный избалованный ребенок. Но в отъезде мой здравый смысл вернулся ко мне. Я знал, что справлюсь, знал, что буду любить нашего ребенка, я так торопился вернуться в Позитано, чтобы заверить Кристину, что рад ее беременности. — Его челюсти сжались. — Но совещание затянулось, и я опоздал на самолет. Мне пришлось ждать следующего рейса до утра, и тогда стало уже поздно.

— Но ты не мог знать, что такое произойдет, — мягко сказала Джина. — Ты не можешь винить себя.

— Но я виню себя. Я ничего не знал о пожаре, пока не прилетел в аэропорт Неаполя, где меня встретил отец Кристины. Когда он сообщил мне, что мои родители и Кристина погибли, я понял, что это моя вина. Я мог бы их спасти, — настаивал он, когда Джина покачала головой. — Если бы я не уехал, я мог бы вывести их из дома, даже если бы мне пришлось нести родителей по лестнице.

Джина снова поежилась, представив себе ужасную сцену:

— А комната Кристины тоже была на верхнем этаже?

Она понимала, почему родители Ланзо оказались в ловушке, но, судя по портрету, Кристина была молода и здорова, почему же она не спаслась?

— Она спала в моей комнате, на этаж ниже моих родителей. Дафна спала в комнате прислуги на первом этаже и проснулась от пожарной сигнализации. Она знала, что Кристина ее не слышит, и пыталась добраться до нее, но лестница уже горела, и повсюду был дым. — Ланзо вздохнул. — Бедная Дафна так и не простила себя за то, что оставила всех в доме. Она не смеет говорить о событиях той ночи.

— Но... Почему Кристина не слышала сигнализацию? Почему она не попыталась выбраться?

— Она была глухой. В детстве она переболела менингитом и потеряла слух.

— О, Ланзо! — Джина встала и подошла к нему. — Мне так жаль.

Слова прозвучали банально. Чувствуя, что должна утешить, она обняла его. На мгновение он замер, а потом поднял руку и провел пальцами по ее волосам.

— Кристина была моим другом детства, — тихо объяснил он. — Мы вместе выросли, и я всегда заботился о ней .И я собирался делать это до конца своей жизни. Иногда она грустила из-за своей глухоты и волновалась, что я хочу быть с кем-то из здоровых девушек, но я пообещал ей, что никогда не полюблю другую женщину. Если бы я тогда не уехал, она могла бы быть жива сейчас. Я не смог позаботиться о ней и о нашем ребенке, но, стоя у ее могилы, я снова поклялся, что ее место в моем сердце навсегда останется незанятым.