Аметистовые грезы (ЛП) - Уолтерс Н. Ж. - Страница 25

Его голова упала вперёд. Изнемогая от безысходности, он испрашивал у Богини мужества сделать то, что было бы правильным для Огюстины, для своего двоюродного брата, и для своего народа.

Солнце уже исчезло с неба, а он всё сидел там, в пыли, и молился.

Глава 9

Огюстина чувствовала себя разбитой и сломанной. Она знала, что должна вернуться к той жизни, которую оставила позади. Что бы там ни говорила Оливия, здесь у неё ничего не было. Хотя, строго говоря, это не совсем верно. Здесь был Кирс, и она действительно любила его. У этого мужчины чуткое сердце и душа воина. А ещё тут была Оливия. Огюстина скучала по своей лучшей подруге и, если честно, ей не хватило того времени, что она провела у неё в гостях.

Но столько же, если не больше, лежало на другой чаше весов, в пользу её возвращения домой. Во-первых, её пребывания здесь не желал Рорик. Во-вторых, всё, что составляло смысл её жизни, ждало её там, на Земле. Она даже не могла понять, почему всё ещё обдумывает это, когда существовало лишь одно приемлемое решение.

Принятая ею ванна несколько привела её в чувство. Кирс, несмотря на свои слова, что Рорик сам проводит её к Оливии, всё-таки решил подождать её в конце дорожки, ведущей из кузницы, и теперь Огюстина была благодарна ему за это. Хотя она сказала Рорику, что смогла бы добраться сюда самостоятельно, абсолютной уверенности в этом у неё не было. Она была слишком расстроена, чтобы думать-то трезво, не говоря уже о том, чтобы найти правильный путь по незнакомым улицам.

Кирс ничего не сказал о том, что произошло между нею и Рориком. Он просто взял её за руку и привел к Оливии. Не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что она и Рорик занимались любовью. Хорошо-хорошо — она занималась любовью. Он занимался сексом. Или, по крайней мере, так он сказал.

Огюстина закрыла глаза, вспоминая, как Рорик прикасался к ней. То очень нежный, то грубоватый — он вёл себя так, будто не мог в достаточной мере насытиться ею. В его прикосновениях было больше, чем просто избавление от плотского влечения. Но это уже не суть важно. Время отправляться домой почти настало.

Надев свои чистые брюки защитного цвета и рубашку, Огюстина зашнуровала ботинки. Всё, она готова.

Серебряный торквес тяжёлым тёплым кольцом лежал вокруг шеи, напоминая о том, что вскоре должно произойти. Огюстина совсем не была уверена, что он будет работать, но Оливия убедила её, что всё пройдёт как надо.

Её подруга проявила к ней большое сочувствие и сострадание, затащив её в ванну и оставив наедине со своими мыслями. Оливия поняла, что ей нужно какое-то время для себя — время, чтобы подумать и успокоиться.

Огюстина даже не познакомилась ни с мужьями Оливии, ни с сыном. Мужчины уехали за день до её прибытия, забрав маленького мальчика с собой. Она сожалела, что ей так и не удастся встретиться с ребенком, но на сегодняшний вечер его оставили под присмотром бабушки и дедушки. А с мужьями Оливии она увидится позже, в храме.

Последовал лёгкий стук в дверь.

— Входите.

Дверь открыл Кирс, черты его лица неподвижно застыли.

— Ты готова?

— Да, я готова, — кивнула она в ответ.

— Огюстина, — начал, было, он, но она остановила его.

— Пожалуйста, Кирс, не надо ничего говорить. Я должна вернуться. Ваша Богиня очевидно совершила ошибку, доставив меня сюда.

Кирс подошел к ней, сжал её руку и поднёс к своим губам.

— Богиня не совершает ошибок. — Перецеловав каждый суставчик её пальцев, он прижался губами к ладони. — Я благодарен тебе за время, которое провёл с тобой. Я очень хочу, чтобы ты осталась, но это должен быть твой выбор. — Он подхватил её под руку и повёл из комнаты. — Идём, тебе пора отправляться в храм.

Путешествие закончилось слишком быстро. На улицах было много людей, все они наблюдали за нею, хотя каждый старался не подавать виду. Многие выглядели опечаленными или разочарованными.

Одна пожилая женщина, когда они проходили мимо, даже разрыдалась.

— Почему она плачет?

— Она знает, что ты покидаешь нас, — вздохнул Кирс. — Они теряют надежду на будущее. Теперь у нас есть Оливия, и это — начало, но ещё очень многое надо сделать, чтобы восстановить то, что мы потеряли.

Вся сложность ситуации легла на неё тяжким гнётом. Целая раса людей возлагала на неё свои надежды — на высокого, долговязого, немного занудного археолога. Как же это случилось?

Поскольку её привело сюда ожерелье, люди предположили, что она — жрица Богини. Или, по крайней мере, у нее есть потенциал, чтобы ею стать. Но это невозможно.

Разве не так? Безусловно, она не обладала данными для исполнения такой роли, даже если бы хотела этого. А она не хотела. У неё была своя жизнь, которая ждала её дома.

Прежде чем Огюстина успела начать копаться в этом вопросе, они оказались перед величественным каменным храмом. Снаружи ждала Оливия, рядом с нею по бокам стояли два очень разных мужчины.

Один — светлый, открытый и очень красивый, другой, наоборот, тёмный и опасный.

Оливия вышла вперёд и обняла её.

— Я хотела бы, чтобы ты не уходила, но могу понять, почему ты так поступаешь.

Огюстина была рада, что хоть кто-то понимает её, потому что собственные мозги у неё совершенно свихнулись. Хотя она всегда гордилась тем, что относится к ученым, способным рассуждать логически, Огюстина не могла разобраться в той мешанине эмоций и мыслей, что теперь преследовали её. Она обняла Оливию, благодарная ей за дружбу и понимание.

— Может, есть какой-нибудь способ получить ещё несколько дней, чтобы как следует всё обдумать? — Спрашивая, она знала ответ.

— К сожалению, луна находится на пике своей мощности только двое суток, — покачала головой Оливия. — Если ты не вернёшься прежде чем завершится фаза полнолуния, ты можешь уже никогда не получить другого шанса.

Это была пугающая мысль.

— Я хочу, чтобы ты познакомилась с моими супругами, Тором и Даком. — Оба мужчины вышли вперёд и по-очереди поцеловали её, обхватив за плечи и наклоняя к ней голову. Когда они отошли, Огюстина только покачала головой. Уровня тестостерона было вполне достаточно, чтобы заставить женщину потерять голову. Похоже, все мужчины этого мира были просто невероятны, словно из какой-то фантастической сказки.

Кирс держался позади неё, его рука приобняла её за талию, намекая, что он всё ещё здесь. Огюстина, оценив поддержку, повернулась, чтобы улыбнуться ему. Он улыбнулся в ответ, но его улыбка была полна грусти.

При мысли, что она никогда не увидит его снова, сердце болезненно сжалось. И никогда больше не повидается с Рориком. Огюстина сделала глубокий вдох и медленно выдохнула.

— Давайте продолжим всё это.

Оливия кивнула и начала подниматься по каменной лестнице.

— Иди за мной.

Ощущение спокойствия снизошло на Огюстину, когда она вступила в храм. По обе стороны от прохода, ведущего к алтарю в передней части зала, располагались каменные скамьи. Очень высокий потолок делал помещение открытым и просторным. Несколько больших арочных окон с распахнутыми ставнями позволяли аметистовой луне освещать храм внутри.

Это действительно было фантастическое зрелище. Казалось, в фиолетовом сиянии алтарь светится сам собой.

Его вершину усыпали свежие цветы, над декоративными кадильницами вились струйки дыма от ладана. Две высоких толстых свечи стояли по бокам на больших металлических подсвечниках. Но самым впечатляющим из всего была тройка аметистов в центре. Огромный круглый аметист, с примыкающими к нему с обеих сторон полумесяцами.

Оливия говорила ей об этом, но услышать рассказ и увидеть воочию — совершенно разные вещи. Прибыв сюда, Огюстина была без сознания и, само собой, всё пропустила. Теперь же, увидев их собственными глазами, она уже не сомневалась, что драгоценные камни и надпись на её ожерелье соответствовали тем, что на алтаре.

— Потрясающе! — Её голос стих, когда она пошла вперед. Ноги сами несли её, пока она не оказалась прямо перед алтарём. Вблизи это выглядело ещё более захватывающе.