Особый дар - Эшбах Андреас - Страница 26

Ладно, из поезда мы успели вовремя убежать. А что теперь? Теперь мы сидели в темноте, замерзали, не знали, где мы и куда можно направиться, Арманд страдал от непонятного побочного действия какого-то неизвестного лекарства, а я чувствовала себя совершенно беспомощной.

Я посмотрела в сторону поезда. Дверь вагона захлопнулась, и по проходу зашагал человек в форме. Он остановился, чтобы поговорить с людьми, вышедшими из своих отсеков. Потом вагоны вдруг дернулись, и поезд поехал дальше, быстро набрал скорость и скрылся из виду. Мы остались одни.

Глава 14

– Нам нужно отсюда уходить, – устало сказал Арманд. – Полиция наверняка скоро появится. Или еще кто-нибудь похуже.

– Ты думаешь?

– Они начнут обходить пути, чтобы посмотреть, не сбросили ли кого-то с поезда. И, конечно, этого они так просто не оставят. – Я услышала, как он с трудом поднялся. – А как только Жульен придет в себя, тут уж точно начнется страшная суматоха.

– Ты так уверен, что он жив после такого падения? Поезд ведь ехал со скоростью, как минимум, сто километров в час.

– Да что там, ему все нипочем.

– Это при такой скорости? Я хочу сказать, что когда я прыгала, поезд уже почти остановился, а я довольно сильно ударилась.

Мои глаза постепенно привыкали к темноте. Однако это не очень-то помогало. Темнота вокруг нас была лишь немногим менее темная, чем далеко вокруг. На каждом шагу нас будет подстерегать опасность сломать шею или расшибить голову.

– Зачем ты вообще сбросил его с поезда? Ты мог бы просто его отключить, как тех двух полицейских на вокзале в Штутгарте.

Я услышала, как Арманд что-то ищет в своей дорожной сумке.

– Сначала я так и хотел, – объяснил он между делом, – но я больше не мог… почувствовать, понимаешь? Мне нужно было направить свои силы на что-то, что я видел. А действовать нужно было быстро.

Звякнул какой-то металлический предмет, и желтый свет вдруг пронзил темноту.

– У тебя с собой карманный фонарик? – радостно воскликнула я.

– Да, – ответил Арманд и бросил бледный пучок света на дорогу перед нами. Потом добавил смущенно: – Это фонарик твоего отца. Мне жаль, что все так.

Я вздохнула и решила перевести разговор на вещи более актуальные в данный момент.

– Куда теперь идти? Мы ведь даже не знаем, где мы.

Арманд откашлялся.

– Поэтому совершенно неважно, куда мы пойдем, – ответил он. Он немного посветил фонариком по сторонам, потом бросил луч света в том направлении, куда уводила под горку дорога перед нами – по-видимому, прочь от железнодорожных путей.

– Как насчет того, чтобы пойти туда?

– Что до меня, то я не против, – ответила я.

Арманд пошел вперед, светя перед собой фонариком. Некоторое время мы еще шли по проселочной дороге, но она скоро закончилась, приведя нас к полю. На ней не было ни одной развилки, не было и продолжения, по крайней мере, насколько хватало света фонаря. Поэтому мы просто пошли прямо, по неровному полю, в темноту.

– Жульена я знаю давно, – в какой-то момент начал рассказывать Арманд. – Он твердо убежден в том, что меня хорошо знает, может предугадать мои мысли и действия и так далее, но на самом деле он полный идиот. Видимо, на такую работу в службе безопасности достаточно сложно найти людей, потому что сотрудники института тоже считают его идиотом и были бы рады от него избавиться. В поезде он, конечно, мне все рассказал, чтобы я зарубил себе на носу, какой он молодец. Знаешь, как в фильмах, когда злодей долго и подробно рассказывает герою о своих коварных планах. Жульен пересмотрел в своей жизни слишком много гангстерских боевиков, если хочешь знать.

– Ну да, – грустно сказала я. – Однако он все же нас нашел.

Земля под ногами стала тверже, и нам пришлось даже обойти несколько деревьев. Пока мы шли, я осторожно вытащила из носа платок, которым заткнула в поезде нос, чтобы не текла кровь, но все еще держала в руке упаковку бумажных платочков, на случай, если кровь опять пойдет. Но этого не случилось, и я засунула упаковку в дорожную сумку.

Я представления не имела о том, как выглядит местность вокруг нас, по которой мы больше спотыкались, чем продвигались вперед. Фонарик освещал небольшой кусочек земли перед ногами Арманда, отблеск света падал всего на несколько метров – можно было увидеть очертания близлежащих предметов, остальное утопало в непроглядной ночи. Куда же пропал месяц? Должно быть, его плотно затянули облака.

– Да, нужно отдать ему должное, – сказал Арманд через некоторое время. – Он нас нашел.

– Интересно, каким образом?

– Они опросили на вокзале в Штутгарте кассиров, продававших билеты, и выяснили, что мы купили два билета до Дрездена. Это как нельзя лучше соответствовало тому, что те двое полицейских задержали нас у первого поезда на Дрезден. Таким образом, события того вечера прояснились, все остались довольны и решили, что я придумаю что-нибудь еще. Только Жульен был не согласен с этим. Он представил себя на моем месте, как бы проник в мой ход рассуждений и пришел к выводу, что я любой ценой попытаюсь оказаться в этом поезде. И здесь он попал в самую точку. Но так как другие считали его кретином, то он никому ничего о своих выводах не сказал, а сел один в наш поезд и стал ждать. Он, должно быть, все это время за нами подглядывал, можешь себе представить? Он ждал, пока мы оба заснем, и он сможет одолеть меня, вколов мне этот антипсихотроп. Он хотел любой ценой добиться победы самостоятельно, чтобы проучить остальных.

– Для меня остается загадкой, как он смог прокрасться к нам в отсек незамеченным, – призналась я. – Мне казалось, что дверь в отсеке всегда производит очень много шума, когда ее открывают.

– Есть несколько простых приемов, которые им удалось даже ему вдолбить в голову. С помощью ножа, баночки масла, кусочка проволоки и зажигалки такой агент может просто чудеса творить, поверь мне. Проблема Жульена заключалась в том, что у него не работал мобильник. Возможно, просто не было сети, или у него французская модель, которая не работает в Германии, или он у него просто старый и барахлит. В любом случае именно поэтому он нас и спугнул: он хотел пойти с нами к кондуктору и воспользоваться телефоном поезда. Ему не терпелось позвонить остальным и похвастаться своей победой.

– Ну, здорово, – мне было как-то невесело. – И поэтому мы теперь блуждаем здесь как призраки в ночи.

Арманд посветил по сторонам. Насколько было видно, вокруг все еще тянулось поле.

– Не понимаю, – признался он. – Когда-нибудь должна же появиться хоть какая-нибудь деревушка.

Этого я тоже не могла понять. Но мы шли дальше, друг за другом, все меньше разговаривая, и я при всем желании не могла бы сказать, как долго это продолжалось. Иногда меня охватывало ощущение, что вот-вот взойдет солнце, но потом снова казалось, что мы не прошли и ста метров. Я устала. Возможно, на ходу я несколько раз задремала, сама того не заметив.

Но потом я вдруг услышала звук, от которого у меня вмиг пропал весь сон.

– Арманд!

Он остановился и обернулся:

– Что случилось?

– Мне кажется, я слышала лай собак.

– О, – произнес он. – Ты уверена?

– Не знаю, – призналась я. – Может быть, мне это только показалось.

Больше ничего подобного слышно не было. Возможно, мне это приснилось на ходу.

Арманд выключил фонарик.

– Давай постоим немного. Может, еще что-нибудь услышим.

Мы неподвижно стояли, напряженно вслушиваясь в темноту, но слышали только шум ветра. А потом мы оба это услышали: лай одной или двух собак, очень далеко, но с той стороны, откуда мы шли.

– Они преследуют нас с собаками, – невольно прошептала я.

– Я где-то читал, что хорошо обученные собаки бегут по следу без единого звука, – пробормотал Арманд будто сам себе. – И не видно огней или чего-то в этом роде. Люди должны были бы освещать себе путь фонарями.

– Может быть, они просто еще слишком далеко, – сказала я. – И, может быть, собаки не так хорошо обучены.