Я сказала правду - Гир Керстин - Страница 39

– Роман просто замечательный, да? Если так пойдет и дальше, я сама стану фанаткой вампиров. Герри, а вы уже работаете над следующей рукописью? За ваше здоровье и за новых лидеров продаж «Авроры».

– За здоровье, – поддержал Адриан.

– Не так быстро, – вмешалась я. – Я готова писать для этой серии о вампирах только в том случае, если концепция будет доработана.

– Согласен. Я уже говорил вам по телефону, что ваши предложения и пожелания показались мне весьма убедительными. Вы можете обсудить это с фрау Крице, чтобы она учла все в следующей презентации на общем собрании.

– Нет, вы меня не так поняли. – Я положила на стол прозрачную папку. – Вот новая концепция. И с прежней у нее мало общего. Я переработала все образы, придумала с десяток новых героев, описала модель структуры произведений и показала это все на примере произвольной выборки из десяти сюжетов романов. Тридцати- страничный глоссарий и «Десять золотых правил мира вампиров» облегчат авторам работу и помогут избежать противоречий в изложении материала.

Лакрица и Адриан смотрели на меня одинаково ошеломленно.

– Понимаю, это звучит слегка самонадеянно, – продолжала я. – Но после того, как я поискала информацию в Интернете, я пришла к заключению, что этот род литературы действительно обладает большим потенциалом в плане продаж. Вы были правы. Вампиры наступают по всем фронтам, но мы ведь хотим, чтобы наши вампиры выгодно выделялись на фоне остальной низкокачественной продукции, верно? Поэтому я решила убрать говорящую летучую мышь Ронины Яву. Говорящие звери больше подходят для детских комиксов.

– Но ведь Ява не разговаривает в общепринятом смысле этого слова, она может только объясняться с Рониной, – произнес Адриан.

– Позвольте! – возмутилась я. – Эта дамочка и так уже слишком много всего умеет: телепатия, кунг-фу, телекинез, нетрадиционная медицина – неужели ей обязательно ко всему прочему разговаривать с летучими мышами? Я думаю, что нет. По-моему, Ява может остаться в качестве экзотического домашнего питомца, но она не должна играть решающую роль в выслеживании врагов.

– Хм-м, – промычал Адриан, затем взял мою папку и принялся нерешительно перелистывать страницы.

– Мне сейчас очень нужна работа, но сотрудничать с «Авророй» я смогу только в случае, если то, чем я занимаюсь, будет на приемлемом для меня уровне, – столь же решительно заявила я. – А если нет, я, к сожалению, вынуждена буду отказаться от дальнейшего сотрудничества.

– И что вы за это хотите?

Я положила перед ним вторую папку:

– Вот синопсисы на первый блок из десяти романов. Вы можете получить от меня еще двести тридцать романов при условии, что читателям они понравятся.

От меня не укрылось, как Лакрица ущипнула себя за руку,словно хотела убедиться, что это не сон.

Я набрала полную грудь воздуха:

– Я хочу не гонорар, а долю с продаж.

И у Лакрицы, и у Адриана на лице застыло ошеломленное выражение. Оба они уставились на мои папки так, словно не могли поверить собственным глазам и ушам.

– Но это же... неслыханно, – выдавил наконец, Адриан.

Я пожала плечами:

– Подумайте, сколько вы сэкономите, если вам не придется заключать контракты с десятком бездарных авторов. И даже если все это будет плохо продаваться, вы ничем не рискуете.

Адриан смотрел на меня в упор. Я старалась не отвлекаться на мысли о его зеленых глазах и выдерживать его взгляд по возможности спокойно. Эту неделю я напряженно работала, и мне удалось, не без помощи Чарли, переделать все десять сюжетов, в которых главной героиней была медсестра Ангела, в сюжеты для серии «Ронина». Ангелу теперь звали Белинда, и за ней ухаживал заведующий отделением Гозвин, дьявольски красивый блондин. Делал он это потому, что: а) питал симпатию к смертным с первой группой крови, особенно при полной луне, б) хотел прикончить Ронину, которая, будучи с Белиндой в доверительных отношениях, пыталась помешать махинациям коварной старшей медсестры Александры, в свою очередь активно торговавшей запасами из банка крови больницы и таким образом втайне поддерживавшей упырей. К счастью, в больнице был еще и главврач Орландо, который, как всегда, сумел разобраться с царящим вокруг хаосом и установить порядок, проявил свои таланты в битве на мечах и к груди которого после всех этих приключений смогла припасть Белинда. Никто бы не узнал в ней Ангелу, но я без труда могла слово в слово повторять целые абзацы из произведений, в которых она была главной героиней. Так что написать это будет раз плюнуть.

– Если вы не хотите брать мои материалы, я предложу их другому издательству. Как вы, верно заметили, вампиры сейчас в моде.

– Мы так уже делали, – сказала Аакрица Адриану. – С серией «Кольт». Конечно, это было еще задолго до того, как вы к нам пришли, но тогда автор получал процент с продаж.

– Ну, это не моя идея, – произнесла я. – Многие поступают подобным образом.

– Сколько вы хотите? – спросил Адриан.

– Пять процентов, – ответила я.

Лакрица и Адриан переглянулись. Потом

Адриан задумчиво кивнул:

– Разумеется, мне нужно еще обсудить это с бизнес-отделом. И прочитать ваши синопсисы. И как вы умудрились так быстро их написать? У вас ведь было столько других хлопот.

– Герри – гений, – констатировала Лакрица.

– Хм, – протянул Адриан и окинул меня пронзительным взглядом.

– Не торопитесь, думайте, – ответила я и постаралась взглянуть на него не менее пронзительно. – Скажем, до следующей пятницы. К этому сроку у меня должен быть ответ. – Я вытащила из сумки ручку и блокнот и записала номер телефона Чарли. – Вот мой номер.

– Но у меня же есть ваш номер, Герри, – удивилась Лакрица.

– Нет. Потому что я... э-э... временно переехала.

Проницательный Адриан улыбнулся:

– Вы написали своему домовладельцу прощальное письмо?

Интересно, а он знает, как здорово выглядит, когда улыбается? Что в левом уголке рта у него появляются три маленькие морщинки и еще больше морщинок – в уголках глаз?

– Не все люди могут так спокойно реагировать на правду, – произнесла я. – Некоторые очень плохо переносят то, что другой человек о них на самом деле думает.

– А о чем это мы, собственно, сейчас говорим? – встрепенулась Лакрица.

Здравствуйте, господин Роте!

Не знаю, помните ли вы меня, поэтому готова сразу же помочь и дать вашей памяти толчок, который наверняка приведет к желанному результату: Герри Талер, год выпуска 1998, курс немецкого для продолжающих.

Хотя мне не повезло и вы с седьмого класса были моим учителем (попеременно истории и немецкого), не думаю, что вы помните мое имя: ведь вы всегда называли меня «выскочка», «всезнайка» и «ротозейка». Мы тоже в ответ давали вам разные прозвища, но, уж поверьте, вам о них лучше не знать.

Я та самая ученица, которая заслуживала пятерки по немецкому, но которой вы ставили всегда только четыре с минусом, потому, что вам не нравились мои интерпретации Гете и Шиллера [21] .

Теперь, когда мне осталось совсем чуть-чуть до конца земного пути, подводя итоги, я вынуждена, к огромному своему удивлению, признать, что за многое вам благодарна. Я никак не могла понять разницы между «не» и «ни», пока вы не заставили меня в седьмом классе сто раз написать: «Немецкая девочка ни за что не должна перечить старшим».

Ну и, конечно же, замечательная фраза «Дареному коню в зубы не смотрят, а повторять – все равно, что воровать». Это предложение мне пришлось писать сто раз, когда Бритта Эмке одолжила у меня ручку и отдала ее лишь после того, как я пригрозила стукнуть ее учебником латыни по голове. К сожалению, как раз в этот момент вы вошли в класс и приняли сторону Бритты, мне пришлось подарить ей ручку. Почему вы ее пожалели? Потому что ее лицо напоминало лошадиную морду? Потому что она всегда могла, когда надо, заплакать, а я только зубами от злости скрипела?