Аметистовые грезы (ЛП) - Уолтерс Н. Ж. - Страница 24

Огюстина вскрикнула, и ее тело содрогнулось, достигнув разрядки. Рорик придвинулся к её входу и одним быстрым толчком вонзился внутрь до упора. Огюстина снова закричала, и её крик смешался с возгласом удовольствия Рорика, когда её внутренние мускулы сомкнулись вокруг его фаллоса.

В душном, горячем воздухе, окружавшем их, дышать было почти невозможно. Для того чтобы кончить, Рорику было достаточно нескольких ударов, но он хотел, чтобы Огюстина ушла за грань вместе с ним. Скользнув одной рукой вниз по её животу, он начал поигрывать пальцами с её клитором. Одновременно, пригнув колени, он вышел из неё почти полностью, прежде чем снова ринуться вперед со всей силы. Её лоно пульсировало вокруг него. Рорик зажмурил глаза и просчитал до десяти, прежде чем сделать так снова.

Огюстина, всхлипывая, бормотала несвязные слова и фразы. Узнав среди них свое имя, он наслаждался его звучанием на её губах, когда она выстанывала его снова и снова.

— Ты никогда не сможешь забыть меня, — пообещал он, начиная трахать её жёстко и быстро. Он входил глубоко, до предела, но всё равно не мог достичь желанной глубины. Ему хотелось впечатать самого себя в её душу и тело.

— Никогда, — пообещала она в ответ, прерывистыми вдохами хватая воздух.

При следующем толчке её ноги оторвались от пола. Она вскрикнула и её внутренние мускулы сжались настолько сильно, что он потерял контроль.

— Огюстина! — громко закричал он, когда его член судорожно дёрнулся. Горячие струи его спермы наполнили её лоно, её киска, продолжая сжиматься, высосала его досуха.

Огюстина едва слышно постанывала, её тело всё ещё содрогалось после сокрушительного оргазма. Её руки скользнули вперед, но он поймал её, прежде чем она упала. Ему хотелось бы никогда не покидать её жарких глубин, но он знал, что настало время освободить ее.

Рорик вышел из нее, удерживая обоих в стабильном положении. Ноги у него подкашивались. Это только от жары, — сказал он себе. Это не имеет никакого отношения к тому, что он чувствовал к женщине, находящейся перед ним. Он глубоко вздохнул и собрал свои эмоции в кулак, загоняя их внутрь.

Огюстина, вытянув руки вперёд, держалась за стол и изо всех сил старалась отдышаться. Она была полностью голой, если не считать ожерелья и сандалий на ногах. Рорик на некоторое время замер, восхищаясь длинной, изящной линией её спины. Хотелось вылизать её, наслаждаясь вкусом шелковистой кожи, но он вынудил себя остаться на месте.

Поддёрнув штаны, Рорик завязал на них шнурки, а потом, озираясь, запустил руку в свои волосы. Обнаружив её штаны валяющимися в стороне, он поднял их, встряхнул и подошёл к ней сбоку.

— Держи.

Огюстина повернула к нему голову и несколько раз поморгала, прежде чем её расфокусированный взгляд упал на предмет одежды. Она нахмурилась, но взяла их.

Когда она, держа штаны в руке, простояла так несколько секунд, ничего не делая, он ругнулся.

— Тебе надо одеться.

Огюстина кивнула и закрыла глаза. Вид её обнажённого тела, мерцание её кожи, его запах, исходящий от неё — всё это снова подняло в нём волну желания. Но Рорик не мог позволить себе этого.

Выхватив у неё штаны, он поднял одну её ногу и просунул в штанину. Огюстина для поддержки оперлась попой на стол. Рорик поступил точно так же с другой её ногой, а затем дёрнул штаны вверх. Она отступила от стола и слегка покачнулась, когда он дотянул ткань до талии.

Шнурок был порван. Тогда он вспомнил, что сам разорвал его давеча, чтобы добраться до неё побыстрее. Оттянув верхний край штанов, Рорик завязал лишнюю ткань узлом. Этого должно хватить, чтобы она смогла добраться до дома.

Обнажённая наполовину, Огюстина была столь же соблазнительна, как и полностью голая. Рорик подхватил с полу жилет и пропихнул в него одну за другой её руки. Не оставляя себе шансов, он привел в порядок все три пуговки, игнорируя дрожь своих пальцев.

— Теперь ты должна уйти.

Огюстина нахмурившись, посмотрела на него, и он увидел, что её глаза стали более ясными.

— Только и всего? Мы занимаемся любовью и все, что ты можешь мне сказать, — «ты должна уйти»?

Он проигнорировал вспышку боли в своём сердце.

— Мы занимались сексом. — Ложь кислотой обожгла его нутро, но это было для её же блага.

Хотя он и был намного выше ростом, Огюстине каким-то образом удавалось смотреть на него сверху вниз.

Он не мог понять, как это у неё получалось. Она положила руки на бедра и уставилась на него, задрав нос. Это было сочетание её физической позиции и чисто психологического воздействия. Ни одна другая женщина раньше никогда не противостояла ему. Его внушительные размеры и постоянная мрачная замкнутость попросту пугали большинство из них. Но только не Огюстину.

— Мы занимались сексом, — повторила она, тряхнув головой, и отвернулась от него. — Возможно, для тебя это был просто секс, но для меня это было нечто большее.

— Я никогда не считала тебя трусом, — бросила она, делая шаг к двери.

Ярость буквально взревела внутри него. Он двинулся вперёд, ещё не успев подумать об этом. Его руки крепко ухватили её за плечи и рванули, поворачивая к себе. На мгновение, прежде чем смениться гневом, в её глазах высветился страх.

Отлично. Он мог иметь дело с гневом, но не со страхом. Он никогда не хотел, чтобы Огюстина боялась его. Он сделал бы всё, чтобы защитить её. Всё что угодно. А прямо сейчас это означало, что она должна уйти. Он для неё никчёмен. У неё есть своя жизнь в другом времени и пространстве. Жизнь, ради устройства которой она так упорно трудилась. И он не имел никакого права просить, чтобы она бросила всё это.

— Я не трус, — выплюнул он. Его челюсти были настолько плотно сжаты, что было удивительно, как он вообще ещё мог говорить. — Я делаю то, что должно быть сделано.

— Возможно, — качнула в ответ головой Огюстина. Гнев уже сошёл с её лица, сменившись глубокой печалью. — Но нет необходимости быть жестоким при этом. — Она бросила взгляд на его руки, которые всё ещё крепко держали её. — А теперь отпусти меня. Я хочу пойти принять ванну и переодеться в мою настоящую одежду. Скоро настанет время моего отправления.

Рорик выпустил её из рук, его душу захлестнуло раскаяние.

— Огюстина… — Он и сам не знал, что конкретно хотел сказать ей.

— Нет, — выставив руку впереди себя, она сделала несколько шагов назад. — Мы оба наговорили достаточно. И мы оба знаем, что я вернусь в свой мир. У меня нет резона оставаться здесь. Ведь так?

Он промолчал, потому что ответить ему было нечего.

Она издала ломкий смешок.

— Конечно, нет никаких причин. О чём я думала?

— Я ещё увижусь с тобой дома.

— Нет, — уже стоя в дверях, она не оглянулась. — Я сама доберусь до дома Оливии. — Огюстина понятия не имела, как туда добираться, но можно ведь спросить кого-нибудь.

Учитывая, что её подруга была жрицей Богини, Огюстина предполагала, что большинство людей должны знать, где она живёт. Расправив плечи, она шагнула прочь, и её поглотила дорожка, лежащая перед его мастерской.

При мысли о том, что свои последние часы в этом мире она проведёт в одиночестве, или, что более вероятно, с Кирсом, его сердце наполнилось горечью.

— Это — твой выбор, — напомнил он сам себе, подбирая с верстака свой молот. Воздев его над головой, он с ревом обрушил его на стол.

Дерево поддалось его ярости, и стол разломился пополам.

Рорик стоял, пристально глядя на обломки. Они напомнили ему его собственную жизнь.

Разбитую вдребезги.

Молот выпал из его руки на пол, подняв целое облако пыли. Рорик, запинаясь, опустился на колени и поднял голову к окну, расположенному прямо перед ним. Там он увидел аметистовую луну, едва заметную в небе на фоне заходящего солнца.

— Скажи мне, что делать. — Уже много лет Рорик не молился Богине. С той самой огненной ночи годы назад, когда он молился ей, чтобы спасти своих тетю и дядю. Закрыв глаза, он ударил кулаками по бедрам. — Скажи мне, что делать! — яростно взревел Рорик.